Артур
Арапов

Авторучка, тетрадь, кровать...

Авторучка, тетрадь, кровать...

Не злорадствуйте, петухи! –

Не мешайте поэту спать:

Он всю ночь сочинял стихи.

На бумаге, сквозь знаки букв,

Виден прочно стоящий дуб.

Лошадь по полю тянет плуг.

Рубят плотники новый сруб.

День в разгаре. Пугая кур,

Ребятишки бегут гуртом.

Дед Евлампий, что вечно хмур,

Шлёт улыбки беззубым ртом.

Пёс облезлый встряхнёт башкой –

Оборвётся полёт блохи...

А за рощей, в воде речной,

Девки моют свои грехи.

Август-2009

* * *

В каждом знаке узнавая значение,

Слыша слово видеть звук – вот что важно!

Этот свет – не просто мировоззрение.

Этот шар – не просто глобус бумажный!

За любою буквой – сущность земная.

Человеческие радости, беды –

Всё, чем полнится планета живая.

Не забыть бы, вечно помнить об этом!

Август-2009

* * *

В нарисованном замке печаль расползлась по стене.

Почернел тронный зал, и светлица покрылась грибком.

Монументом застыл мёртвый рыцарь на мёртвом коне.

Только скрипы дверные мерещатся со сквозняком.

В нарисованном замке давно не случалось чудес.

Не секрет, чудеса не случаются там, где темно.

А когда-то, сияло в нём солнце для лучших принцесс.

Жаль, обратно не вертится времени веретено.

В нарисованном замке сто лет не играет кларнет.

Только хочется верить – беде не всегда ликовать! –

Тронный зал оживится мелодией, включится свет,

И сотрётся печали немой вековая печать!

03.10.10.

* * *

Вечно времени здесь – в обрез.

День и ночь полон рот забот.

Сам не знаю, зачем я влез

В этот сказочный звездолёт.

Каждый занят добром своим.

У кого бы я ни спросил,

Неизвестно – куда летим,

Без руля, да и без ветрил.

Воспевая слепую спесь,

Мошкара облепила свет.

Сколько я ни копался здесь,

Лишь один откопал секрет:

Здесь, на весь человечий род,

Только двое меня поймут –

Полуспятивший звездочёт,

Да хромой королевский шут.

* * *

Всё что на Земле – от Христа.

Лишь дурное от Сатаны.

И мечта – не просто мечта,

Ведь мечта – она от весны.

Не бывает моря без дна,

Так что бога зря не гневи.

И весна – не просто весна,

Ведь весна – она от любви.

Что ж ты хмуришь, милая, бровь?

А не любишь, так и скажи.

Ведь любовь – не просто любовь,

Ведь любовь – она от души.

А душою жить не дыша

Смысла нет, видать, неспроста,

Ведь душа – не просто душа,

Ведь душа – она от Христа.

* * *

Грудь рубашкой – нараспашку,
Рот улыбкой до ушей…
В старом доме рос я, средь дворовой знати.
Помнит только кошка Машка
Сколько было там мышей,
Да ещё клопов в матрасе на кровати.
Горемычная общага:
Два сортира на этаж;
Тридцать три семьи; толкучка возле мойки.
Под фуфайкой киснет брага,
Тараканы жрут гуляш,
И ещё так далеко до «перестройки»…

Деревянные игрушки –
Детской праздничности хлам –
Разменяла жизнь, как медную монету,
На весёлые пирушки
По подвалам, чердакам,
На пустую беготню по белу свету…
Симпатичная студентка.
Первый раз. Прости-прощай!
Боль стихов и слёзы песен гитариста.
А в руке одна монетка,
Три копейки – на трамвай,
И зарплату не дадут ещё лет триста…

Время гонит старость к дому.
Времена давно не те.
Схоронила память бред былых ошибок.
Стали мыслить по-другому,
Но, как прежде, в темноте
Отыскать непросто свет… и путь так зыбок…
Под покровом тёмной ночи,
Ясноглазый мальчуган,
Сквозь окно, глядит на мир и ждёт рассвета.
И, конечно, важно очень,
Что в души его карман
Положить сумеет мать его – планета.

* * *

Для чего предназначено нам

Обрастать в суете толстой кожей?

Чтоб в себе своё «я» изничтожить,

Превращая хорошее в хлам...

Для чего предназначено нам

Понимать всё, когда уже поздно?

Ко всему относиться серьёзно

И прислушиваться к небесам...

Для чего предназначено нам

Умереть, чтобы снова родиться?

Человеком ли, зверем ли, птицей,

Как дождям, как весенним ручьям...

2009

* * *

Если б я был воробьём,

Я бы ввек не ведал горя!

В синем небе, на просторе,

Я б себе построил дом!

И, покинув мир сует,

Славно б жил за облаками –

За незримыми мирами

Средь невиданных планет!

Если б я был воробьём,

Мне бы жить была охота:

С выси вольного полёта

Я б махнул на всё крылом!

И умчался бы вослед

За таинственной звездою,

Чтобы встретиться с мечтою

И постичь её секрет!

Если б я был воробьём –

Не дворнягою бескрылой –

Я б нашёл дорогу к милой,

И летали б мы вдвоём!

И не знали б нужд и бед,

Песни пели бы созвучно:

Вместе не было б нам скучно,

Там, где вечно светит свет!

Ноябрь 1994

* * *
 

Если солнце войдёт
в Слово,
И оно оживёт
Снова,
И прольётся дождём
В память,
Значит снова начнём
Таять.

