Павел Соловьёв

человек выходит на улицу площадь лобное место
чтоб не давили стены
раструбами валторн проходящий мимо оркестр
фальшивит шопена
человек садится прямо на мостовую
трогает пальцем брусчатку
вырисовывает на гладких камнях заковыристую кривую
стирает свои отпечатки
за высокими стенами города дым костров ржанье коней
стали лагерем замкнули кольцо
погреба не бездонны сахар и соль уже поднялись в цене
на воротах парка культуры вешают первых купцов
за стеклом газета передовица обещает скорый прорыв
мол правительство в курсе думает чем помочь
человек достаёт из кармана десяток хлебов и рыб
оставляет на мостовой и уходит прочь

Есть три кита, на которых держится твердь:
Надежда, вера, и третий – конечно же, смерть.
Хранят их покой три заботливых опекуна:
Питерс, Таккер и верный друг – Сатана.

Внизу черепаха китов подпирает собой.
Она неспешна, как часто неспешна любовь,
И в медленную орлянку играют с ней
Питерс, Таккер и пухленький Гименей.

Слагая картину мира из слов и снов,
Никак нам, друзья, нельзя забыть про слонов. 
Слоны – это символ незыблемости бытия,
Как Питерс и Таккер – Гермесовы сыновья.

А сверху лежит раскрашенный блин-Земля.
Сменяя друг друга, стоят у её руля,
Без ропота и обмана несут свой крест
Питерс и Таккер – надёжнейший в мире трест.

Вроде выставил все верньеры и реле включил по порядку,
И отблёскивает серебром футуристический комбинезон,
И ты точно знаешь, что должен попасть, сделав три шага кряду,
В тот тридцатый век, откуда вернулся твой временной зонд,
Но тебя занесёт в триас, юра или мел – хорошо, что не в кембрий,
И ты будешь драпать от ящеров, как перепуганный шимпанзе,
А угрюмый ремонтник на оголившийся провод натянет кембрик,
Бормоча: "наконец-то нашлось это КЗ".

Вроде сам ты открыл законы навигации в хроноспейсе,
Сам вычерчивал хронокарты, выверял свой хрономаршрут,
И ты явственно видишь, как преподносишь – скромно, без лишней спеси, –
Благодарному человечеству свой титанический труд,
Как тебе, получившему Нобеля, рукоплещут Оксфорд и Кембридж,
И учёные мира с тобой во главе срывают покровы с тайн...
Но угрюмый ремонтник найдёт и со вздохом заменит порвавшийся кембрик,
Бормоча: "сколько можно заказывать этот Китай".

Ты писал в газеты, кричал в интернете, выкладывал фото и видео,
Ты рассказывал, как изменится через тысячу лет Земля,
А потом внезапно стремился стать незаметным и даже невидимым,
Чтобы скрыться от хронополиции и от хроно-же-патруля,
И теперь ты заперт в отдельной палате, и твой не разгадан никем бред,
И ты цедишь – капля за каплей – забвения горький нектар,
Повторяя, как заведённый: "Вот был бы покрепче кембрик..."
И тебе согласно кивает седой санитар.

Будь ты учителем, дворником, лётчиком –
Голос услышишь во мгле:
Девочка-девочка, гроб на колёсиках
Едет по нашей земле!

Учишь ли физику, валишь ли просеку –
Как объявленье войны:
Девочка-девочка, гроб на колёсиках
Вторгся в пространство страны!

В бане с друзьями, с коллегами в офисе
Или с любимой вдвоём:
Девочка-девочка, гроб на колёсиках
В городе скоро твоём!

В спальне, в уборной – повсюду доносится
Из неожиданных мест:
Девочка-девочка, гроб на колёсиках
Ищет твой дом и подъезд!

В радио, в телеке мёртвые с косами,
Злобно бурчат упыри:
Девочка-девочка, гроб на колёсиках
Рядом, лишь дверь отвори!

Голос скрежещущий режет белёсую
Сонно-рассветную рань:
Девочка-девочка, гроб на колёсиках...
Блин, я же мальчик! Отвянь!!!

не бросайте камешки и снежки
все мы смертны
пусть на свежесшитых стишках стежки
так заметны
не считайте родинок на щеках
дыр в заборах
радуйтесь оставшимся пустякам
осень скоро
шорох палых листьев и немота
птичьих криков
что же нам осталось? обнять кота
и мурлыкать