Лукоморье
Жила была девочка Маша. И была у Маши любимая игрушка – синий пластмассовый кот, которого Маша ласково звала Котиком. Всем этот Котик был хорош: не царапался, не кусался и всегда по-дружески улыбался своей хозяйке, но говорить по-человечески или мяукать по-кошачьи он не умел, и приходилось Маше играя, говорить и за себя, и за него. А вот слушателем Котик был замечательным, и даже когда Маша в десятый раз сбилась, в пятый раз повторяя только выученный ею наизусть стишок про Лукоморье, Синий Пластмассовый Кот и усом не повёл.
Поехали как-то Маша и её мама в отпуск, к синему морю-океану. Сложила мама Машины игрушки в большую пляжную сумку и повела дочку на берег – загорать на южном солнышке и купаться. Вытащила Маша золотистую цепочку, которую ей подарил двоюродный брат её мамы, дядя Саша, разложила цепочку на песке и стала играть в «Лукоморье». Ведёт котика по цепочке направо – поёт «белые кораблики»; ведёт налево – рассказывает сказку про козу и козлят. Потом снова направо, под «пусть бегут неуклюже». А потом всё это Маше надоело: ведь и песенки, и сказки, которые она рассказывала, ей были давно известны. Положила она Котика в игрушечную кроватку, укутала лоскутным одеяльцем и побежала к морю строить сказочные замки из песка. А когда мама её ужинать позвала, Маша свой совочек и пасочки собрала, про любимого кота в его кроватки в спешке забыла.
Загрустил забытый хозяйкой Котик, хоть и было ему на берегу совсем неплохо. От лазурной бесконечной зыби тянет морской свежестью и йодом; волны одна за другой накатываются на песок, шепчут что-то ласковое и успокаивающее. По небу облака – как пена морская: днём была белым-бела, а на закате пурпуром да золотом полыхает. По песку у самой кровати морские звёзды ползают. Закутался огорчённый кот в лоскутное радужное одеяло, расслабился, задремал. И во сне ли, наяву, а видит он около себя на песке какую-то странную птицу. Голова у неё белая, спина – серая, клюв тонкий и жёлтый.
– Ты кто такой? – спрашивает Котика птица.
– Я – Котик! А ты кто? Сорока-Ворона, которая кашу варила? – спрашивает птицу в ответ Синий Пластмассовый Кот.
– Ну и глупыш же ты! С тобой никакая сорока каши не сварит! – удивилась птица. – Как же ты мог сороку с чайкой спутать? Мы же не похожи совсем!
– Извини, пожалуйста, – смутился Котик, – я и сороку-то раньше только на картинке видел. Мне её Маша в своей книжке сказок показывала. Но расспросить её об этой птице я не мог. Она мой язык совсем не понимает. А откуда ты его знаешь?
– Вот чудак! – изумилась чайка, – мы же в Лукоморье! А в Лукоморье все друг друга сразу понимают и слышат. Кроме обычных людей, пожалуй.
– Значит, моя хозяйка Маша меня и тут не поймёт и не расслышит, – огорчился кот, – а я бы так хотел ей что-нибудь рассказать!
– Не знаю, – задумчиво протянула птица, – в нашем Лукоморье иногда и самые сказочные пожелания исполняются… А что бы ты рассказал своей хозяйке? У тебя есть что-нибудь интересное, чего бы она не знала?
Котик лишь огорчённо помотал головой. Всё, о чём он знал, рассказала ему сама Маша. Чем бы неожиданным и интересным мог бы он её обрадовать?
– Вот что, – решительно произнесла чайка, – тебе нужно отправиться в путешествие! В путешествии всегда происходит что-то интересное и новое. Будет потом о чём рассказывать! Ты говоришь, что ты – котик? Я тут недалеко видела твоего родственника, – морского котика! Почему бы тебе не познакомиться с родичем?
– A разве котики бывают морскими?
– Бывают, конечно! Бывают морские котики, бывают морские ежи, даже слоны и те бывают морскими!
И, не дав собеседнику даже рта открыть, чайка схватила его клювом, вытащила из тёплой постели и понесла над морем, как большую рыбу. Котик слегка испугался, когда птица бросила его вниз, но вода была тёплой-тёплой, а волны ласковыми, как ручки Маши, когда она укачивала его.
Не прошло и десяти минут, как рядышком с Котиком появилась чья- то усатая физиономия и уставилась на него круглыми блестящими глазами.
– Ты кто? – спросила физиономия, – ты рыба или медуза?
– Я – пластмассовый Котик-путешественник! Я ищу своего родственника, морского котика.