И когда мы поймём
Это,
Непременно придём
К Свету,
И откроется храм
Правды,
А чего ещё нам
Надо?

Будут Жизнь и Любовь
Вместе!
И наполнятся вновь
Песни
Глубиной между строк,
Счастьем,
Над которым лишь Бог
Властен!

Исцеленье дарить
Слаще!
Только Солнцем будить
Спящих!
Только Песней терзать
Души!
И, конечно, дышать
Глубже!

* * *
 

Есть за чёрным забором,
Да за гранью беды,
Дом, покрытый позором,
Что черней черноты.
Кто-то чёрный и гадкий,
И лишённый мозгов,
Там смеётся в припадке,
Да под вой чёрных псов.

В огороде-садочке,
Где зловонье да грязь,
Всё растут не цветочки,
А лишь всякая мразь.
Что ни плод, то червивый,
Да изгнивший на треть,
Что ни день, то тоскливый,
Только – лечь, помереть.

Ночью чёрною как-то,
Да напившись притом,
Что же я за дурак-то,
Что вошёл в этот дом?
Я ворвался без стука,
Пьяным ветром внесся!
А в том доме… старуха…
В чёрном трауре вся…

Как она говорила,
Даже вспомнить смешно:
«Я тебя схоронила,
Схоронила давно.
Отмолила, отпела…
Что же ты не усоп?
Довершить надо дело;
Ты ложись, вон твой гроб».

Горлом, рванным до рвоты,
Выйдя из забытья,
Я вскричал: «Ведьма, кто ты?
И зачем тебе я?».
Правда перерождений
На сюрпризы скупа…
«Это я – твой злой гений. –
Мне сказала судьба.

– Ты был молод и весел,
Аль забыл средь гульбы,
Как себя сам повесил
Ты на шею судьбы.
А потом стал перечить
И другим и себе,
Чтобы путь изувечить
Непутёвой судьбе…

И бродил ты, бродяга,
Да бродил «на авось»,
И не сделал ни шага,
Чтоб с душою не врозь.
Свет сомнением мерил,
Правду продал за ложь,
Черноту ты посеял,
Черноту и пожнёшь.

Я была молодою,
И красивой была,
Но твоею бедою
Всю себя извела.
И седа и больна я,
И сыта лебедой,
Знать, судьба мне такая,
Быть твоею Судьбой».

Я, конечно, опешил,
Но, зубами скрепя,
Я сказал: «Я не вешал
Ничего на тебя!
Обозналась ты, бабка,
Я с тобой не знаком.
Я набрался, порядком,
Да и спутал вот дом.

Это мне не приснилось
(Хоть и было в бреду),
Правда в сердце вонзилась,
Обличая беду.
Ты играй перебором,
Да ложись на лады,
Не встречайся с забором,
Что черней черноты…

* * *

Жизнь – пустяк, мандарина долька.

Где бы взять мне такие силы,

Чтобы дать тебе счастья столько,

Чтоб тебе на века хватило?

* * *

За веком век увенчана

Великим лицемерием,

Донельзя искалечена

Суть смысла бытия.

И как не назови её,

Хоть царством, хоть империей,

Мирская дисгармония        

Звучит во все края.

Богатые безбожники

Ломают кисти тонкие,

А добрые художники,

Вращая время вспять,

Холсты рисуют вечные.

И голосами звонкими

Поют им птицы певчие,

Взывая рисовать.

И даже если кажется,

Что всё на свете рушится,

С картины улыбается

Чудесное дитя,

И верится в прекрасное,

И хочется из лужицы

Ладошек чьих-то ласковых

Испить любви дождя.

* * *
 

Здравствуй, друг мой любезный,
К тебе обращаюсь сегодня я,
Как когда-то другие
К тебе обращались друзья твои,
Когда в дом их телесный
Вселялось дыханье Господнее,
И рождались в стихии
Слова откровенными клятвами.

Как живёшь, в самом деле?
Не в сырости воображения.
Чем страдаешь? Чем дышишь?
Какими молитвами молишься?
От мирской канители
Не впал ли в дурные сомнения?
И нашёл ли, что ищешь?
Иль всё ещё хмуришь да злобишься?

От макушки до днища
Пропитанный дымом отечества,
За незримые нити
Подцеплен судьбы своей – сметчицы,
Ты, как маленький прыщик
На заднице у человечества,
Что так мал и невиден,
Но, всё-таки, ноет и чешется!

Друг мой, друг мой незримый,
Мы оба с тобой одинаковы.
Быть не может иначе,
На то и друзьями назначены.
Посидим, погрустим мы,
Зарёй налюбуемся маковой.
Пожелаем удачи
Друг другу в бою с неудачами!

* * *
 

Знаю, мы обязательно свидимся –

Так уж вышился пьесы сюжет –

И друг другом у мира похитимся

Через год или тысячу лет.

Крепко солнце держа, как сапёр чеку,
И читая разметки дорог,
Мы узнаем друг друга по почерку,
Затаённому между строк.

Поспешу я в твой зал ожидания,
С тем, о чём ты призналась сама.
Всё – тебе! Ничего – мирозданиям!
Провались, вселенская тьма!

Пусть холерики и сангвиники
Правят бал и срывают куш,
Мы узнаем друг друга по мимике
Наших кровоточащих душ.

Апрель 2009

* * *

…И кажется часто,

Что ты одинокий,

Жизнь вечно ужасна,

Мир вечно жестокий.

