Дмитрий
Ефанов

В болоте

В болоте глаз моих утонет мир,

Который ты построила, с имперским

Величием пойдёт ко дну, в трактир

Лягушек да букашек. Здесь твой дерзкий

И звонкий голос сможет зазвучать

Едва ли. Здесь из мягкого настила

Торчат колонны трав, и эта рать

Стремится ввысь, сквозь мишуру из тины.

Диджей пускает незнакомый скретч,

Пластинку сжав практически до стона.

Пируют все кругом, и не сберечь

Убранство от грядущего погрома.

В болоте моих глаз исчезнет мир,

Как кажется, любой.

Геометрии этих мест

Свинцом в Фонтанку сорвалась утка.

Пошла на дно? Я одёрну куртки

Холодный ворот: настала Осень, –

Каменоломню канала косит

Строкой дождя. И дрожат местами

Макушки лампочек с проводами.

Желтеет флоры листва – стареет

(Как всё вокруг). А на портупее,

Что крыши натуго затянула,

Заката режутся звёзды. Шкура

Луны поблёскивает сквозь тучу.

И город дремлет в ветрах гремучих.

5 / 9 / 12, Петербург

Гостиница

В фойе гостиницы твоей любви светло,

Нет посторонних запахов и грязи.

Видать, недавно убирали, заодно

Стерев последних постояльцев связи,

Забрав ключи у всех, кто мог и ждал с утра,

И предоставив мне карт-бланш, любые позы

Во время пребывания, плюс из окна

Отличный вид на парк и изгороди в розах.

Я думаю, что здесь немного задержусь,

Поизучаю обстановку пару

Недель (годков и прочее), чтоб грусть

Развеять предосеннюю, да старость

Пока что поберечь.

Дворник

Привычное занятие – мести, –

Похоже, для него. Оно игрою

В симфонии двора или как бит

Рисунок образует в рэп-покрое.

Трепещут листья, пыль слегка скрипит, –

Мелодия выходит непростая.

И ветер надрывается – солист, –

Колечки в небо еле поднимая.

Привычное занятие – мести, –

Похоже, для него.

Ещё одна осень

За ночь зацепившись, макушка дрожит фонаря,

И свет его прям по-пластунски ползёт вдоль дороги,

Да морды берёз здесь качаются, словно пироги,

Отдавшие души волнам.

Такая, мне кажется, осень по вкусу скорей,

Её аутсайдерский бег в ленинградской глубинке.

А снег, оборвавшийся сыпью, скребёт по пластинке

Заезженной жизни моей.

23 / 10 / 12, Кировск

Жара

Спадёт жара, как платье с твоих плеч.

И в темноте уткнётся осень в лето.

Я не читал, но точно знаю, где-то

О нас с тобою помнили! Сберечь

Твой взгляд сумел в своём. Бросая ввысь

Его, сквозь облака и точно к звёздам,

Я убеждаюсь – так нелепо поздно

Мои мечты обыденно сбылись.

Спадёт жара. Найдётся дно, и мы

Туда сползём, прикинувшись планктоном

И будем в безмятежности преклонной

Вести свои раздумья про пути:

Лежит дорога в Вечность не моя,

Моею долей может быть лишь скорость,

С какою капли превращает в морось

Холодный дождь в начале сентября.

16 / 7 / 13, Петербург

Когда зима

Когда зима, и снег скребёт стекло,

Колонны, что в дворцах, как клуши

На рынке, шепчутся, и всем назло

Трамвайных рельсов рвутся души

Как можно выше, будто бы пора

Над городом парить в экстазе

И наблюдать, как крутятся года

В истории бобины. Грязью

Измазаны дороги, и сквозь свет

Снежинки в танце неуклюжем

Ложатся, как в театре на паркет;

На самом деле – только в лужи.

Монеты

Летят уток монеты в воду,

Променявшие квоту

Листьев жёлто-печальных в сотах

На в заливе охоту.

И ко дну понеслась скорее

Ртов-мальков батарея.

