Владимир Алейников

Владимир Алейников

Четвёртое измерение № 36 (276) от 21 декабря 2013 года

В часы труда

 

I

Здание книги. Дом. Соты пчелиные. Гнёзда

Птичьи. С каким трудом в небе сияют звёзды!

 

Музыка книги. Лад. Полифония. Воля.

Всё, чему нынче рад. Волны. Частоты. Поле.

 

Мир. Не ленись, войди! Всё – для тебя. Живи в нём.

То-то звучит в груди сердце – вселенским гимном.

 

Свет. Посмотри же – свет. Свет. А за ним – сиянье.

Взгляд – из минувших лет. Мыслей и слов слиянье.

 

Книга. Вечерний звон. Зов на рассвете. Доля.

Книга. Блаженный сон. Сгустки любви и боли.

 

Книга. Список утрат. Перечень обретений.

Книга. Волшебный сад. Сборище средостений.

 

Книга. Ключ. Или – клич. Плач. Или с плеч – обуза?

Ноша. Надежда. Спич. Пой вдохновенно, муза!

 

Книга. Отрада. Луч солнечный. Дух. Горенье.

Вера. Мой голос – жгуч. Всем на земле – даренье.

 

II

Ночь прошла. Я снова работал.

Да и как не работать – сейчас,

Да и как вообще – не работать

Мне, который только и делает,

Год за годом, так много лет,

И в былом, отшумевшем столетии,

И в столетии нынешнем, новом,

Что работает да работает!

 

Я привык – ну куда деваться? –

Кто мне скажет? – к своим трудам.

«Нет бы – с прочими тусоваться,

Как и все!» – скажет главный сам

Сверхтусовщик. «Иди, тусуйся! –

Говорю я, ему в ответ, –

А сюда никогда не суйся,

Для тебя здесь приюта нет».

 

Вот с такою ноткою едкой

Возникает новый напев.

Машет вновь шумящею веткой

Старый тополь. Оторопев

От вторжения в души наши,

Поднимается на балкон

Плющ. Акации, сказки краше,

Подступают со всех сторон.

 

Август. Вот и цикад не слышно.

Только горлицы – всё кричат.

И никто здесь не третий лишний.

И людей голоса звучат.

В отдалении. Ближе, ближе.

Вместе с птицами. В добрый час!

Что увижу? И что услышу?

Что узнаю? В который раз?

 

III

В зеркалах – да и там, в зазеркалье –

Отражений рои. Движенье

Отдалённых, смутных теней.

Измерений иных пунктиры.

Знаки. Всплески других миров.

И не нужен ковёр-самолёт,

Чтоб туда улететь, откуда

Возвращения нет, – а может быть,

Возвращение и возможно.

Если знаешь ты, что сказать,

Как вести себя, что увидеть

И запомнить, мимо чего

Поскорее пройти. Если знаешь.

Если помнишь. Запоминай.

Во вселенной всё абсолютно,

Всё живое – взаимосвязано.

Есть – единство всего на свете –

Помни это, скиталец, – сущего.

Сквозь ушко игольное ты,

Если надо будет, пройдёшь.

Совершишь все Геракловы подвиги,

И поболее даже. Увидишь

То, что видеть и впрямь не дано

Тем, кто слыхом даже не слыхивали,

Что такое – явь, или правь,

Или навь. С Ориона свет

Озарит и тебя. Живи.

И – работай. Новые книги –

Никакие, брат, не вериги.

Это – в небо ступени. Высокие.

Это – путь твой. Юдольный. Земной.

Пусть повеет осень – весной,

А зима – вдруг подарит лето.

Жизнь – светла. И песня – не спета.

Вот и музыка. Ты со мной,

Чудо. Всюду теперь – звучи.

Всюду будут открыты двери.

Всюду в мире – забудь потери –

Музыкальные есть ключи.

Волшебство – в порядке вещей.

Ну а празднество – за утратой –

Непременно придёт когда-то.

Разомкнутся клювы клещей,

Что сжимали края покрова.

Всё – не ново? Всё – вечно ново.

Не кори меня, друг, сурово.

Побеждён будет царь Кащей.