И нет доброты,

И повсюду презренье...

Но мир – это ты.

Он – твоё отраженье.

* * *
 

И пришла зима в белом платьице.
И легла она наземь стылую.
А теперь по ней сани катятся.
Полосят вовсю её, милую.

Сел на платье белое чёрный грач,
Будто клякса каплею на тетрадь.
Не печалься, милая, и не плачь.
На печаль слезу свою зря не трать.

Разлеглась на травах, пушистая.
Рукавами рек подпоясалась.
И была нетронуто-чистая.
Да сама, оттаяв, измазалась.

Но придёт! Придёт твой жених – Мороз.
И укроет белым тебя шарфом.
Ты поймёшь, что плакала не всерьёз.
А печаль твоя – просто снежный ком.

Улыбайся, милая! Не смотри,
Что краса твоя не совсем бела.
Всей душою Бога благодари –

Да за все благие его дела!
 

28 октября 2007

* * *

Как по миру шла судьба бременем

А над ней летали всё голуби...

Не нагадил б сизый на темя мне,

Не взглянул бы вверх, канул в проруби.

Но не радостно мне, не весело,

Что мне делать с такою милостью?

Птица счастьем меня пометила

И, махнув крылом, тут же скрылася.

Ни полцарства нет, ни скакуна,

И доспехи все разворованы.

Не со мной принцесса обручена,

И повсюду грустные клоуны.

И хотелось воспарить облаком,

А не киснуть квашнёй безжизненно,

Но судьба опять тащит волоком

По колдобинам чьей-то истины.

Умирая, день за днём, совестью,

Душу беспризорностью мучая,

Наливаюсь до краёв горестью,

И клонюсь к земле чёрной тучею,

А давно ль мой конь копыта сбил?

Кто его добил, чтоб не мучился?

Сам бы волком взвыл, да нету сил...

А ведь так по жизни соскучился...

И не пил, а будто с похмелия,

Что ж ты так, судьба, расстаралась-то?!

Впопыхах считаю недели я...

Погоди немного, пожалуйста!

Если небо в сердце не вместится,

Лучше не вылазить из проруби...

Кто ж вас надоумил мне встретиться?

Непутёвые мои голуби!

Будут помнить долго колдобины

Как летел по ним я без компаса,

А за мною грустные клоуны —

Рыцари печального образа...

* * *

Как хорошо дожить до старости,

И в здравой памяти, и совести,

Когда уже и внуки взрослые,

И счастье есть в кругу семьи.

И вспоминать былые радости,

И вспоминать былые доблести,

Свои дороги жизни прошлые,

Стихи наивные свои.

Как хорошо дожить до старости,

Не растеряв друзей дорогою,

И не сломавшись под болезнями,

И не нажив больших врагов.

И не остыть к высокой святости –

И доброй вере в суть глубокую,

Оставшись с музыкой и с песнями,

Вдали от ссор и от грехов.

Как хорошо дожить до старости,

В руках своей любимой женщины,

С которой прожито полвечности,

Счастливых и достойных лет.

И не утратить этой «малости»,

Друг другу в юности обещанной –

Любви, взаимности и нежности –

Хранящей этот белый свет.

* * *

Когда кончится смерть,
И придёт снова время жить,
Я хотел бы,
хотя бы на треть,
Вспомнить, как
я любил любить.
В прошлой жизни,
в одной из них,
В те века,
когда мир был леп.
Как слагал по слогам свой стих,
Для Неё,
и от счастья слеп.

Растворяюсь в слезах
самых тёплых дождей...
Просочится бы к Ней
сквозь зонт!
Да пропеть
о любви своей
Всеми звуками звонких нот!
Обнимаю гитары гриф,
Проникаю в реальность снов.
Лью пьянящий коктейль нот и рифм
Про любовь.

Когда кончится смерть,

И прольётся на ночь рассвет,
Чтобы вновь сердцем сердце греть
Светом глаз освещая свет.
Мы не встретим
ненужных дум.
Наша суть
не напьётся лжи.
И не будет мешать нам шум
Расправлять два крыла души!

Растворяюсь в мечте
самых тёплых дождей,
Зацепляюсь за горизонт...
Знаю, ждёт от весны вестей
Та, которая встречи ждёт!
За печалями февраля
Непременно придёт апрель.
И закружит под нами Земля –

Карусель!

Когда кончится смерть,
И себя одолеет боль,
Будем снова
цвести и зреть,
В ля-диез
или в си-бемоль.
Будни будущего будить
Песней солнечной, золотой.
И хранить тоненькую нить
Пониманья души душой!

Март 2009

* * *

Когда на сердце тяжкий груз

Лежит и давит на сознанье,

К чему мой друг, впадать в конфуз,

Возьми, состряпай мирозданье.

Не думай о богатстве ты,

Не плачь о том, что ты печален,

Налей в стакан ведро воды,

Найди в нём философский камень.

Болят глаза? А ты наплюй!

Болит нога? Сломай вторую!

Живи и пой, и в ус не дуй!

И бред неси, как весть благую!

* * *

Лишь тем верхоглядам, что скоком по жизни спешат,

Всё кажется явным, обыденным, замысловатым,

Но в мире, глубоком, как небо, глубины молчат,

Пока, окунувшись в закат, не раскусишь слова ты.

Поверхность не врёт, отражая потоки лучей,

Но есть и за ней ещё что-то, не зримое мигом.