Видно, им остаётся время

И ещё постареют.

Или сквозь тростники вдруг дуло

Прошмыгнёт, как акулы

Недорезанной пасть. Мелькнуло.

И исчезла фигура.

Летят уток монеты в воду.

Вероятно, на коду.

Наб. Фонтанки зимой

В каждой волне зима дребезжит в Фонтанке,

Птицы в крутом угаре, вчерашней пьянки

Следствия проживая посредством грязи,

Павшей в речную воду, выводят вязи

Или узоры, линии, паутины.

Падает снег на каменный ряд в низине

И в кирпичах находит своё спасенье –

Это зима подхватывает теченье.

Это храпят все зданья, упершись в улиц

Рамки, несутся мимо авто, лишь куриц

Напоминая – бухтит предвечерний город,

Взглядами фонарей к небесам приколот.

26 / 12 / 11, Петербург

Не прошёл

Летят тучи в своих эшелонах.

Летят мысли сквозь клочья из ваты.

Подпалённые солнцем поддатым,

Вдруг срываются, путаясь в кронах

Зеленеющих (будто весною

Время остановилось) каштанов.

Опадают с пожухлой рекламы

Буквы, числа. И скоро закроют,

Вероятно, мою остановку

На ремонт. Проплывают в тумане

Городские авто, как в экране,

До сих пор не утратив сноровку.

Мне приснилось, что ты ещё в теме

Моросящих дождей, что по крышам

Дребезжат, и что вовсе не вышел

Срок твоих полномочий, полемик.

Что к тебе прикоснуться я мог бы

Или вжиться в твой образ незримый

И играть вместе с ветром, как прима,

В этой пьесе. Но, всё-таки, пробы

Не прошёл.

Осень. Капитуляция

Осень, внезапно встрявшая поперёк

Леса, дорог, болота, не вяжет слог,

Вяжет твоих ресниц обода, лишь пыль

Снега пуская в пляс, свой подбив костыль.

Вяжет рубах сверхдлинные рукава,

Листьев опавших взяв на учёт тома.

Вышла на полустанке – одном из ста, –

И никого не ждёт – жжёт костры одна.

Птиц в небеса воткнувшая косяки,

С красной закончив год (и начав) строки,

Осень, зачем-то взявшая удила,

Будто меняет взгляд и черты лица

На не твои. Меняется всё вокруг

И превосходит сумму моих разлук

Вдвое (а то и втрое), плюс я – не я, –

Звука волной цепляюсь за провода

И ухожу…

23 / 11 / 11, Петербург

По весне в чётном году

Здесь, на Фонтанке, по-прежнему, утки в теме

Осени, но партитуру лажает март.

Если откроешь глаза, то среди растений,

Тут загнивающих мирно, увидишь старт

Жизни. И запахом хмеля вокруг по свету

Тянет проклятое утро, плюс на губах

Имя Твоё, обронённое кем-то где-то

На расстоянии Вечности. Скорый крах

Чувствует лёд, отморозивший дни на речке.

Слева, поодаль, застыл на мосту трамвай.

Боинги птиц ни секунду не ждут осечки

Двигателей и небес загибают край.

1 / 3 / 12, Петербург

Промчится время

Промчится время, и дожди придут,

Которых ждали, а не те, что фоном,

Молотят по карнизам, свой редут

Оставив, затерявшись в голых кронах,

Рванувших ввысь, прижавшихся к земле

Под ветром-надзирателем. Он гонит

Стадами листьев шоблу (не секрет)

На новые просторы, с новой долей –

Стараться исчезать всего быстрей!

Стараться не дышать, когда проносят

Вдоль улиц под прицелом фонарей

Сквозь щедрую и не чужую осень.

Промчится время, и дожди придут

Другие, что (на этот раз) победно

Наполнят жизнью всё!

Связка ключей

Мы с тобой в одной связке ключей.

Чуть потёрлись в просторном кармане,

Совместив так похожие грани,

И заснули до будущих дней.

