Все стихи по просьбе семьи Ники отредактировал добрый друг редакции, поэт Александр Ратнер, живущий в Днепропетровске.
Заткните
Трещину в стенке
Безумным Винсентом.
Гениальность – позор?
Гениальность бесценна,
Чудачества вздор.
Распрямите полотна,
Рождённые
Мозгом растопленным,
Его и моим мозгом
Поэма великая
Соткана.
Неприрождённые
убийцы,
Зачатые в преддверье
снов.
Когда ушную раковину
слов
Лишили голоса,
Распяли душу.
Всë потеряли,
Не успев
дослушать.
Детской песочницы,
Блуждаю по колкому
окну.
Ножницы, дайте ножницы,
Ненужную перерезать
Пуповину мою.
Летать пыталась –
Не свершалось.
А умерла,
то потешалась
Над бренной
дерзостью мечты.
* * *
Пятки уже прирастают
к земле.
Это такая тяжёлая
Дорога
до крематория.
Здесь головы меняют
больным поэтам:
Чуть износилась – отвинтят,
И будешь опять мстителем.
Боль разрывает стихию,
Эхом в меня вонзаясь.
Мне бы дойти до пристани,
Да голоса не хватает.
Девочка, спи.
Пусть тебе приснятся
Пеночные сны.
Я тебя укрою
Нежными ветрами.
Пусть тебя качают
Сонники полей.
Пусть расскажет полночь
О тропинках колких,
Над тобой склонились
Травы-шелкодонки.
Тонкие колосья,
Диска колечки.
Все они курносые
С азиатским косом.
А с рассветом тени
От ветвей акаций
На щеке запутаются
Завитками снов.
Полночь становится колкой.
Теряя капли-минуты,
Вечность кажется долгой.
У вечности нет предела,
Есть только время на выход.
На полустоптанных страницах,
Как правда
Ищет нож к лжецу,
Так ты отпугиваешь лица.
В глаза детей почаще смотрите.
А то заладили: «Распяли Христа!..»
Да вы на руки свои поглядите.
Ведь легче узреть чужую ложь,
В неё и камень летит со свистом.
Чем ближе к сердцу – острее нож,
Ещё острее – по горлу бритвой.
Мирным не назовёшь
Крик боли на нашей планете.
А мы все двери скорей на засов,
Будет покойно на этом свете…
Так пусть на том вы горите в аду,
И дети, сожжённые в Хиросиме,
Не проведут вас по тонкому льду –
Вода окажется гильотиной.
Вечный укор нашему времени –
Глаза идущих в печи Дахау.
И страшно земле от этого бремени.
Но не утихли творцы напалма –
Горят города, земля горит,
Пальцы чернеют от пепла брата.
У вас душа никогда не болит,
И вам неведомо чувство расплаты.
Так пусть рождённые вами дети
(А вы подобных себе творите)
Не повернутся лицом ко времени
И с поля брани уйдут убитыми.
У корней окрашенных волос,
Ты елозишь, как огонь в камине,
На диване из зелёных слёз.
Мама, мама, колыбель сатина
Рыжего, как чёлка на глазах.
Обними покрепче Августина –
Со святыми легче в небесах.
Распяли Христа во дворе.
И дети шныряют, как вепри
В чужой, запустелой траве.
Метёт тротуары дворник.
Ночник погасил свой свет.
И капли забытой крови
Давно потеряли цвет.
На пристани.
Где теперь поезда?
Две косички упали,
Как исповедь,
На твои покрова.
Лучше выйду
В рубашке белой:
«Ах, немножко в крови!»
Что вы сделали,
Люди?
Сделали.
Господи, помоги!
Я зажгу фонарь
Осветить откос,
По которому
Ты скатишься во тьму.
Тает снег.
Я варежки вяжу
кому-то.
Под утро ты придёшь,
Как будто
Не проходило
столько лет.