В структуре материй, внутри самых прочных идей,

В духовной артерии, что не подвластна интригам.

Да я ли не знаю, о том, что вовек не смогу

Проникнуть в неведомый край, сквозь пучину незнанья,

И всё, что имею, и всё, что как свет берегу,

Ещё далеко не ключи к тайникам мирозданья...

01.10.10.

* * *

Лучше быть никем и ничем,

Чем не быть нигде и никак.

И на солнечном плыть луче

В дикий лес, а не в super-маг.

Развлекать повседневную прыть

Недосуг! Лучше свить гнездо.

И под сводом небес прожить

Весь свой век – лет хотя бы сто...

Млеет звёздная колыбель.

Чудотворит гармония нот.

Да взывает соседа дрель

Проклеваться зари зерно.

Воплотить ли мечту в пельмень?

Тает времени силуэт...

А поэт всё рифмует хрень.

И поэтому он поэт!

Август-2009

* * *

Люди в стены верят слепо

Верят в праведность грехов:

Слишком маленькое небо

Между крыш больших домов.

Слишком узкое пространство

В закоулках, и темно.

И одно непостоянство

Над поверхностью земной.

* * *

Мыслей в ночи, как наложниц в гареме.

Единовременно, времени вторя,

Тело с душою несут своё бремя

В счастье – отрезок от горя до горя.

Душно душе – мякнет, яблоком зрея,

Как не к добру раздобревшее тело.

Годы с годами несутся быстрее.

Вот и ещё десять лет пролетело.

Искоса глядя на взглядов раскосье,

Прямолинейность в извилинах стиснув,

Истины блеклые, простоволосьем,

Скромно седеют, редеют и виснут.

Не обеспечишь печали печеньем.

Солнце – рифмуй не рифмуй – не научишь

В мыслях людских оставаться значеньем.

Солнечный луч знает истину лучше.

Осень-2009

* * *

На дремоту земли накатилось проворное утро,

Колизей бытия пробуждая к дальнейшим заботам.

Заспешили на сцену актёры театра абсурда.

Поползли какофонией улиц нестройные ноты.

В эпидемии поиска, в пёстром бездушье отдушин,

Лицедеи презрительно зрителю строят гримасы.

Упиваясь лихим пустозвучьем, ликуют кликуши.

И, внимая великим шутам, рукоплещут паяцы.

Нагишом воздавая за счастье плеваться с галёрки,

Именитые крали кривым зеркалам строят дули...

Бедолаге-суфлёру приходится прятаться в норке

И молчать – через раз, чтобы в зубы случайно не пнули.

Август-2009

* * *

Не важно, кто был первым, кто вторым,

Кто будет двадцать пятым, кто – последним.

Хвала трудам великим и святым!

Позор лукавым пустодневным сплетням!

Кому-то – жидкий стул, кому-то - трон.

Что лучше? – очень много точек зрений.

Платон же – он и в Африке Платон! –

Куда сильнее плюрализма мнений!

Не важно, в дружбе с рифмой, или без,

Творили Правду, в Сути утопая,

И Томас Мор, и друг его Уэллс,

И Грин, и Достоевский, и Беляев.

Кому-то открывались покрова,

Кого-то ярким светом ослепляло.

Но Правде не дано качать права,

А Кривде, что ни дай – всё будет мало!

И неприкрытой Истины лицо

Плевками украшали, смеха ради,

Ватаги недоразвитых юнцов –

«Украшенные» признаками знати.

Умерить человеческую прыть

Немыслимо мыслителям почившим.

Приказано: Утопию казнить!

Не место в этом мире верам высшим!

Не важно, кто был первым, кто вторым,

Кто будет двадцать пятым, кто – последним.

Хвала трудам великим и святым!

Позор лукавым пустодневным сплетням!

Сентябрь-2010

* * *

Не смотри на стрелки

грустно и уныло,

Лучше вспомни время

солнечных идей,

Где гуляли толпы

певчих крокодилов,

Хоровод кружили

стаи лошадей.

Той порой волшебной,

самой расчудесной,

Можно было верить

всякой ерунде.

И дарили краски

счастья повсеместно

Радуги фантазий,

блики на воде.

Детство убегает,

небо утекает.

Но не будем дуться –

будем вспоминать!

Хоровод закружим

с лошадиной стаей!

С певчим крокодилом

встретимся опять!

О Будущем (Дню Победы)

«Товарищ старший лейтенант,
Не отправляйте в медсанбат!
Пусть я контужен, всё равно я роте нужен!
Там, в будущем когда-нибудь,
Ещё успеем отдохнуть,
Когда почувствуем, что враг обезоружен».

Мне командир кивнул в ответ
И дал мне пару сигарет.
Но докурить я не успел – опять атака.
Там, в будущем, известный факт –

Не будет никаких атак,
И не посмеет лаять ни одна собака!

Там, в будущем, другой порой,
У всех всё будет под рукой:
Дом, телефон, а, может, даже и машина...
Ну, а пока мы в бой идём
Под шквально-проливным огнём.
За нашу Родину! За мать, жену и сына!

За Ленинград! За Сталинград!
...а «тигры» прут, как на парад.
И я подумал: «Хрен тебе, а не парады!
Там, в будущем, – пройдёт война –
Запомнят наши имена!»
И сполз под танк с противотанковой гранатой.

Я показал кулак врагу,
Зубами выдернул чеку,
Закрыл глаза...

                    Мгновенье вытянулось в вечность.