Из яйца мирового вновь

Пусть родятся миры живые.

Всё – в охотку. И всё – впервые.

Всё – навек. Вот и вся любовь.

 

IV

Шелест южной, густой, зелёной,

Киммерийской, сквозной, узорной,

Непостижной и непокорной,

Знойной августовской листвы.

 

Шелест – лёгкий, почти бесшумный,

Иногда, а порою – сильный,

Нарастающий, изобильный,

В небе – с отсветом синевы.

 

Шелест – вечный, сплошной, беспечный,

Быстротечный и бесконечный,

Шелест – лепет, высокий трепет,

Отзвук памяти и судьбы.

 

Шелест – прелесть, и шелест – шалость,

Незапамятность, небывалость,

Навевающий неизменно

Возвращение ворожбы.

 

Шелест – звук. Или – знак. Вокруг –

Мириады сплетённых рук.

Шелест – миг. Или – мир. В ответ:

Вот вам сто полновесных лет.

 

Шелест – магия. Шелест – дом.

Вот он, рядом. С твоим трудом.

Шелест – музыка. Шелест – рай.

Август. Дел – непочатый край.

 

Шелест – шёпот. И шелест – крик.

Шелест – власть. Ко всему привык.

Шелест – опыт. И шелест – нить.

Шелест – весть. И – за нею: быть!

 

V

Покатился клубок – вместе с нитью –

Дальше, дальше, в пространство, сквозь время.

Нить, кручёная и суровая,

Что связуешь – в моей поэме?

 

Вот и яблочко покатилось –

Ах, по блюдечку золотому.

Так скажи ты, что не забылось, –

По-хорошему, по-простому.

 

Вот – былины. И сказки. Были.

Мифологии воскрешенье.

Все – кто помнят. Все – кто любили.

Бесконечное вопрошенье.

 

Безответное заклинанье.

Безмятежное восхищенье.

Вы откуда, воспоминанья?

И – прощанье. И – всепрощенье.

 

VI

Жёлтый лист, сорвавшийся с дерева,

Закружился в прогретом донельзя,

Раскалённом пышущем жаром,

Душном, плавленом летнем воздухе,

Уносимый порывом лёгкого,

Налетевшего ненароком,

Торопливого, мимолётного,

Ненадёжного ветерка

Вдаль куда-то, но вдруг помедлил,

Зависая предо мною,

Как пропеллер, вертясь, потом

Весь обмяк, потеряв опору,

Пусть воздушную, пусть – на время,

Всё равно ведь был он в полёте,

Всё равно ведь парил – и вот

Он упал, трепещущий, вниз,

На дорожку садовую, рядом

С расцветающей алой розой,

Став невольным, немым вопросом:

Что же – дальше? Нужный вопрос.

Дальше – осень. Пусть и нескоро.

Этот лист – её знак. Предвестник.

Молчаливый – но всё же звук.

Взгляд её – сквозь летние дни.

Дальше – осень? Но длится лето.

Почва щедрая разогрета.

И горит моя сигарета.

И темно в лиловой тени.

И светло – на припёке. Солнце –

Над Святою горой застыло.

С пылу, с жару – так много было

Самых разных сказано слов.

Столько было событий всяких,

Что теперь их следов двояких

Не доищешься здесь, в округе,

Где любой их найти готов.

Жёлтый лист – он ответы знает

На вопросы. Не зря летает

Над землёю. И пусть растает,

Растворится в пространстве пусть.

Грусть – со мною. И весть – со мною.

Пусть повеет былой весною

Всё далёкое – и родное.

И – знакомое наизусть.

 

VII

Скрипка где-то, как лилия, выросла,

Всё, что было, с достоинством вынесла,

На руках вдохновенья и вымысла

Возвратилась в небесную высь.

 

Роза вспыхнула песнею давнею,

Сохранила в ней самое главное,

Всё родное, кровное, славное, –

И над нею звёзды зажглись.

 

Значит, музыка – не наваждение,

А планет и светил рождение,

Злу, навеки, предупреждение:

Не мешай торжеству добра!

 

Всё земное с годами сбудется,

И былое отнюдь не чудится, –

То-то рядом со мною трудится

Золотая моя пора.