И у нас так немного затей:

Полежать, позвенеть, потомиться...

Мы в испачканных бровках да в лицах

Обменялись составом солей.

Мы с тобой в одной связке ключей.

Но твоя и моя половины –

Две замочные скважины, сильно

Заскучавшие в толще дверей.

Схватка

Схватка листьев с ветром: ничья

Невозможна! Возможно, завтра

Им дорога на небеса

Предстоит. Начинает автор

Свою повесть об этих днях,

Напомаженных, будто девки,

Что проспектом из Октября

Маршируют, как однодневки,

Раз вспорхнувшие и уже

Потерявшие крылья. То ли

Им к лицу череда дождей,

То ли музыка с алкоголем.

Знаю-знаю, что есть и ты

В этой каше из «молодёжных»

И «тусовочных», и они

Почему-то с тобой не схожи.

Может, в память твои черты

Запечатались неким кодом,

Что, похоже, давно забыт?

Может, ты из другой колоды?

Продолжает игру свою

Эта ночь – схватку листьев с ветром.

И летит словно по холсту

Над промзоной, снимая цедру,

Куртизанка Луна.

Точки

Кажется, в небе звёзды теряют скорость,

И барахлит прокуренное пространство

Комнат, уже привыкших к непостоянству

Наших с тобою дней, плюс колотит морось

В плоскость окна. Напуганная зимою,

Просит впустить, запутаться в разговорах

И потерять себя. Я одёрну штору

Да зачехлю мой мир – он пока тобою

Недопропитан, не доведён до края

(Полуразрушен или завис на старте)…

А города – лишь точки на мятой карте, –

Вены дорог под вой фонарей вскрывают

И продолжают жить!

30 / 12 / 11, Кировск – Петербург

У Осени

У Осени два причала и сердца два:

Цепляется воробьями за провода,

Питается то ли листьями под холмом,

А то ли снующим всюду теперь дождём.

Подумаешь, пожелтели аллей клочки,

Взгрустнувшие на мгновение, на виски

Свои седину манящие. И часы

Ворочают свои стрелки для красоты

Медлительно, аккуратно. И тянет день

Свой срок бесконечный, превозмогая лень

Движения. В серых красках шаланды туч

Курсируют крайне важно. И солнца луч

В запрете. Вообще, не верится: через год

Точь-в-точь повторится этой картины ход?

Однако всё это копия. Но уйти

Не так уж и просто. Проще же делать вид,

Что в теме и что у Осени сердца два,

И гонят они усиленно холода

По трубам незримым всякого, что вокруг,

И нет у неё другого пути, как рук,

Которые бы обняли.

Фонтанка. Отлив

Кажется, воды спускаются глубже, чем 

Было вчера, и темнеют цвета совсем. 

Кажется, будто бы брюхом скребёт о дно 

Катер, нырнувший под мост. И уже давно 

Камни лежат оголённые, ведь отлив! 

В этот раз снег многослоен и молчалив, 

Точно лазутчиком стал, и противник здесь: 

Дышит парами зимы, что из наших мест. 

Мне же своими следами, выходит, рой 

Листьев пристёгнутых к плоскости мостовой 

Нужно давить, и спешить, ведь который год 

Всё – как обычно, и мой заморожен флот, 

Плюс, маршируют над городом, как всегда, 

Небо взбивая, колоннами облака.

29 / 11 / 12, Петербург

Фонтанке из октября двенадцатого года

Вот ты и в белом, и камни опять молчат.

Если прикинуться льдиной, то будешь в теме –

Просто зима наступила (как год назад)

По недоказанной нами пока что лемме.

Листья каштана не тонут, гудит проспект,

Снег барражирует, перегибая грани

Чьей-то картины, что наш сохраняет след,

Как пик высотки монтажник в подъёмном кране.

Всё, как тогда! А ведь даже заплывы птиц

Те же изгибы выводят тех траекторий,

Что позабыла вода! И не слышен свист

Где-то вдали парохода в Балтийском море.

31 / 10 / 12, Петербург