Такое в век бывает раз:
Граната не разорвалась.
Зачем о будущем мечтал я так беспечно?!

Мне бы хотя б один патрон –

Я бы ушёл из жизни вон!
Нет, я живым не сдамся в плен!

Погибну в драке!

Да кто-то сзади от души
Меня прикладом приложил,
Упал лицом я в чернозём.

                    Очнулся – лагерь...

Там пять эсэсовских юнцов
Мне долго правили лицо.
И издевался лагерфюрер толстобрюхий:
Так тявкал – брызгала слюна,
Да я не слышал ни хрена:
После контузии оглох на оба уха.

Прости меня, моя семья,
Но не сумел сдержаться я,
Взял, да и плюнул в это рыло поросячье!
Тогда он «люгер» свой достал...
И снова в памяти провал,
В котором – дом, жена,

                     сынишка в люльке плачет...
 

Потом куда-то повели.
А снег бомбёжкой всё валил.
Но, крася путь от ног босых кровавым следом,
Я верил: Гитлеру – капут!
Там, в будущем… уже живут!
О нас поют!

                    И празднуют Победу!

Апрель–май 2009

* * *

Он сидит и глядит на кресты на окне

Обретая душевный покой…

Где приют обрести ещё в этой стране,

Как не здесь – в доме скорби людской?

Где приют обрести? иль иссякнуть на нет,

Своей жизни свой крест пронеся…

Как свечу вечной истины, сквозь вечный бред,

Никого ни о чём не прося…

Тишина и покой, пустота пустотой…

И одна только мысль и мила,

Что была же когда-то, так близко, любовь!

Пусть не долго, но всё же была.

И сменяются ночи дождливостью дней,

Но нельзя ничего изменить…

И хотелось бы взять да не думать о ней…

И на миг невозможно забыть!

Невозможно забыть ни глаза, ни слова,

Если чувством насквозь был пронзён.

И является образ сквозь стены, едва

Прокрадётся в бессонницу сон.

Вдруг послышится шум и шаги, вместе с тем

Сердца стук отзовётся на звук…

И помятая шапочка с буквою «М»

Сразу вспомнит тепло её рук...

Сразу вспомнится старый увядший мотив,

И прольётся на недра души,

Мёртвый уголь остывших надежд воскресив,

Еле слышимым вздохом в тиши…

Но захлопнется дверь! Где-то там — вдалеке

Глухо щёлкнет замок под ключом,

И остынет надежда в извечной тоске,

По спине пробежав сквозняком…

Тишина и покой, и стена со стеной,

И решётка крестом на окне…

Только тот здесь безумец не болен душой,

В ком души, как в изгнившем бревне!

…И хранит тайну счастья от вечных дилемм,

Свято веря в призванье своё,

Лишь помятая шапочка с буквою «М»,

С главной буквой его и её.

* * *

Он человек, и главное, что есть

В нём – чувство, смысл души его глубокой,

Любви и веры истинная весть,

Та, что на жизнь дана ему от Бога.

Он человек, и не понять ему,

Зачем его стремятся сделать зверем,

Беспечно превращая свет во тьму,

И приучая каждый день к потерям.

Он человек, затем он и пришёл

В безумный мир, чтоб сделать мир добрее.

И путь его не прост, и крест тяжёл,

Но есть любовь, она его и греет.

Осенняя песня

Надо же, как хорошо

Утром, расшторив глаза,

Встретиться с близкой душой,

«Доброе утро» сказать.

Пусть облетает листва,

Греет холодной порой,

Лучше, чем печку дрова,

Добрый гербарий лесной.

Ты не гляди, что дожди

Бьют по зонтам тут и там,

Песни осенней мотив

Рано подхватывать нам.

Этих дождей полоса

Смоет преграды потерь.

Веришь ли ты в чудеса?

Если не веришь – поверь!

Просто в глаза посмотри,

В них отразится твой свет,

Вот и закружит внутри

Вся танцплощадка планет.

За пеленой неудач –

Истина, вечно проста:

Самый богатый богач

Тот, у кого есть мечта.

Октябрь 2009

* * *

Палач искусно убивал –

За годы руку он набил.
И ничего не ощущал
В момент, когда с плеча рубил.
Кто б ни взошёл на эшафот,
Ребёнок, женщина ль, старик,
Не проступал холодный пот,
Не превращался в ком язык.
Он говорил: «С душой простись!»
И, опуская вниз топор,
Перерубая чью-то жизнь,
Смотрел на красный срез в упор.
И ни единою слезой
Не промочив клочки ресниц,
Смотрели с мёртвой пустотой
Глаза из высохших глазниц.
Но самым страшным был тот факт,
Что масса серая толпы
Жевала хлеб, пока антракт
У представленья казни был.
Палач, топор и эшафот –

Всё это стадной жизни страсть.
Вот где и власть и грязь... и вот,

Где смерть живёт и скалит пасть.

Около 2007–2008

* * *

Пиши, мой друг, и песни пой,

Есть шанс, что кто-нибудь услышит.

И вспомнит мир, что он живой,

И станет сердце к свету ближе.

Люби, надейся, верь и знай,

Жизнь человека не напрасна,

Когда душа его честна,

И помыслы его прекрасны.

Не надо спорить, кто был прав,

Возясь в тоске тысячелетней,

Взгляни на мир зелёных трав,

Подумай о заре последней.

* * *

Планета гибнет, небо умирает,

и тают ледники,

а террористы делят, подрывая,

мир на куски.

