«45»: Апрель. Июнь. Благая весть: Стихи

О публикациях подборок победителей и лауреатов конкурса «45-й калибр» сезона-2018 в журналах «День и Ночь» (Россия), «Южное сияние» (Украина), «Зарубежные задворки» (Германия), «Эрфольг» (Россия), «Плавучий мост» (Германия) и «Южная звезда» (Россия) будет объявлено позже.

Все победители и лауреаты в сентябре 2018 года получат фирменные памятные дипломы (в электронном виде) за подписью главного редактора альманаха «45-я параллель» Сергея Сутулова-Катеринича.

Общая сумма баллов, полученная каждым из участников конкурса на этапах полуфинала и финала, будет опубликована в следующем выпуске альманаха 1 июля 2018 года.

I. Парнас и спецназ

…уже не единожды убеждался: наш «Калибр» за месяц-полтора собирает сотни и сотни участников, что без громогласных заявлений доказывает: конкурс популярен среди тех, кто живёт в поэтических измерениях. А творческий уровень подборок, проходящих через все этапы судейства в заключительную часть турнира, радует вневрачебным парадоксом: «высокая болезнь» по-прежнему отличает истинное Слово от графоманских потуг. Да-да: судьба дарует именно тот случай, когда «недуг» лечения не требует. И просишь истово Господа: продли-продли очарование стихотворного чуда…

Конечно же, перед стартом «Калибра-2018» меня и моих сотоварищей по альманаху-45 волновал главный вопрос: не исчерпала ли себя сама идея конкурса, преподнесёт ли он прекрасные открытия? Всё случилось. Всё состоялось. Мне не стыдно ни перед читателями, ни перед потомками. Настоящая поэзия не обошла наш большой и гостеприимный дом стороной. Искренние благодарности всем участникам турнира! Отдельные поклоны бескорыстным судьям. Публичные поздравления победителям и лауреатам.

Думаю, самые яркие прозрения и откровения нынешнего турнира, перешагнув его рамки-границы, войдут в учебники и словари отечественной словесности. Да будет так! А сейчас – всего одно стихотворение. На авансцене – Юрий Бердан:

Любовь и спецназ

Забудем мы. Забудут нас.

Опять – взглянуть, не излечиться...

Неужто вновь она стучится,

Теперь уже в последний раз,

Любовь-волна, любовь-волчица!

Глаз – бархат. Тёмно-сер окрас.

Сожмёт клыки, вопьётся в горло,

Прибоем рук всплеснёт покорно.

Забудем мы, забудут нас...

За стенкой снова крутят порно,

Мечтою пахнет ананас,

На кухне кран журчит минорно,

В Неваде смерч, футбол в Ливорно,

И с неба падает спецназ.

Глаза – закат. И ночь близка.

Гремит метро, дрожит посуда.

Неужто вновь – любовь-простуда,

Любовь-война, любовь-паскуда!

В настенном зеркале – тоска:

Небритый тип глядит оттуда

И вертит пальцем у виска.

Сергей Сутулов-Катеринич, председатель конкурсного жюри

Северный Кавказ – Алтай

II. Ударение в слове «бомжи» поэты ставят неправильно

Поэзия изливается на бумагу свободным потоком чистой души; и редкий автор может оценить поэтические достоинства излитого. Он чувствует так, как он постарался написать, и ставить под сомнение его чувства никто не вправе. Мы можем только выразить собственное отношение к тому, насколько точно эти чувства удалось схватить словами. Пытаться оценить позицию или точку зрения автора – занятие не совсем этичное и абсолютно бесплодное.

По форме изложения можно попытаться понять уровень владения поэтическим даром; и здесь уже вступают в силу некоторые формальные критерии. Особенно в текстах, написанных авторами по собственному своему заказу, есть, есть у поэтов такой порыв: быть не похожим на других. Привнести что-то особенное, отличающее тебя от всех прочих пишущих; а уж сколько пишущих сейчас! И много людей пишут очень хорошие стихи. В этом – литературное явление нашей повседневности. Но настоящих поэтов, всё же, намного меньше пишущих хорошие стихи.