– Морской котик – это я! – озадаченно произнесла физиономия, – Я много слышал о самых разных родственниках: о северных котиках, о тропических котиках, но о пластмассовых мне никто никогда не говорил. Ты хоть за рыбой нырять умеешь?
– Нет, – вздохнул Котик, – у пластмассовых котиков внутри воздух. Мы не можем нырять. Зато мы никогда не тонем!
– Хорошо! – подумав, решил морской котик, – отвезу-ка я тебя к моему дедушке: он самый старый и самый мудрый морской котик на этом побережье.
Самый мудрый и самый старый морской котик тоже ничего о пластмассовых родственниках не слышал. Он грелся на солнышке на большом валуне посреди каменистого острова, а вокруг лежали или ползали, опираясь на ласты, его бесчисленные жены, дети и внуки.
– Вот что, внук, – важно произнёс он, обдумав ситуацию, – родня нам этого странный зверь или не родня, а он всё равно наш гость. Вдобавок, он совсем беспомощен и знает не больше, чем новорождённый малёк. Позаботься о нём! Научи тому, что сам знаешь! А потом и подумаем, что с ним делать!
И начались у Котика очень интересные, полные впечатлений дни в компании нового усатого друга. Морской котик щедро делился с ним своими знаниями.
Оказалось, что рыбу ловить труднее, чем мышей: у каждой рыбёшки свои повадки и уловки. Летучие рыбы, к примеру, просто улетают из воды, чтоб удрать от охотника; а каракатицы и спруты вместо себя норовят подсунуть охотнику свои чернильные копии. Не разберёшься, цапнешь такую копию зубами, и вся вода вокруг черным-черна, а вредная добыча спряталась в какую-то расселину и хохочет над тобой. Электрических скатов вообще лучше не трогать: они могут током ударить, но страшнее всего – акула. У неё зубы – в три ряда, острые, вовнутрь загнутые; попадёшь в такую пасть, назад не вырвешься.
А вот чудо-юдо рыба-кит вообще, как выяснилось, не рыба. Он такое же животное, как морской котик, но огромный. Он своих малышей молоком кормит, а сам ни рыбы, ни мяса не ест: один планктон!
Больше всего пришлись Котику рассказы об океане, ведь он такой разный всегда и повсюду! На юге на островах растут вечнозелёные пальмы, а у самого берега в тёплой прозрачной воде посреди коралловых рифов, как яркие подводные бабочки, мельтешат целые стайки разноцветных диковинных рыбок. А на севере над тёмной холодной водой возвышаются огромные ледяные горы, такие белые, что на них смотреть больно; иногда от них откалываются ледяные глыбы размером с гигантский лайнер и плавают среди льдин, пока не растают.
Котику очень понравилось в гостях у морских котиков, но он очень скучал по своей хозяйке Маше. Ведь она ничего не знала о нём и, наверное, беспокоилась. Поэтому, где-то через неделю, морской котик повёз своего пластмассового приятеля домой.
Поначалу прогулка по спокойному морю-океану была им приятна: друзья то плыли, то отдыхали, покачиваясь на волнах и болтая. Но когда они почти добрались до берега, вдали показался треугольный плавник акулы. Морской котик отчаянно заработал своими ластами, но акулы тоже плавают очень быстро, и через несколько минут страшная акулья пасть оказалась прямо перед ними. Морской котик резко рванулся в сторону от ужаса приоткрыв свой усатый рот, и Котик вылетел из него. Он больно ударился о нос акулы и как мяч взлетел высоко в воздух. Акула от неожиданности опешила: за всю её долгую жизнь никто и никогда не бил её по носу. Акула решила, что Котик – это какая-то наглая летучая рыбка, и, забыв о морском котике, помчалась следом за нахалкой, помешавшей ей охотиться. Котик в ужасе подумал, что он пропал, но у самой воды его подхватил чей-то надёжный твёрдый клюв и понёс к берегу.
– Ну что, понравилось тебе путешествовать? – насмешливо спросила чайка, – бросив спасённую игрушку на песок. Котик от перенесённых переживаний даже на своём языке ничего не смог ей ответить. Но чайка была из тех разговорчивых особ, кому для беседы не так уж важны реплики собеседника. – Ты хорошо выглядишь. Вот только краска на рожице слегка облезла. Мы вряд ли обучим твою Машу нашему языку. Люди на редкость плохо обучаемы! Но я отвезу тебя к нашему дядьке Черномору. А уж он – точно поможет!