Растленье душ – безумья упоенье,

бессмысленный гротеск.

Труд человечества, из поколенья –

на мнимый блеск.

Планета гибнет. Сути Божьей блохи

поют об этом песнь.

Поэты, менестрели, скоморохи,

иная смесь.

Несёт нужда судьбу свою в подоле –

Остыл пустой протест...

Что участь Божья? – Над горою боли,

крест до небес.

06.10.10

* * *

Прислушайся! – есть в каждом звуке частица твоя.

И всё, что ты видишь, то в сущности неразделимо.

И смысла особого нет мир делить на края,

На то, что тобою любимо и что не любимо.

В любом измерении можно себя не найти.

Но мы – ты и я – неотъемлемый отзвук друг друга.

Все чаши весов – наши меры, миры и пути –

Лишь разночастотные грани единого звука.

А главное – в том, чтоб прочувствовать всем естеством,

Проникнувшись истинной сутью – теплом благодарным,

Над полем созвездий раскинувшись вольным шатром,

Что ты есть повсюду на уровне молекулярном.

* * *

Пьём да молимся,
Врём да каемся.
Грязью моемся,
Злом питаемся.
На Земь сетуем,
Да богов гневим,
И не ведаем
Сами что творим.

Горем сытые,
Нужды празднуем.
Лихом битые,
Безучастные...
А приспешники
Думы думают –
Как нас, грешников,
Да подмять под кнут.

Деревянная,
Грусть ты грешная,
Вечно пьяная,
Да сердечная...
Терпеливая,
Смотришь с робостью,
Свесясь ивою...
Да над пропастью...

Пишем набело,
Да по чёрному.
Злые не со зла,
А по доброму.
И, который год,
Дурью мается
Беспредел, идёт,
Ухмыляется...

Всюду вороны,
Всюду беркуты,
Во все стороны
Деться некуда.
Голь-душа снуёт
Скорбью по Земле.
Соловьём поёт...
Да на вертеле!

Чей же это сглаз?
Зависть скверная?
Пожалей ты нас,
Вера верная!
Не пора ль слепцам
Вспомнить о Христе?
По развалинам
Ходят в золоте.

Глянешь на небо
Исподножия:
На детей скупа
Матерь божия.
Тем лишь греются,
Те, что вечно ждут,
Что надеются
На Всевышний суд.

И поёт народ,
И ревёт навзрыд,
От того, что рот
Хлебом не забит.
От того, что грудь
Вся распахнута,
Да проложен путь
Ею в никуда...

Про любовь рекой,
Что спасает в тьму,
Про народ – живой
Вопреки всему.
А о чём ещё,
В вековой тоске,
Биться над свечой?
Да на волоске.

Правды не тая,
Ты кому горел?
Да во все края
О бескрайнем пел?
Раны всклочены...
Только у греха
Заколочены
Уши наглухо.

* * *

Пять миллиардов лет прошло,
С тех пор, когда мы были пылью,
Когда ещё мы не делили
День с ночью – на добро и зло.

Меж звёзд скитались и росли –

Комком без шерсти и без мяса,
Энергетическою массой
Перерастая в горсть Земли.

Пять миллиардов лет назад
Всё было истинно-едино:
И небо, и вода, и глина.
И тьма и свет, и рай и ад.

…Пять миллиардов лет тому,
Как мы ещё не знали фактов –

Войн, катастроф, стихий, терактов –

И то, что, судя по всему,

Из всех известных нам планет
Лишь на одной Земле жить можно!
Но и на ней нет жизни тоже,
Поскольку пониманья нет.

Эх… как же взять, да и прозреть,
В миг, сконцентрировав сознанье?
Ведь наша жизнь – как наказанье,
Пока нам Суть не одолеть.
 

Декабрь 2008

Сентиментальное

На чёрном чердаке вонючего притона

Жила-была одна прекрасная княжна.

Спала, как в гамаке, в опавших листьях клёна,

На бред обречена заклятьем колдуна.

Считала мух и птиц в оконце залетавших

С водою дождевой и верила душой:

Придёт однажды принц, из самых неугасших!

Весёлою весной всё будет хорошо!

На чёрном чердаке, до умопомраченья,

Мурлыкала мотив о том, как мир красив!

Порхала налегке, без грусти, без сомненья,

И перья распушив, и душу оголив.

Никто о ней не знал. Один лишь старый дворник

Признался голубям, когда был в стельку пьян.

Что он о ней мечтал, в ночь с пятницы на вторник,

Но утолил стакан мечтаний талисман.

На чёрном чердаке, иного не имея,

Она не знала, как метлою бьют собак.

Жизнь – семечки в кульке – мечтаньями рассеяв,

Храня в листве бумаг сушёный красный мак.

Кто написал портрет? Теперь уже не важно.

С холста сойти пора, а может, не пора.

В глазах её – рассвет. А ниже – мир продажный,

Мирская мишура, как чёрная дыра...

Сентябрь-2010

Солнце в чашке с тёплым супом...

Сытый скажет – «это глупо»,

Но голодному видней –

Солнце в чашке с тёплым супом

Отражается вкусней!

Все глубины океана –

Ерунда, в сравненье с тем,

Что наполненность стакана –

Это лучшая из тем!

И стихов высоких ямбы

Нам, как пугалу костюм!

Ради высшей сути, нам бы

100 – на грудь и 100 – на ум!