 

VIII

Широкий, протяжный, рокочущий,

Клубящийся, плещущий, длящийся,

Может, час, может, день, может, год,

Может, целую вечность, раскат – – –

Волна за волной, непрерывно,

Магнетически, целенаправленно,

Словно тянет их, тянет сюда

Какая-то властная сила,

Словно к берегу надо добраться им

Непременно, и поскорее,

И разбиться с размаху, со стоном,

С диким грохотом, о песок

И о камни узких полос

Обезлюдевших пляжей окрестных,

И опять откатиться назад,

И потом возвратиться сюда,

То нахлынут валами кипящими,

То отхлынут, образовав

Белопенные завихрения,

Круговые воронки, и вот,

Повернув обратно, идут

Грозным фронтом, прямо на вас,

Мой возможный читатель, на всех,

В отдалении и вблизи

От стихии, на всё вокруг,

Чем известен и славен юг,

Вдохновляясь разбегом сим

И сживаясь надолго с ним.

 

IX

Так слушай и молча смотри, ни о чём не гадая,

Как море шумит или скалы трепещут, спадая

Туда, где пространство в другом измеренье встаёт, –

Ты помнишь, как жемчуг ушёл, словно тельце моллюска? –

И некого нам обвинить, и корить ни к чему, –

И ящерка разом возникнет, застынет

И слушает музыку, – некая суть для меня,

Похоже ясна – этой бухты и этой эпохи, –

И нечего мне объяснять – это взмах, а не вздох, –

Живёт человек – вот и любит он море, большое,

Как в детских глазах, – да и море ведь любит его, –

Живёт человек – предназначенный, – то-то простое

Утешит его – ну а сложностей вдосталь вокруг, –

И век ему долгий, наверное, будет отпущен,

Чтоб жил, понимая, – храни его в мире, Господь! –

Живёт человек – вот и любит он море – седое

Астральное действо на стогнах больших городов,

На грани безумства иль таинства, – так и живёт –

И всё тут – как выпало, вышло, сложилось, сказалось, –

И жемчуг прохладный в ладонях его удержался –

Тогда ли? – в том августе – вспомним ли ныне? – тогда…

 

X

Ты твердишь мне о том, что было,

Говоришь о том, чего не было,

Непрерывно сопоставляешь

Что-то с чем-то, – зачем же так?

То, что было, куда-то сплыло,

Ну а то, чего вовсе не было,

С тем, что было, соединилось,

Превратилось в звук или знак.

Всё настолько было чудесным,

Не могло быть сухим и пресным,

Что давно устремилось к песням,

Оказалось на месте там.

Нет причины мне спорить с кем-то –

Ведь живая событий лента

Сквозь пространство прошла зачем-то,

Чтобы время постиг я сам.

 

XI

Нить – у меня в руке. Выйду из лабиринта

Бед моих, отшумевших где-то, давно, вдали.

С нитью – понятье «быть» связано неизменно.

К свету – из мглы, из мрака. Даже из-под земли.

Быть – это жить. И – петь. Быть – это знать. И – верить.

Быть – и любить. Прозреть. В чаяньях – и речах.

Имя эпохи – здесь. В книгах моих. При звёздах.

В вышних. В юдоли нашей. В яви. И – при свечах.

 

XII

Я стоял у моря, один,

Возле самой воды, весной,

И смотрел, как ещё не прогревшиеся

На солнце апрельском волны

Набегают, одна за другой,

На пустынный берег, и слушал

Мерный рокот, неспешный плеск

Пробуждающейся стихии.

 

Позади, за плечами, было

Столько сложностей и событий,

Слишком тягостных для меня,

Что, казалось, они нарочно

Были собраны воедино

Кем-то злобным, жестоким, жаждущим

Поразить меня в самое сердце,

Нанести мне побольше ран.

 

Мне хотелось лишь одного,

Как и встарь, – покоя и воли.

Мне с избытком хватало боли.

Я держался, как мог. Ничего,

Постараюсь выстоять вновь.

Не впервой. И похуже бывало.

Гул безумного карнавала

Затихал. Но жива – любовь.

 

Да, жива. И живее – нет

Ничего, никогда, на свете.

