* * *
Беги от тени,
Серой, в заплатах,
– От заблужденья
К правде крылатой.
В бумажных лицах –
Лесть и непрочность,
Их доля – злиться
На всё, что точно.
А ты точнее,
Прочней и краше,
Твой дом – аллея
С Невьянской башней. –
Стоит, склонившись
Над головами,
И тени пишет
Векам словами…
* * *
Вам тучность не идёт
И ветреность,
Вам солнце в руки – в самый раз,
Перерождённая в лучи из жарких фраз
Приветливость.
И жёлтый Вам к лицу, и радуга…
А ну, не прячьтесь за дождём!
Мы Вас до ласточек последних подождём,
Вы – надолго?
Вы надолго, и небо хмурится,
Молочный изживая цвет;
А лишь оглянетесь, так вся земная твердь
Любуется.
Кого теплом каминным встретите? –
Того, кто робко в лунный час
Сказал: «Что тучность Вам и ветреность? –
Вам солнце в руки в самый раз».
* * *
Выньте душу из комода,
За кокетство вычту грош:
Веера ушли из моды
И гипюровая брошь.
Не до вальса, не до кружев,
Уберите прочь корсет!
Мы же с Вами только дружим,
Ни к чему топтать паркет,
Ни к чему стихи в альбомах,
Фолианты – взять и сжечь,
Горловым свинцовым комом
Оседает Ваша речь.
Клинописные признанья
И жеманная тоска
Не послужат оправданьем
Для дурного пустяка…
08.07.2003
* * *
Вяжу крючком
Живое облако:
Единственный, не прекословь.
Пройти пешком,
Хотя бы толику,
Не замечая сквозняков
Небесных и меж нами, вросшими
В проёмы окон: дунь – взлетим,
Так хочется! А ты изношенной
Тряпицей закрываешь дым,
Чтоб вышел весь – земное кончено,
Цветы на радугу пустить
Хотел бы, да душа испорчена,
Чтоб в небе новые растить.
А я вяжу живое облако –
Единственный, не прекословь, –
Чтобы тебя на небо волоком,
Не замечая сквозняков.
23–24.05.2004
* * *
День оглянется: кем я был? –
Танцевал под фальшивую скрипку
И не пел, а, скорее, выл
В искажённую солнцем улыбку,
Скорчил рожицу фонарю –
Тот, бледнея, качнулся и замер:
Потерпи, пока догорю
Белым облаком под образами.
Вместе с птицами пил росу,
Красовался в зелёных ботинках,
Обещал им: уже несу
Паучка в золотой паутинке.
То ли весточка, то ли крест
На далёком и близком вчерашнем…
Будешь ангелом этих мест,
День, взлетающий и уходящий?
* * *
День танцует в переливах
Солнцу выплаканных слёз –
Плачут клёны, стонут ивы
На плечах немых берёз.
А с дождём – успокоение,
Свежесть взгляда сквозь века
Обновлённого рожденьем
Золотого лепестка.
Не усталость – тот же возраст,
Что скрывают зеркала
И ломают руки в хворост,
Чтоб ему сгореть дотла.
Чтоб увидеть в переливах
Разгоревшихся огней,
Как уныло смотрит ива
На весну чужих ветвей…
25.04.2003
* * *
До завтрака – осунулась,
Поникла, растеклась,
В пустое небо дунула
И солнцу в ухо: «Слазь!»
Слезай, покуда в душное
Письмо вставляю: жив,
Пока вяжу Вам кружево,
Колготки распустив,
Пока считаю сыростью
Размякшие узлы,
Пока ползу до сытости
От слёзной бирюзы,
Пока колени изморозь
Не вспенила, смеясь,
Слезай, и так, чтоб сызнова
Сушить земную грязь…
03.07.2004
* * *
Зарумянились щёки августа –
Целовал межзакатный плёс
Под надзором слепого Аргуса.
В желтизне листопадных гроз
Вызрел радостью – плод графитовый,
Был ли небом в полсотни графств?
Вечер, горькой водой пропитанный,
Убаюкал последний глаз
И – к созвездиям, сны отвинчивать:
За желанья, в ночную плешь,
Грызть в беспамятстве рог улыбчивый,
Будешь августом – с хрустом съешь,
С треском ввалишься в прозу осени,
В многолетний дверной проём.
Сыпал золотом – вышел с проседью,
А назавтра – порос быльём…
01.08.2003
* * *
Игра – злословье страстных,
Рисковый шаг,
За кителем атласным
Не видно шпаг.
На лесть чуть больше грима
Уйдёт и пусть!
И чёрта Богом примут
По слову «грусть».
Раскинешь веерами
Колоды карт
И вскрикнешь: «Умираю,
Дурной расклад».
Протянешь руки страстным –
Последний шаг! –
За кителем атласным
Не видел шпаг…
* * *
Изживайте тучность, грозы,
Плаксу-тучность шлите прочь. –
На плече немой берёзы
Жмётся старость – не помочь.
Поприветствовать родную,
Но нежданную? – к огню.