Распеленаю пряжу –
Тебе уже не вяжут.
Как старуха.
На лицо надвинуты руки.
Я бросаю тебе монетку.
Это – мама
глядит из клетки.
Пеной брызну.
Всех друзей облюю,
После взвою.
Что ты делаешь,
Маленькая,
Теперь уже старенькая?
Память увянет.
Помни одно –
Реквиемом станет
Мой монолог уходящий.
Знаками время заменится.
Люди изнанку жизни
Услышат.
Беды, страданья
Новый примут обет.
Распушусь,
Накроюсь шалью,
Каблучки.
Буду весело смеяться от тоски.
Пойду в хлев,
Рядом лягу.
Эй, Бурёнка моя,
Конец один:
Ты – на бойню,
Я – на помойку.
Встретимся – стыдно.
Перепутали наши билеты,
Одного оказались цвета.
Зачем мой палец
Крутит диск телефонный?
Зачем я боюсь тишины?
Как это просто –
Сказать Вам слово.
Молчите Вы.
И ветер с воем
Стучит Вам в двери –
Заприте их.
И далеки все слова-неверья,
Забудьте их.
Пусть не дрожит
Ваших глаз треугольник,
Ваш телефон молчит…
Коснусь я только
Рукой осторожной
Всех бед твоих.
Ты лучше выйди
В мой сад осенний,
Наш телефон там – ночь.
Зажмурься только,
И все ненастья
отступят прочь.
И голос мой отзовётся
в листьях,
Как в проводах.
Ты подожди ещё
мгновенье,
Послушай,
Как тревожно стонут
Во тьме деревья,
Им жаль себя…
Но ты уходишь,
Спеша из ночи,
Боясь себя.
И дверь свою
На звонок телефонный
Откройте смелей –
Там нет меня.
Я номер Ваш
Наберу осторожно,
Но не скажу,
Кто я.
Не наступил.
Брожу по жизни,
Словно маленький ребёнок
По белой простыне,
Бросая душу
В пропасти надежд.
Она то упадёт,
Сражённая ударом,
То может так запеть,
Что новые придут слова,
Простые, добрые,
Которым нет аналогов.
У моих стишочков.
Я опоздала –
Поезд ушёл.
Новые рельсы
Жизнь проложила,
Время умножило
Чувство любви.
Просто я вечер
Сменила на утро.
Мне помогли.
Мимо лжи на коне,
Гриву в узел связать.
Радость детям дарить,
Усмехаясь невзгодам.
Расстегнуть
все застёжки души,
Согревая людей
Потаённою силой
Великой любви.
Доказать,
Что Родину
страстно люблю.
Умереть
На земле моей русской.
Стекает прочность жизни
По водосточным трубам.
…Вроде, речка, хорохорясь,
Падает с уступа,
Рассказывая,
Что была свидетелем
Романа «Сотворение»…
Помог прохожий:
Зашёл случайно,
Стихи читал,
мне посвящённые,
В рифмы дерзкие мысли собирал,
Едва коснувшись слова,
Умнó и храбро о жизни рассуждал
В сумятице знакомых челобитий.
По стеклу окна он рисовал
Мою судьбу
гуашью разноцветной,
Запивая солёными слезами.
А я сливала жизнь в водопровод
И торопилась к речке.
О законах любви, –
Тебя просветить.
Поведу
В мною срубленный дом
Из стволов,
Что зовутся любовью.
Донный,
Самотканый палас
Из посевов души постелю.
Из окна покажу
Необъятную даль,
Где гуляет простор у крыльца.
Улыбки развешу
По стенам жилья.
На стол
Доброту моих рук набросаю.
Двери настежь открою
Для друзей ли, врагов –
Царевна-лягушка
Её не вытащить руками.
А что слова,
Уж их сказали,
Хотя и было нелегко.
Пусть буду
Прошлым я твоим,
Но только не сжигайте кожу,
Которую сейчас я сброшу.