Сентябрь-2009

* * *

Спасибо, что заглянули!
Как разумом не криви,
А сердцу милее пули –

Глоточек людской любви!

Здесь, в вечном столпотворении,
Среди миллионов нот,
Где гений сидит на гении,
И гению же поёт,

О чём очень важно друг другу
Сказать, если не о том,
Что, внемля сердечному стуку,
Друг друга мы в гости ждём?!

В Эдемском саду, в аду ли,
Бродя испокон веков?..
Спасибо, что заглянули
В приют виртуальных снов!

Май 2009

* * *

Типичный мечтатель
из дома напротив,
в домашнем трико и очках,
всегда улыбнётся
любой непогоде:
видать, вся душа в… светлячках.
И, может быть, кто-то
подумает: «…мало,
наверно, у парня мозгов!»
Но видела ночь,
как к нему прилетала
Фея из добрых снов.

Глаза её были
наполнены чем-то,
в чём можно тонуть и тонуть.
И бедный мечтатель
не знал комплимента
который бы выразил суть…
Рассыпались мысли
межзвёздною пылью,
и он, осторожно, без слов,
внимал – просто сказочному! –

длиннокрылью
Феи из добрых снов.

Ещё они долго
летали над крышей,
пугая сварливых ворон;
смеялись и пели,
и всякий мог слышать
их радостных песен трезвон.
И звёзды летели
пушинками снега,
и верить хотелось в любовь…
Была она точно
частичкою неба,
Фея из добрых снов.

Она улыбнулась
ему на прощанье
и выпорхнула в окно,
конечно же, дав
перед тем обещание:
вернётся со следующим сном.
В лучах предрассветных
растаяла тенью,
оставив лишь запах духов.
Ах, как виртуальна
она, к сожалению,
Фея из добрых снов.

Апрель 2009

* * *

Туман сменил пейзаж ночной,
А я всю ночь прождал рассвета.
Зачем мы ссоримся с весной?
И покидаем наше лето?
И уезжаем – кто куда,
Покуда сердце не застынет,
А там лишь злая мерзлота,
И бесконечные пустыни…

Хватит ворочаться,
Скоро закончится
Лютая эта беда.
Переполощется,
Перемолотится,
Сгинет туман без следа.
Ах, как не хочется
Про одиночество,
И про тоску вспоминать…
Тянутся просеки,
Ну а колёсики
Продолжают стучать.

Над кучерявостью лесной
Метлой сердито машет вьюга.
Зачем мы ссоримся с тобой?
Ведь не хватает нам друг друга.
Зачем мы ссоримся, когда
Бывают дни такие злые,
И мчат стальные поезда
Опять нас в дали ледяные…

Шпалами-точками,
Рельсами-строчками,
Чётко прописан маршрут.
Ямами-кочками,
Днями и ночками,
Едем туда, где не ждут…
Ах, как не хочется
Про одиночество,
И про тоску вспоминать…
Тянутся просеки,
Ну а колёсики
Продолжают стучать.

Весна прошла уже давно,
А лета до сих пор не видно.
Пожалуй, было бы смешно,
Когда бы не было обидно.
Когда бы жизни помело
Не разметало нас по свету,
Когда хранили б мы тепло,
Там, где осталось наше лето…

19 января 2006

* * *

Хорошо ночами тихими.

Небо звёздное над краем.

Пахнет ягодами дикими,

И душистым разнотравьем.

Где-то отзвуки колышутся –

Родниковые мотивы.

И от аза и до ижицы,

Бродят тени сиротливо.

Еле тянется за теменью

Колыбельная пастушья,

Вторя сонному вневременью,

Обволакивает душу.

Предаваясь упоению,

Соразмерному покою,

Дышит сердце откровением

Пред вселенской глубиною.

* * *
 

Час ночи. Дождь. Космический трамвай
Несётся на далёкую планету.

И мысленно рисуя месяц май,
Какой-то пассажир глядит в газету.
В газете жизнь на каждой полосе,
А оторвись… вокруг, на самом деле –

Космическая пыль во всей красе,
Как факт, что до сих пор не долетели.

Два ночи. Дождь. Какой-то пассажир
Себе под нос тихонько навывает.

И мир, что без того угрюм и сир,
Безумностью тоски переполняет.
Приученный к пощёчинам дождя
Трамвай несётся звёзды обгоняя,
То ноет он, то плачет, как дитя,
Над грустною своей судьбой трамвая.

Три ночи. Дождь. Немыслимый полёт...
И знает пассажир в пустом трамвае,
Что он летит, куда и сам не знает!
(Не я ли этот самый идиот?)
Ах, боже мой, как надоело жить
С обидой на плаксивую погоду!
Не мог бы ты, дружище, попросить
Богов, чтоб присмотрелись к небосводу?!

* * *

Что я могу вам рассказать?

Пуста кастрюля бренной жизни.

Как на надгробии печать:

«Спасибо ласковой отчизне!».

Среди громоздких, грязных стен

Извечных умопомрачений,

Весь мир, избравший чванства плен,

Утоп в болоте сновидений.

Толпятся глупые слова,

Пустые сплетни, небылицы...

Моя любовь ещё жива

Да негде ей распространиться.

* * *

Чёрная птица
сидит на заборе.
Чёрная птица
глядит в пустоту.
Чёрная птица
устала петь в хоре.
Ей не пристало
петь песню не ту.