Дядька Черномор по счастливому совпадению оказался дядей Сашей – братом Машиной мамы, подарившим Маше цепочки. А ещё он был волшебником, рыбаком, редактором местной газеты и просто очень хорошим, весёлым человеком. Как все волшебники, дядя Саша прекрасно понимал язык птиц, зверей и пластмассовых игрушек. Он внимательно выслушал историю Котика и тут же придумал, как ему помочь. По ещё одному очень счастливому совпадению, дядя Саша лишь накануне купил себе новенький диктофон. и старый был ему уже не очень нужен. Диктофон – это такой маленький магнитофон, который репортёр носит с собой, чтоб записывать голоса и истории разных людей. Дядя Саша перевёл рассказ пластмассового путешественника на человеческий язык и записал его на кассету, а потом встроил свой диктофон в тело Котика, так что волшебная кнопка "ВКЛ" торчала у него вместо пупа.
А рано утром он принёс пропажу племяннице. Он-то помнил, как долго плакала Маша, когда обнаружила, что её любимый Котик исчез. Мама подарила ей большую красивую куклу, но это девочку совсем не утешилo. Ведь Котик был её любимцем! И когда дядя Саша вручил ей пропавшую было игрушку, Маша просто запрыгала от радости!
И тут дядя Саша, весело улыбаясь, нажал на волшебную кнопку на животе Котика; и Котик заговорил, как человек!
Он подробно рассказал своей хозяйке обо всём, что происходило с ним после того, как Маша его оставила в кроватке на берегу; рассказал, как он её любит, и как он по ней скучал.
Что и говорить! Маша слушала рассказ своего Котикa по семь-восемь раз в день – даже странно, что диктофон не сломался от такой интенсивной работы! А когда она выучила этот рассказ наизусть и смогла повторить его слово в слово, дядя Саша...
Но это уже в следующем рассказе.
Монстрик
День рожденья Машеньки пришёлся как раз на то время, когда они с мамой ещё гостили у моря, и девочка загрустила: она на юге, а лучшие подружки остались дома. Но мама пообещала пригласить девочек в гости и отпраздновать дочкин день рождения ещё раз и подарила Маше большую книжку с картинками. На обложке книжки прямо над названием летела нарисованная баба Яга в ступе с метлой, а под названием бежал серый волк с большими зубами, но Машенька их не испугалась: она уже большая!
А потом пришёл дядя Саша и принёс большой целлофановый кулёк с глиной.
– Вечно ты, Саня, учудишь что-нибудь, – рассердилась мама, –зачем ты это принёс? Как я грязь потом убирать буду? Лучше б ты коробку пластилина купил для ребёнка!
– Ну что ты, сестра, – удивился дядя Саша, – какой пластилин? Это же наша знаменитая глина! Из неё такие горшки и амфоры наши мастера в древности лепили! Вода из них – в самую жарищу, – как из холодильника! А борщи – язык проглотишь! И работать мы с Машенькой будем не дома, а во дворе, так что – никакой грязищи!
Вышел дядя Саша во двор, застелил газетой стол в беседке, высыпал глину в большую миску и воды долил: работай, мол, племянница!
Но амфоры и горшки Машеньке были неинтересны; решила она вылепить кошечку. Уши у будущей кошечки вышли большие и красивые, вместо глаз – бусинки, они очень к месту пришлись, но хвостик не держался, и Машенька решила кошечку переделать в человечка. Она вылепила ручки и ножки и выложила на личике большую улыбку из белых маленьких камешков, которые собрала когда-то на берегу. Машенька очень старалась, даже на пляж с утра не пошла. Но так как опыта в лепке у девочки было маловато, куколка получилась не похожей ни на кошечку, ни на человечка, зато симпатичной и весёлой – с улыбкой от уха до уха. Дядя Саша унёс её к себе: в печи обжигать, а Машенька с мамой на море пошли – купаться.
А только они домой пришли и стали на стол накрывать, дядя Саша вернулся с готовой игрушкой. Он её даже специальной коричневой глазурью сверху покрыл, чтоб блестело, но маме всё равно не очень понравилось:
– Экий, – говорит, – зубастый монстр получился!
– Ну и что, что зубастый, – возразила Машенька, – наш пёс тоже зубастый, а мы его любим! У нас с Монстриком день рождения в один день, мы его вместе праздновать будем!
Посадила Машенька Монстрика на край стола, рядом с блюдом с пряниками, так что у него даже голова закружилась от запаха сладостей, и всё, что ела сама, сперва ему давала попробовать.
– Симпатяга – твой Монстрик, – похвалил девочку дядя Саша, – и пахнет пряниками, как пряничный человечек! Помнишь, сестричка, как мы в детстве коржики в виде забавных человечков лепили? Ты с Машенькой тоже их печёшь?
