Валерий
Мазманян

А вдруг не обманет зима

Листвы потемневшую медь

забрать с собой ветер хотел,

осенние сны досмотреть

позволила клёнам метель.

Рябиновой грозди ожог

пугает чахоточный лес,

латунного солнца кружок

скатился по крышам, исчез.

Что вспомнится – бледность лица,

молчание, вздохи без слёз,

в краю тёплом снятся скворцам

родимые пятна берёз.

Пурга сошла ночью с ума –

к утру все дворы замело...

а вдруг не обманет зима -

и можно судьбу набело.

Весна – воркует голубь сизый

Весна – воркует голубь сизый,

дожди у окон отплясали,

синицы надевают ризы,

поют погожим дням осанну.

И клён – разбуженный грачами –

с ручьём разучивает гаммы,

где старый ворон изучает

листвы подмоченный пергамент.

Белея долговязым телом,

берёза в луже моет косы...

и не грусти, что между делом,

к тебе крадётся жизни осень.

Вязь следов на снегу

Опавшие листья – вся память весны,

метели оставят нам белые сны,

спешим, суетимся и время торопим,

цветами на яблонях снежные хлопья.

Берёзы осеннюю медь берегут,

а летопись зим – вязь следов на снегу,

прошу улыбнись – и забудем плохое,

как празднично в доме от запаха хвои.

Клубками – сугробы и прячут носы,

луна мандарином на клёне висит,

присядешь поближе, обнимешь руками...

и вспомнят снежинки себя мотыльками.

Где шмеля угостит подорожник

Не грусти, не вздыхай, что скитальцы –

сновидения, память, душа,

и в туманы цветущих акаций

беззаботная юность ушла.

Не жалей, что уже невозможно

к облакам – через поле – босой,

где шмеля угостит подорожник

из зелёной ладошки росой.

И о том, как любила ревниво,

не стыдясь своих слёз, говори,

искупавшись, накинула ива

розоватый платочек зари.

Одуванчик наденет корону...

а сегодня под песню ручья

для тебя худощавые клёны

принесли синеву на плечах.

И кланялись, кланялись ветки

Попрятались серые тени

в туманы цветущей сирени,

и кланялись, кланялись ветки

безродному пришлому ветру.

Боялись во мраке остаться,

срывались цветочки акаций,

летели большим белым роем,

надеясь, что окна откроем.

Сначала стук тихий и робкий,

потом – барабанные дроби,

печалились мокрые ивы –

опять бесконечные ливни.

А ты на окне запотевшем

уже написала поспешно –

под строчки стекло не линуя –

ну вот, и дождались июня.

Метелям – в память лет

По лужам облака плывут,

последний снег зачах,

и сосны держат синеву

на бронзовых плечах.

На все лады поют ручьи,

что всё в твоих руках,

гуляют важные грачи

в потёртых сюртуках.

Дождям – в жемчужную росу,

метелям – в память лет,

я, как огонь любви, несу

багряных роз букет.

Возьмёшь цветы, я, не дыша,

услышу – горячо...

и сизым голубем душа –

на белое плечо.

На берёзовой веточке неба лоскут

О судьбе разговоры уже не влекут –

вспоминается чья-то вина,

зацепился за веточку неба лоскут

и трепещет в проёме окна.

Не озлобились, живы, не стали грубей,

не горюй, а уныние – грех,

белизною пометил виски, голубей

и берёзы растаявший снег.

Не вздыхай, нам апрельские ночи вернут

всех ушедших в красивые сны...

на берёзовой веточке неба лоскут,

улыбнись – это вымпел весны.

Пожалеешь – отпусти

Обещая, не дразни –

обними, скажи, что нужен;

облака до белизны

отмывает голубь в луже.

И костлявые кусты

из ручья напьются вдоволь,

пожалеешь – отпусти

и оставь мне сон бредовый.

В суету уходишь дня,

ничего не будет прежним,

переулочек меня

узелками веток держит.

На судьбу свалить вину

отыщу я довод веский...

поржавевшую луну

начищает март до блеска.

Пришли сюда клёны босые

Обиду давнишнюю злую

оставь на краю синевы,

где бабочки утром целуют

шершавую щёку травы.

Ветвей неразборчивый почерк –

писали о том, что болит,

а облако – смятый листочек –

зима уронила вдали.

Весну славит каждая птаха,

ручей – на своём языке,

косматые ивы в рубахах

выходят молиться к реке.

Усмешки и взгляды косые

забудем – начнём всё с азов...

пришли сюда клёны босые

послушать распевки дроздов.

Проснулся рано кустик чахлый

Весной февральский воздух пахнет,

повсюду небо без границ,

проснулся рано кустик чахлый

и учит теньканье синиц.

Звенит капель, что южный ветер –

сегодня долгожданный гость,

и этот мир увидеть в цвете

седым сугробам довелось.

Ты говоришь мне – раньше срока

тепло и будут холода,

а я – что твой красивый локон

запомнит талая вода.

Мои слова тебя смешат,

хохочешь – будь немного проще...

и ждёт хорошего душа,

как ждут грачей пустые рощи.

Серый сумрак декабря

Клён чернее стал и суше –

в зиму не нажил добра,

на печали ловит душу

серый сумрак декабря.

Я молчу – на прядях иней,

жизнь не балует порой,

и луна уже не снимет

маску бедного Пьеро.

И вся суть банальных истин:

что дала судьба – бери,

медный голос палых листьев

помнят ветры-звонари.

Как ни хмурь сегодня брови,

зимы, вёсны – всё не зря...

на печали душу ловит

серый сумрак декабря.

Чертили на окне стрижи

Дни шли привычной чередой –

дожди, а следом – зной и пыль,

и колокольчик голубой

по травам скошенным звонил.

Чертили на окне стрижи

маршруты туч перед грозой,

любовь попробуй удержи

словами, вздохами, слезой.

Ты торопилась – без плаща,

а у дождя такая прыть,

у двери шёпотом – прощай,

ты научил меня грустить.

Душа поладила с судьбой,

признал своим привычный быт...

а колокольчик голубой

ночами в памяти звонит.