Вот и чайки, в тоске о лете,

Раскричались. И свиток лет

Развернулся передо мной.

Список длинный всего, что было

Въявь когда-то. Меня знобило.

В берег бились волна за волной.

 

XIII

Кто-то вёл меня молча – сквозь боль.

Очевидно, ангел-хранитель.

Возвратился, приморский житель,

Я домой. Как морская соль,

Сквозь цветенье садов окрест,

Нависала сизая дымка

Над холмами, с далью в обнимку.

Птичьи стаи срывались с мест,

Улетали куда-то. Шёл

Час вечерний, как гость случайный,

По земле, но куда? За тайной?

Шаг – широк был, и взгляд – тяжёл.

Миновала меня беда?

Что ж, похоже. Знать, есть защита

От мучений. Окно – открыто.

Высоко надо мной – звезда.

 

XIV

И тогда развернул я, решившись,

Этот свиток, незримый, но сызнова

Прозреваемый, свиток лет,

И не чьих-нибудь, а моих,

И вгляделся в него – и встали

Чередою передо мной,

Непрерывной, сплошной, видения

Лет минувших и дней недавних,

Детства, юности, всех времён,

Мною прожитых, всех имён

Отголоски, событий всех

Назревающее кипенье,

Голоса, нестройное пенье,

Чьи-то взгляды, негромкий смех,

Громкий плач, прощания, встречи,

Расставания навсегда,

Возвращения – отовсюду –

В мир мой, личный, поближе к чуду,

Где, с природою рядом, буду

Жить затворником, – в мир труда,

Благодати, ночных бесед,

Может – с ангелом, может – с речью,

Чуя суть её человечью

И небесный, издревле, свет.

 

XV

Если сон – то, значит, во сне.

Где-то в прошлом, на самом дне.

Но – осталось, живёт во мне.

Появляется в тишине.

Возникает порой ночной.

Говорит – о былом – со мной.

Плещет в окна сквозной волной.

В настоящем. В глуши земной.

Сновидения – наваждение.

Вдосталь их. И они – светлы.

Сновидения – пробуждение.

Тайный ход – сквозь ушко иглы –

В измерения и миры,

Что давно уж ко мне добры.

Ариаднина вьётся нить.

Трудно свет на земле хранить.

Трудно к свету сквозь мрак идти.

Что встречается на пути?

Кто встречается? Молча жди,

Что там, всё-таки, впереди.

Выбирайся – на свет. Огонь

Разожги. На твою ладонь

Звёздный луч прилетит. Смотри.

В пальцах сызнова разотри

Стебелёк полыни степной.

Видишь – море встаёт стеной

Белопенной над сонмом скал?

Что утратил ты? Что искал?

Что же ты наконец обрёл?

Долог путь твой был и тяжёл?

Или лёгок был? Ну, скажи!

Нить покрепче в руке держи.

Помни, спящий, о том, что встарь

Прозревал. Проходи сквозь хмарь

В дни, где был ты молод и смел,

В сны, где жил ты порой и пел,

В явь, с которой сроднился ты,

Где воздушные знал мосты,

Строил крепости из песка,

Где томила тебя тоска

По неведомому вдали,

Где мерцал в золотой пыли

Заоконных красот узор,

Где с окрестных слетались гор

Стаи птиц, чтобы петь с тобой,

Где вблизи рокотал прибой,

Где являлись тебе слова,

Чтобы знал ты: душа жива.

 

XVI

Кто ты? Где? Почему сейчас

Вспоминаешь снова былое?

Словно слёзы текут из глаз,

Ночь стечёт прозрачной смолою

В море. Ветер сюда придёт,

Принесёт дыхание влаги.

И, наверное, сам найдёт,

Полон мужества и отваги,

Через годы воздушный путь

Тот, кто пел на пути тернистом.

Время высветлит солью суть.

Сердоликом и аметистом

Замерцают вон там, вдали,

Знаки памяти и печали.

Жили – трудно. И петь – смогли.

Что же было, скажи, вначале?

Слово. Да. Было – слово. В нём –

Продолженье всего живого.