Память жгучим поцелуем:
Что сумею – сохраню.
И калейдоскопом радуг
Пронесутся города:
Ад, Чистилище и… Рада?
Свет из Рая – вам сюда.
Изживайте тучность, грозы,
Плаксу-тучность – через край. –
Душит сонные берёзы
Молодое слово «рай»…
Копья копий
Копии-копья сходством пронзают:
На роковом острие «дежавю»
Я тебе белые розы срезаю,
Чтобы затмить непорочность свою
Копией. Тщетно! – Ты видишь иное:
Белым – упрямство немого холста
Без вдохновенья, а чистым – ночное
Небо без звёзд и волнующих тайн
Я тебя за руку к зеркалу: «Ну же!
Чьё отраженье? Приветливость – чья?»
Ты, точно сном многолетним остужен,
В душу стеклянную выплюнул: «Я!»
После – с опаской смотрю на портреты:
Выросла, точною копией став.
Голову прячу в чужие рассветы,
Детскую голову – в мамин рукав.
Январь–2009
* * *
Посвящается А.Н.В.
Мои руки примут
И грозу в обьятья…
До колен поднимет
Ветер платье!
Без стыда, не прячась,
Расцелую тучи…
Кто тебя назначил
Быть гремучим,
Гром? На что рассержен?
На моё ли солнце,
На слепую нежность? –
Не вернётся,
Доживу без вести,
Допою, как знаю…
Я тебе, небесный,
Не мешаю?
25.05.2003
* * *
Музыка утренних улиц –
Шелест дорожной листвы.
Слышите? –
Дверь распахнулась,
Скрипом встречают дубы.
Гулкие, что с них на память? –
Сжав нарезную ладонь,
Молча лукавить и славить
Сомнамбулический стон?
Жёлудем сыпаться в руки –
Хватит жуиру щедрот.
Солнечный, что тебе звуки? –
Ветер с собой унесёт,
Ветер утешит, безбрачный,
Горе безвестных невест,
Их колокольные плачи
Выдал за музыку лес…
* * *
Неистовый,
Звоном колоколов,
Хором безмолвных солнц,
Освистанных
Тысячей душ-свистков,
Мой не прогонишь сон. Тс-с!
Я бледностью
С сотканным полотном
Спорила б сорок дней,
Как с бедностью,
Вшитой в двойное дно
Плюшек и кренделей.
Я б выросла –
Падают и растут –
Ввинченной в облака.
Неистовый,
Ты оставайся тут,
Только поплачь слегка.
* * *
Нимфа, амфору наполняя
Светом, льющимся из гробниц,
Умирает. Всё ближе к раю
Рокот загнанных колесниц.
Нимфа, солнце уже садится!
Вам последняя горстка слов…
И за нас ещё помолиться,
Дураков.
Нимфа, в голосе больше жести,
Чем за глиняной остротой,
Так давайте проснёмся вместе
И отправим дурные вести
На покой.
Нимфа, амфору наполняя
Бледным светом пустых глазниц,
Отворяет ворота рая
Сотням загнанных колесниц…
26.01.2004
* * *
Посвящается А.Н.В.
Ожидаю без вживанья
В беса. – Полнолунный лик
Вдоль иголкой прошиваю,
Словно памятный рушник.
Выйду в ночь – и повивальной
Бабкой сном в ногах сижу
У сварливого желанья:
Обернись – заворожу...
Ты же вглядываться в небо
Не привык: в глазах темно;
И напрасно птица-небыль
Подарила мне крыло –
Не взлечу без направленья,
Но увижу в телескоп
Чуть заметное движение
Твоих дивных звёздных стоп.
14.02.2008
* * *
Окрылённому слог особый,
Лебединая участь дня:
Быть последней строкой – весомой,
Но не помнящей про меня.
Было, вспомни! – Всё выдул ветер,
Босоногий хитрец зефир.
Где капканы, бинты и плети,
Где клинки долговых рапир?
Не расслышаны серенады
(Я забыла открыть окно!),
Запылились в шкафу наряды –
Власть имущему всё равно,
Окрылённому не до перьев!
Лебединую песнь кляня,
Серенада звучит под дверью,
Перепетая – для меня…
12.07.2003
* * *
Первый вальс будет белым,
Утомлённо-седым.
Сколько лет! – надоело
Верить в ваши следы
И французским сапожкам
Уступать свою боль.
Потерпите немножко –
Станет нищим король,
Обнажит свою душу
И вздохнёт – пустота…
Мне бы слышать и слушать
Излиянья холста,
На котором по кругу
В белом вальсе кружит
Пара снов, друг для друга
Прожигающих жизнь.
07.02.2003
* * *
Перламутровых пуговиц хватит закату,
Пусть застегнёт на все!
И – гулять-щеголять по земному асфальту
В солнечной полосе.
В предвкушении сна утомляют улыбки:
Сщуришься и замрёшь
В ожидании трелей пророческой скрипки,
В шляпу бродяге – грош.
Развевая по ветру двенадцать одёжек,
В пуговичных тисках
Остаёшься по-братски открыт и надёжен.