Мама нечасто пекла коржики, но ради праздника подтвердила, что дома станет Маша с ней коржики печь. И тут начали мама и дядя Саша Машеньку в два голоса хвалить: она и рукодельница, и послушная девочка, и игрушки всегда на место складывает, и буквы знает; в общем, замечательный день рождения вышел!
И в кровать себе Машенька Монстрика взяла, когда спать пошла.
На ночь мама Машеньке сказку прочитала из только что подаренной книжки, а потом поцеловала её и говорит: «Ты у меня такая умница, такая взрослая теперь! Я так рада, что ты растёшь храброй и доброй девочкой! Пусть тебе хорошие сны приснятся!»
Выключила мама свет и пошла посуду домывать и спать ложиться.
Тут Машеньке неожиданно страшно стало: и волк припомнился, и баба Яга в ступе. Но маму звать на помощь стыдно было: Машенька – уже взрослая и храбрая, ей нужно что-то другое придумать! Закуталась Машенька в одеяло и крепко глаза закрыла.
Но вот Монстрик, к сожалению, свои глаза закрыть не смог, и внимательно всматривался в темнотищу. Не зря он всматривался: дверь тихонько открылась и в комнату зашёл серый волк и прямиком к кровати направился.
– Уходи отсюда, а то я тебя съем! – зарычал он на Монстрика и зубы оскалил,– Я за девочкой пришёл! Меня баба Яга за ней послала!
Растопырил Монстрик свои руки и ноги и говорит волку: «Сам уходи отсюда! Не пущу тебя к Машеньке! У меня тоже зубы есть!»
Удивился волк, принюхался, ведь волки, они как собаки, все по запаху определяют, а Монстрик наш пряниками пах: его Маша весь вечер пряниками кормила. Но где же это видано, чтоб пряничные человечки волкам дорогу преграждали? Цапнул волк Монстрика и чуть зубы свои не обломал; Монстрик был твёрдым и вовсе не пригодным для кусания!
– Ах так! –говорит волк, – Не подпускаешь меня к девочке? Тогда я тебя самого к бабе Яге унесу!
Схватил он Монстрика в пасть и в окно выпрыгнул.
Хотела, было, Машенька встать и отобрать свою игрушку у страшного зверя, но пошевелиться не смогла. И странно как-то: лежит Машенька с закрытыми глазами, а всё видит, будто мультик ей показывают по телевизору: видит как волк по полю бежит, потом по лесу дремучему; как он у избушки на полянке останавливается и выть начинает. А избушка не простая, под ней птичьи лапы переминаются, землю скребут. Избушка к волку дверями повернулась, двери распахнулись, а там, в комнатке, баба Яга сидит за столом и чаёвничает.
– Кого ты мне, Серый, принёс? – спрашивает она у волка.
– Чудика-Юдика какого-то! – отвечает ей серый волк, выплюнув Монстрика на стол, – Пахнет пряниками, а сам твёрдый, как камень!
– Это ты кстати! – обрадовалась баба Яга, – У меня как раз печенье закончилось, не с чем чай пить! И впрямь пахнет пряником! – принюхалась она к Монстрику. – Он, видно, зачерствел немножко; но мы это быстро подправим!
Налила баба Яга в глубокую тарелку воды и бросила Монстрика в кипяток, – размокать. Но глина в воде размокает, лишь когда она сырая; а Монстрик уже печи побывал; ему никакая вода не страшна!
Выплеснула баба Яга воду из тарелки; потрогала пальцем.
– Нет, – бурчит, – он всё ещё твёрдый! Дай-ка я его в печку, – авось посвежеет!
Плюхнула она Монстрика на противень, сунула в духовку. Но и духовка ей ничем не помогла.
Озадачилась баба Яга, пошла очки искать.
– Что это за герой такой, что и воде не тонет и в огне не горит?
Нацепила она на нос очки, всмотрелась и давай волка бранить:
– Что ты мне, Серый, приволок? Разве это – пряничный человечек? Это же керамика, вдобавок зубастая: того гляди цапнет! Зачем она мне нужна? Бери, давай, неси это чудище туда, откуда взял, и к девочке той вообще лучше не заглядывай: мало ли кого она ещё слепит!
Схватил волк Монстрика, понёс обратно, к Машеньке, бросил на кровать, а сам в окно сиганул: только его и видели.
А Машенька с тех пор никогда одна в темноте спать не боялась: её Монстрик защищал.
Верба
– Ты куда, моя хорошая? Земля ещё мокрая! Ножки промочишь, сапожки запачкаешь!
