Юрий
Вайсман

Прохожий

Он всё пропил и снова запил,

В мятой всеми ветрами шляпе,

Босиком по сентябрьским лужам,

Всем знаком, никому не нужен,

На кого-то до слёз похожий, –

Прохожий.

И никто его не окликнет,

Потому что давно привыкли,

Или просто заняты делом,

И по стёклам по запотелым

Он выводит смешные рожи, –

Прохожий.

Остановится вдруг, присвистнет,

И сорвутся с деревьев листья

Разноцветным потоком кружев,

Покрывая нагие лужи

Паутиной гусиной кожи, –

Прохожий.

Всё бредёт, ни о чём не просит,

Рассыпая махоркой осень

Из карманов своих дырявых,

Не по прихоти, не для славы

Легендарного Калиостро, –

Просто  –

Он всё пропил и снова запил,

Босиком по сентябрьским лужам,

В мятой всеми ветрами шляпе,

Всем знаком, никому не нужен,

На кого-то до слёз похожий, –

Прохожий.

* * *

Всё меньше тех вещей

Среди которых – Я,

Восторг моей души,

Её отображение,

Лишь в зеркалах холодных

Отражение

Текущей оболочки бытия.

* * *

Верно Фортуны колесо

Всё данное взимая данью,

Как Минотавр мироздания,

Сходя с полотен Пикассо.

* * *

Гореть порывами благими,

Болеть судьбой,

Быть всеми, прочими, другими,

Самим собой.

* * *

Стекая тёплым молоком

В ночное небо, –

Мир осязаем, мир знаком,

Как запах хлеба.

* * *

Забросить всё

И жить в глуши,

Где из окна видна дорога,

Где меньше нас и больше Бога,

Где так закаты хороши.

Нежность

Ты обнимешь меня гвоздиками,

Я постель застелю тюльпанами.

Заповедное. Полудикое.

Неразгаданное. Желанное.

Всё ушедшее, всё не вечное

Откровением губ разорвано,

Лишь глаза мои сумасшедшие

И душа твоя беспризорная.

Кто разглядывал, кто укладывал,

Кто-то мучил и звал это нежностью…

Приложи мне ладони ладанкой,

Долгожданные, как подснежники.

Из улыбки твоей простуженной

Смотрит девочка – губки бантиком,

Вся воздушная, словно кружево,

В чём-то розовом, как романтика.

Да, я помню о неизбежности,

Но как хочется, Боже, как хочется!

Бесконечно богаче нежностью,

Обречённые на одиночество.

Ты устала ночами вскрикивать,

Я не в силах себя обманывать…

Обними же меня гвоздиками,

Я постель застелил тюльпанами.

* * *

Тридцать градусов в тени

Пальмы профиль петушиный

Одинокие огни

Проезжающей машины.

* * *

Закружит, запорошит, задушит

Среднерусская грусть с бубенцами,

И  взорвётся, и вывернет душу,

И проступит по телу рубцами.

А потом по накалу куплета,

По количеству содранной кожи

Нас просеют на пыль и поэтов,

Инородцев и просто прохожих.

Кто расценит – какая наука,

Сколь причудливо и вдохновенно

Это хитросплетение звуков,

И слогов, и кровей в наших венах.

Эй, потомки, – готовьте награды.

Презирайте. Молитесь. Забудьте!

Выбирая меж Раем и Адом,

Мы слоняемся на перепутье.

Обречённые вещими снами

На безбожие – милостью Божьей!

И витает над грешными нами

Скоморошеский дух бездорожья...

* * *

Разбрелись по барахолке

Блудной матери сыны,

Унося в себе осколки

Разорвавшейся страны.