Всё чаще появляются стихи, записанные в прозаическую строку, без членения на отдельные стихи и строфы. Бесспорное новшество… но далеко не всегда есть для этого весомый резон. Читателю приходится делать усилие и расчленять текст цезурами самостоятельно; при этом часто теряется музыкальный профиль стихотворения. И начинает проступать повествовательная фактура, подменяя собой музыкальную тему или отдаляясь от неё.

Как правило, снижаю балл за это. Как снизил бы декламатору, который ставит цезуру по смысловому признаку построения фразы, а не там, где поставил цезуру поэт. Оговорюсь, что бывают декламаторы более талантливые, чем авторы, и что они лучше чувствуют стихотворение… ну, это редко. В таких случаях – не снижаю.

Ещё и знаки препинания… часто опускают. Есть такое. Сам опускаю… иногда, если мне нужно подать «казнить нельзя помиловать» как повод для раздумья, чтобы можно было трактовать двояко, ‒ опускаю. Раза 3-4 на 1000 стихотворений. Но – всегда? Снижаю.

Вот автору Владимиру Алисову не снизил. Потому что набор нерифмованных строк из не связанных между собой силлогизмов, разными мазками создаёт однородную картину. Серьёзную реалистическую картину несколько жестокого мира современности. Претензии к этой подборке? Однотипность подхода во всех стихотворениях, однотипность подачи созданных картин.

31 автор из тех, кому я поставил «да» в полуфинале, вышел в финал. Свыше 40 моих «да» в финал не вышли. Формально, задача облегчается выбором среди этих 31, но на полочку откладывается мысль: разные мы, разные, и, наверное, это – хорошо.

Что хочется оставить в этих словесах… какие строки, какие имена?

Пока у тебя в ушах шуршат муравьи молитв (Игорь Бирюков)

И человек понимает, что он – Господь. (Ольга Гуляева)

Смотрю и набояться не могу (Анна Денисова)

Под плавленосырным небесным бельмом (Александра Зайцева)

Стать полиэтиленовым пакетом (Вячеслав Иванов)

Глянул в зеркало, а там уже не ты (Рустам Карапетьян)

Бросишь стрекоз на брусничную заводь… (Инна Молчанова)

Мы ползаем по яблоку земли, садовника за бога принимая (Ия Сонина)

Мой первый лауреат – Игорь Бирюков. Стихи на высоком уровне, соприкасаются с незабвенными для русского человека именами, связывая поэзию и историю, судьбу и повседневность.

Мой второй лауреат – Владислав Южаков. Тоже безупречные стихи, с психологическим уклоном. Вполне реальные жизненные ситуации раскрыты поэтическим инструментом, раскрыты мастерски.

Но как же трудно было сделать выбор из такого количества замечательных стихов!

А ударение в слове «бомжи» поэты ставят неправильно.

Сергей Плышевский, сопредседатель конкурсного жюри

Оттава

III. Космогония матриархата

Наблюдая за сетевыми литературными конкурсами последних лет, пришёл к выводу, что прекрасная половина нашего поэтического сообщества (поэтессы, поэтки, поэты женского рода – нужное подчеркнуть) уверенно занимают ведущие позиции, тесня с Олимпа своих незадачливых мужчин-соперников. Такое впечатление, что наступает пора неминуемого поэтического матриархата. Поэтам мужского пола следует серьёзно постараться, чтобы изменить это незавидное положение.

Чтобы не быть голословным, приведу примеры – арифметические и стихотворные – на основе прочитанных мной подборок, представленных на конкурс «45-й калибр. Сезон-2018». Начну с того, что соотношение вошедших в шорт-лист литераторов составляет 33:22 в пользу наших замечательных поэтесс. Да и средний балл за подборки в моём итоговом протоколе опять же со значительным перевесом в пользу прекрасного пола.

Но не арифметикой единой: она выражает лишь цифровой эквивалент превосходства и чисто технического, версификационного и мировоззренческого, философского. Попытаюсь показать это на конкретных текстах. Меня в стихах всегда привлекала уникальная авторская концепция, нашедшая достойное художественное воплощение. Как и в разбираемых ниже стихотворениях.