Не дотянусь на носках,
Пришивая лишь те из числа отлетевших
Пуговиц, что горят
Звёздами в небе, где спит сгоревший
В радужном дне закат.
* * *
Песочное платье испачкала:
«Неряха!» – кричат.
А я хоронила с удачами
Свой старый наряд.
Как осень, осыпалась листьями, –
Бесценным ковром,
Упала на землю домысливать
Проекты хором,
Холодных, безликих, не знающих
Агонию чувств,
Живущих тоской умирающих
До полного – «пуст».
Что там одиночеству выстроят?
«Трущобы!» – кричат,
А я не согласна, я листьями
Зову свой наряд…
* * *
Под альбы замков рыцарских,
Под крики петухов,
Сказанья или присказки
Седеющих волхвов
Вставать бы…. Пусть не выспавшись,
В дремоте и с ленцой –
Всего у звёзд не выпросишь:
Едва проснулся –
Пой.
Кострам с утра не выгореть,
На завтрак – чёрный хлеб,
И каватина Фигаро,
И – солью – мудрый Феб.
Румянец предрассветную
Сжигает колею…
Иду, на память сетуя,
Седею, но пою!
26.01.2004
Признание
У вас рука отвисла, чучело,
А улыбающийся рот
Скривился в странную «измучину»,
Хотя… чертовски вам идёт!
И платье набок перекошено,
А что на платье – пестрота?
Безвкусно въедены горошины
В кайму льняного полотна.
А волосы – гаргонье месиво,
А в голосе – змеиный яд…
Поклон русалочий отвесила
И мне, как, может, всем подряд.
Берет на горб себе навьючила,
Стоит, подобно фонарю,
Бездомному, смешному чучелу,
И шепчет мне: «Я Вас люблю…»
* * *
Смычок решил обуздать рояль
И носится по нотоносцу
За паузой! Клавиши стонут: «Враль»,
А сами – куда придётся…
Смычок прошёл pizzicato:
– Ха! –
Рояль собирает в аккорды
Крадущийся шаг молодого стиха,
Пускай тяжело, но гордо.
– Держись, крылатый, я тоже в стук –
Древком по сморщенным струнам:
Жалеешь уши, ругаешь звук
Бездарным скрипом и шумом?
Прости, мы оба с тобой глупцы:
Хвалиться чудесным рожденьем
И знать, что в ответ засмеют творцы
Коварством стихотворения! –
Мы оба – для услаждения…
23.03.2003
* * *
Сто комет в желтизне волос,
Сто свинцовых монет в груди,
Моё имя ли произнёс,
Мою старость ли проводил?
Разговорчивый слушал лес,
И заслушался – чудный слог,
Не ему ли учить повес,
Не его ли – на сто дорог?
Я без завести – молод, мудр,
Через старость и гул комет,
Сырость кашля и – внутрь – микстур
Согревающих, через свет
И до солнца – под цвет волос;
С детства ставили к фонарю,
Чтобы выше созвездий рос,
Чтобы звёзды срывал – дарю!
Чтобы имя моё к утру
Над весенней водой шептал,
Чтоб услышал, когда умру,
Из серебряных уст листа…
03.07.2004
* * *
Уныние ныне
И к завтраку не снести:
Возьмёшься – остынет,
Прокиснет на полпути,
В гримасе сольётся
С растраченным волшебством,
И дикому солнцу
Закатится в горло ком. –
Болтливое смолкнет,
Закроет пугливый глаз
И станет без толку
Искать через тучи лаз,
Дождливую мину
Попробует растрясти
И тут же остынет –
Уныние не в чести.
* * *
Усталость трухой многолетней
Нависла: вот-вот осыплется…
Учили же быть неприметной –
Припала к другим – насытиться –
Ногам. Но и те растоптали,
Оставили рваным платьице,
Как раз бы зашить – устала!
Пусть сон за меня расплатится.
А кто же ковать горизонты?
А как же? – И рот заклеили!
Усталость пустили аортой,
А душу быльём засеяли –
Поникла трухой многолетней,
Нависла: вот-вот осыплется…
Но стала в сто крат неприметней
Горошин на платье ситцевом.
* * *
Цветы – Вам
Огненные:
Выгорят, высохнут – пусть стоят.
Коль живы,
Сорванных нет –
Выбелят душу – и наугад,
В метели,
Пойманные
Жадным усердием: «Сколько зим
Без цели
Пройдено!» Цвет
Глаз, как и голос, невыносим.
Без крика
Встреченные,
В воду глядели цветы-глаза:
Безликим
Вечером
Можно цветы возвращать назад?
* * *
Я – колдунья! И страстных объятий
Не боюсь.
В кольца рыжих распущенных прядей
Рассмеюсь.
Пусть услышат лохматые черти
– Подпоют,
Сердце к сердцу пришьют, на две трети
Разольют.
Не заметит задумчивый рыцарь –
Пьян, но мил, –
Что любовного зелья напился –
Чёрт налил.
Он к колдунье, а та догорает
На костре
И взывает о проклятом рае
К судие…