Из книги судеб. Марк Владимирович Кабаков (24 апреля 1924, Ленинград –13 июня 2016, Москва) – русский писатель, поэт, публицист, капитан 1-го ранга.
Родился в Ленинграде, в семье выходцев из Минска. В детстве жил в районе Марьина роща.
Учился в военно-морской спецшколе, в Москве. Участник Великой Отечественной Войны.
В 1947 г. окончил Высшее военно-морское инженерное училище имени Ф. Э. Дзержинского. Служил на Балтийском, Черноморском и Северном флотах до 1974 года. Сотрудничал с газетами «Правда», «Красная звезда», «Литературная газета», «Советская Россия» и другими. Жил в Москве. С 2004 года являлся также гражданином Израиля, где проводил несколько месяцев в году.
Автор более двадцати книг стихов и прозы. Член Союза писателей СССР (1973) и Союза писателей Москвы.
По материалам Википедии
Маринист Марк Кабаков
Страсть к морю свидетельствует о жажде странствий и жажде тайны, познания тайны, а метафизически – о томление полёта, о стремление взлететь, познав возможности души.
Море – это поединок
С буйным ветром и водой,
Праздник, слитый воедино
С ритмом вахты ходовой.
Стихи моряка, ставшего поэтом, проросшего в поэзию мыслью и сердцем, романтической приподнятостью, и сокровенными ритмами души.
И жизнь сама имеет признаки поединка – хотя бы со смертью, ибо один из вариантов её преодоления есть творчество, поэзия в частности.
Поэт-моряк, поэт-ветеран, поэт, видевший и познавший много, в большей степени имеет право на суждение о мире со всей его запутанностью, со сложными ходами мистических лабиринтов, в которых блуждать – каждому.
Мы шли весь день.
И необъятным
Казался моря серый круг.
В холодном небе стыли пятна
Вечерних сумерек.
Как вдруг
На горизонте заклубился,
Едва для глаза различим,
И в хмуром небе растворился
Предвестник встречи –
Белый дым.
Дым бел, ибо предвещает встречу – но они бывают различными: и встреча со своею поэтической судьбой, с неповторимостью собственной строки может и обескуражить, и настроить на волновой лад: стихи пойдут, как волны, накатывая на реальность, тая глубины – похлеще тех, где покоятся затонувшие корабли.
Уплывают всё дальше и дальше
Опалённые взрывами дни…
Дни уплывают, ибо это дни моряка – и поэта-мариниста.
Дни остаются, спрессованные стихами в целостность сделанного, как спрессованы живым пластом великолепные массы моря, где цвета – богаче любого воображения, и они питают воображение писателя.
Нептуновы угодники,
Без мачт,
Без рей,
Подводники, подводники,
Гроза морей!
Как точно определены подводники! А точность – как вежливость королей, есть вежливость поэтов
Точно – в два слова – до взрыва.
То есть – до преодоления взрыва смерти.
…до чистоты морской метафизики…
Флотская юность
Есть такое классическое изречение: «Писатель в России должен жить долго». Чтобы дождаться признания. Это не всегда удаётся. Марк Кабаков этот завет выполнил, и сегодня он признан не только как поэт, продолжающий романтическое восприятие моря, заложенное в стихах Алексея Лебедева, Николая Флёрова и Всеволода Азарова, но и как прозаик и публицист, всегда остро воспринимающий события и реагирующий не менее остро на эти события. Особенно, если они касаются флота. Он неизменный и желанный гость на всех флотах нашей страны. Первоклассный поэт и капитан первого ранга публицистикой он стал активно заниматься после увольнения запас в 1974 году и в качестве корреспондента «Правды», «Красной звезды», «Литературной газеты» и Советской России объездил, обплавал и облетал всю страну. В 2003 году ходил на эсминце Беспокойном из Балтийска в Петербург. На том же эсминце в 1997 –1998 годах ходил в Польшу, Германию, Великобританию, Голландию, Бельгию. В 2003 году летал на Камчатку, был в Совгавани, во Владивостоке. Уходить в плавания после семидесяти – это достойно занесения в книгу рекордов Гиннеса. Подвижность и неуёмность в творчестве – вот главные его доминанты. В последний мой приезд в Москву бродили мы полдня по знакомым переулкам – от Малой Бронной, где теперь он живёт, до Остоженки, где раньше была его квартира, и он без устали говорил и говорил, открывая мне всё новые и новые подробности об известных людях, живших здесь, об архитекторах… Я уже еле брёл, а он не уставал от ходьбы и всё продолжал восхищаться своим любимым городом…
Добавить комментарий