– Ба, кустики расцвели! Смотри какие красивые! Пушистые какие! Как зайчики!
– Да куда ж ты, детка! Не ломай ветку-то! Кустику больно! Стоял себе, солнышку весеннему радовался, а ты прибежала, и давай его ломать! Иди сюда, дай ручку!
– Ба, а если кустик живой, так в нём и душа есть? Как у меня?
– Конечно, есть. Милая такая, улыбчивая, на маленькую девочку похожая! Её Вербочкой зовут. Иди сюда, дай ручку, я тебе что-нибудь интересное расскажу.
– Про вербочку расскажи! Почему её цветочки на другие цветы не похожи!
– Хорошо, моя ласковая, расскажу тебе про Вербочку. Стояла себе Вербочка целую зиму в снегу и ждала, когда же наконец весна придёт. Так ждала, как ты ждёшь деда Мороза! Дед Мороз детям подарки несёт, а Весна-красна деревья и кусты цветами одаряет: каждому кустику и деревцу свои собственные. А Вербочка совсем маленькая была и очень ей было интересно, какие ей цветочки достанутся. Но зима была долгая: снег да снег, да ветер холодный песни поёт какие-то совсем заунывные; скучно стало Вербочке нашей. Да вот на счастье её, прискакала как-то зайчиха с целым выводком зайчат, покормила малышей да и оставила их под кустиком играться, а сама дальше поскакала по своим заячьим делам. Зайчихи – они часто своих малышей под заснеженным кустиком оставляют. Зайчики – они белые, на снежок похожие. Придёт лис или волк, зайчата в снегу притаятся, и не видно их – они беленькие пушистые и снег – белый пушистый: пойди отличи! А вот зайчиха всегда своих зайчат найдёт: снег – нe снег. Другая зайчиха – тоже: увидит зайчат, – непременно покормит, не сидеть же им голодными, мамку дожидаясь!
А Вербочке нашей семейство зайчат очень даже по душе пришлось. Они – маленькие, и она – маленькая; они игры всякие затевают, и ей веселее. Дошло до того, что свой кустик покидала, да с ними наперегонки бегала, когда никто не видит. Да и зайчата к ней привязались, своей подружкой считать стали. Когда солнышко припекло, да снег ручейками вокруг побежал, они, конечно в другое место перебрались, где прятаться сподручнее, но нет-нет, да по старой памяти к своей старой подружке прибегут: поиграть вместе. Даже других зайчат с собой к вербочке приводили: вместе, большой компанией играть всегда веселее! Так вот они и доигрались как-то: лису не заметили. А лиса зайчат приметила сразу: земля под Вербочкой чёрная, мокрая, зайчата, наоборот, – белые, как снег под новый год. Видят зайчата – лисица к ним бежит, зубы скалит. Прижались они к земле, куда бежать-то? Они крохи, ножки – маленькие, а лиса – большая, никуда от неё не удерёшь! А вербочка наша тоже встревожилась: как друзьям помочь в такой беде?
Прыгайте, говорит, заиньки ко мне на ветки, вы же прыгучие! Запрыгивайте повыше, да держитесь покрепче, авось наверху вас лиса и не приметит. А приметит, – тоже не велика беда; лисы летать не умеют, да и прыгают не очень высоко!
Запрыгнули зайки на Вербочку, вцепились в прутики, и сжались в маленькие комочки. Лиса по земле бегает, землю нюхает: куда, мол, обед удрал, а наверх посмотреть так и не догадалась. А тут и Весна-красна подошла.
– Ой, – говорит, – я всё думала, какие тебе, Вербочка, цветочки подарить, а ты уже вся в цветах, да таких красивых, интересных: ни у одного деревца или кустика таких нет!
И с тех пор Вербочка каждый март-апрель такими красивыми цветочками встречает: мягкими, серебристыми, и пушистыми, как спасённые ею зайчата. Потом эти цветочки пожелтеют, пыльцой покроются – как иначе мошек да бабочек к себе привлечь? А они к ней скоро примчатся: смотри, какая наша Вербочка красавица! А Весна-красна к другим кустам и деревьям побежала: ведь все деревья да кустики её ждут – не дождутся: и яблонькам хочется в белых нарядах покрасоваться, и вишням, и грушам, а там и до сирени черёд дойдёт. А мы, с тобой, солнышко, как раз домой и пришли: беги пока, поиграй, я тебе обед согрею!
Иллюстрации:
Картины Анны Силивончик.
© Марина Генчикмахер, 2023.
© 45-я параллель, 2023.