Начну с произведения Ии Сониной «букашки». Здесь поражает умение автора переключать регистры восприятия окружающего мира, легко менять микроскоп на телескоп, путешествуя по микро- и макромирам. Причём миры эти строго иерархичны. И сколько этажей в этом мироздании – здании мира? Один Создатель ведает… Стихотворение начато подробно-описательно, так же, как маленький жучок в образе искусственного исследовательского аппарата-лунохода сканирует окружающее пространство.

сферический, в антеннах, луноход,

отринув притяжение, ползёт

(любая тварь на этом свете божья!),

скафандр его сиена и краплак,

кармическая надпись самдурак

неразличима для мохнатых ножек.

Картинка мерцает, двоится, дрожит, когда в очередной раз меняется масштаб, и малыш-исследователь врезается в неведомое нечто.

оп! снова ожил – скользкий край, щелчок,

взлетел и промахнулся, мне в плечо

вцепился, завертелся, разобраться

где верх, где низ пытается – никак!

вот я сейчас возьму, сожму кулак –

подумает, что схлопнулось пространство?

Попутно автор делает два важных замечания, утверждающих самоценность всего живого: «любая тварь на этом свете божья», «не стоит пресекать чужих путей». Кто мы такие в этой картине мира? Лишь «букашки, повелители букашек». Разница лишь в масштабе.

Тему иерархичности мира продолжает Юлия Долгановских в стихотворении «Трое». Здесь дана тройственная картина мироздания. Увиденная попеременно глазами ребёнка, матери и Бога, в их взаимодействии и взаимозависимости. Ещё более сложная оптическая система! Всё это происходит в пространстве сна-космоса.

Просыпается ночью ребёнок – холодно и темно,
словно в космосе неосвоенном.
– В космосе страшно,
он большой, а я маленький, –
думает мальчик, но
в космос вплывает мама, тёплая и домашняя.

Когда во время ночных бдений страх за себя и за сына «залепляет клейкой лентой рот», мать «ищет в темноте и находит Бога». Вот кто поможет в минуты сомнений, подставит плечо и даст утешение! Но и Бог пребывает в сомнении: «Что будет с ней, если я дотемна буду занят другими?» И тоже ищет поддержки со стороны:

Зябко поводит плечами –
всё же холодно нынче в космосе! – смотрит через плечо,
напрягает глаза – мамы нет и давно уже не бывает
за спиной у Бога.
И в груди становится горячо.
– Я хочу быть маленьким.
Закрывает глаза. Засыпает.

Таким образом цикл замыкается, всё возвращается на круги своя, иерархия мира представлена в динамическом равновесии, когда все зависят от всех и меняют ипостаси в различных ситуациях.

А вот в стихотворении Анны Гореловой «Тени» мир девальвируется, теряет одно из измерений и вместо объёма представляет собой плоскость. Чем-то сюжет напоминает рассказ Роберта Янга «Срубить дерево». Что произойдёт, если покуситься на ось мира, центр мироздания?

В данном случае:

В нашем маленьком городе, верите или не верите,

в центре площади, здравому смыслу противореча,

тень от липы растёт – хоть и нет самого дерева –

рано утром на запад и на восток под вечер.

Всё дело в том, поясняет автор, «когда липу спилили, было на редкость пасмурно, и рабочие тень просто-напросто не заметили». И тень дерева продолжает жить своей призрачной жизнью. Такой вот инфернальный прорыв в наше измерение. Тень продолжает покрываться листьями и цветом по весне, но «с отчётливым запахом тления»; на липу слетаются мёртвые птицы, «бесплотные, плоские», и песни у них «шёпотом – нежные и зловещие». Концовка добавляет стихотворению глубины и драматичности:

…К самой кроне взмывают верёвочные качели.

Где-то в доме у площади

голосит над кроваткой женщина.

То есть в данном случае тень от мёртвой липы можно рассматривать как метафору памяти, в которой продолжает существовать умерший ребёнок.

Такая вот космогония матриархата…

Сергей Смирнов, член конкурсного жюри

Кингисепп

Апрель. Июнь. Благая весть: Стихи – высокая болезнь

Апрель. Июнь.
Благая весть: Стихи – высокая болезнь