Даже в этой игре с огнём –

Дорогого, навек родного –

С тем, что вырваться норовит,

Словно чуждый призвук, из лада,

Чей изменчивый внешний вид

Разглядеть и в потёмках надо,

Чьё лицо под маскою скрыть

Не удастся на карнавале

Всем, кто искренне, может быть,

Верил в то, что понял едва ли, –

Даже в том, что за словом есть,

Вырастает новое слово,

Слово-знание, власть и весть,

Что добраться сюда готова,

Слово-тайна и слово-знак

Для мгновенного пробужденья

Чувств и мыслей, щедрот и благ,

Дней продленья и книг рожденья.

 

XVII

Настоящее. Состоящее

Из былого и тех мгновений,

Что проходят прямо сейчас.

Настоящее. Предстоящее

Пред грядущим. Сущее. Спящее.

С чудесами – и без прикрас.

Пробуждающееся. Живое.

Шелестящее днесь листвою.

Говорящее: кто бы спас?

Настоящее. Вновь таящее

Что-то важное. И молящее:

Не забудь меня! Поздний час.

 

XVIII

Кто-то вышел из темноты.

Ночь окутывает растенья

Свежей влагой. За каждой тенью

Вырастают, толпясь, цветы.

Как их много! Любой цветок –

Откровение и отрада.

Мирозданья встаёт громада.

Север, запад, юг и восток

Ждут, когда же напомнят им

О таком, что откроет шлюзы

Всем, плывущим туда, где музы

Прячут лица от новых зим.

 

XIX

…И когда я открыл глаза,

То увидел, что ветка шиповника,

По которой вверх поднималась,

Обхватив её цепко, плеть

Незаметно за лето разросшегося

Во все стороны, тёмно-зелёного,

Жить желающего плюща,

За моим окном покачнулась

Под напором довольно свежего,

Налетевшего ветерка,

Но потом, чуть помедлив, снова,

Точно вдруг спохватившись, выпрямилась.

 

И тогда я вспомнил о том,

Что давно, так давно, что это

Слишком долго дремало в памяти

И проснулось только сейчас,

Шёл я в бухты под Кара-Дагом,

По тропинке узкой, петляющей,

То сбегающей вниз, то вверх

Поднимающейся, чтобы там,

Отдышавшись слегка, опять,

Вниз и вверх, упрямо бежать –

И меня потом привести,

Наконец-то, прямо на место.

 

Полагаю, что этого, нынче,

Так, по вспышке, как я привык

Приговаривать, воспоминания

Мне, седому, вполне достаточно,

Чтобы стало мне с ним, возникшим

Вмиг, случайно, из ничего,

Показаться может кому-то,

А на самом-то деле – из утреннего,

Мне глаза приоткрывшего света,

Сразу как-то теплей и светлее

В мире этом, на склоне августа,

В Коктебеле, в доме пустом.

 

XX

Не тебе говорить, что город,

Этот гриновский город приморский,

Незабвенный, не существует,

Ибо вымысел он, – он есть.

Не тебе говорить, что это

Плод фантазии, да и только, –

Надо просто упрямо верить

В то, что можно в пути обресть.

 

У меня что ни шаг – то радость,

У меня что ни взгляд – то новость,

Что ни день – то новая повесть

О неведомом и родном.

Нет причины – забыть об этом.

Так отрадно дружить со светом,

Находить, и зимой, и летом,

То, что рядом, в раю земном.

 

Этот город расскажет о море,

О медузах и рыбах, плывущих

В синевато-зелёной воде,

В завихрениях плещущих волн.

Этот город расскажет о небе

Надо мной, неизменно высоком,

Где созвездий скопленья сияют

Драгоценным, далёким огнём.

 

Неизбежность и невозможность,

Несомненность и непреложность,

Простота, за которой – сложность,

Риск, сменяющий осторожность,

Непрерывно связаны здесь

Меж собою, здесь всё – в единстве,

Прочном, давнем, неистребимом,

Всё – в гармонии, навсегда.

 

Пой, скиталец, о том, что видел,

Пой, затворник, о том, что слышал,

Пой, отшельник, о том, что знаешь,

Что открылось тебе, когда

Прозревал ты чудес истоки

Днесь, в часы своего труда.