Чёрная птица
устала быть чёрной.
Чёрная птица,
а в сердце пожар!
Все триста лет
оставаться вороной...
Вот где кошмар!
Вот где ужас-то...
Кар-р-р!

Слышится, где-то
толпа веселится.
В шуме моторов,
где боль не слышна.
Чёрная,
чёрная,
чёрная птица
Чёрной тоскою
смертельно больна.

2008

Эй, солнце!

– Эй, солнце, по небу гулять не устало?!

Что ищешь ты, глупое, в этой пустыне?

Давай-ка, спускайся в колодец бокала,

И вспомни, о том, как писал Сабатини.

О супергероях пиратской эпохи,

О девах для вечности честь берегущих...

Когда бы не знать, как кусаются блохи,

Я псом бы облезлым бежал в эти кущи!

А может борьба и тебя исчерпала?

И всё уже в прошлом осталось, на память?

Эй, солнце, спускайся в колодец бокала!

Забытые радости памятью жалить.

Июнь-2010

* * *

Я напишу тебе письмо

О самом важном,

О бесконечности души,

Глядящей в облака.

Незримой шёлковой тесьмой

Его украшу.

И ты прочтёшь его в тиши,

И сохранишь в веках.

Пусть, как бумажный самолёт,

И без конверта,

Моё заветное письмо

Над миром, над землёй,

Тебя по жизни вдаль несёт,

Как над мольбертом

Художник кисти волшебство,

С любовью и мечтой!

* * *

Я снова расстилаю лист,

Как скатерть-самобранку.

И хоть в ночи, хоть поутру,

Лью за строкой строку.

А в междустрочье ветра свист,

И время наизнанку,

И сердце молится добру,

И мёрзнет на снегу.

Как полустёртая печать

На памятной открытке,

Мелькает тихо в волнах строк

Пугливая душа.

Она мечтала рассказать

Когда-то об улыбке,

Что подарил ей добрый Бог,

Но кто-то помешал.

И пляшут мысли на листе,

И тайны все раскрыты.

И, между прочим, в хлам уже

Истерзано перо.

Но вдруг, таинственной звезде,

Сорвавшейся с орбиты,

Приспичит подмигнуть душе

По-братски, не хитро!

Парит, как целое крыло,

Перо над белой гладью.

И оставляет за собой

Навеки длинный шлейф.

Где жить добру не тяжело,

Зло никому не гадит,

И вдохновенная любовь

Сильней, чем вечный блеф.

* * *
 

Я шёл и шел, вдыхая милость божью,
Не миль, не километров, мегабайт
Прошёл порядочно по бездорожью...
И как-то вышел к богу вдруг на сайт!

Всё было так, как я и думал раньше:
Был бог един, но не един народ,
Что бога в душу шлёт куда подальше,
И не единым хлебом лишь живёт.

Смотрел, читал, оформлено красиво,
Видать, веб-мастер у него сам чёрт,
И ангелочки скалятся игриво,
Довольные, как будто съели торт.

И вот, дошёл до гостевой страницы,
А там – О боже! – Сам ко мне летит
Господь, на золочёной колеснице,
Серьёзен, даже будто бы сердит.

– Зачем пришёл? Опять взаймы брать денег?!
Молчи! И сам всё вижу наперёд!
Ваш брат всегда страдает в понедельник,
Поскольку в выходные много пьёт!

«Нет-нет, Господь, простите, извиняйте!
Я тут случайно... то есть невзначай!
Но... раз вошёл уж... Вы, не прогоняйте!
Скажите лучше, как пройти мне в рай?»

– Да ты – наглец! – он прогремел. – Так, что же?
Ты шутки, что ли, вздумал тут шутить?!
Жаль, не по божьи... Дать б тебе по роже!
И всех таких как мух передавить!

Народец жалкий, тёмный и убогий!
Душой пустой, и от того жесток,
Умом больной и памятью недолгий...
И ведь туда же! К богу же под бок!

В извечном рабстве выращен, в неволе,
В неверии, в болезни, в бедноте...
Эх, теловек...Ты – челотень! Не боле!
Что внемлет лишь приюту да еде!
 

«Позволь, Господь, а как тогда поэты?
Художники? Певцы? В конце концов
Духовники, что в сан святой одеты?!
А дети? Дети! Много ль в них грехов?!»

– Всех под одно! – сказал Господь сердито.
И ты унял б свой философский пыл!
Небось фырчишь тут, чтоб стать знаменитым,
А не затем, что сам всех возлюбил!

Что? Обижаешься? Да ради бога!
Пусть Правда Словом колет лживый глаз!
И, так и знай – осталось ждать не долго! –
Уж скоро доберусь до всех до вас!!!

...Наш спор прервался... И финал был горек:
Экран погас... Сбой в электросети.
От страха мышка спряталась под коврик...
Опохмелиться б... Господи прости!

* * *

Ясен клин: покуда грязно –

Спрос на дураков!

По ночам бродить опасно

Испокон веков!

Вникнешь в ночь, тоской глазастой,

Звёздами влеком –

Остро когти вепрь клыкастый

Точит за углом!

Падаль жравший аккуратно

Триста лет – за грех,

Рядом ворон кровожадно

Каркает сквозь смех!

Всякой новой жертве рады –

Не сожрут – распнут! –

Признают дегенераты

Пряник лишь да кнут!

Богом мыто, брито гладко!

Да живучи вши…

Это – вечная загадка –

Темнота души!

В полноги, в треть разумения,

На безлюдье масс,

Искривленье поколения

В празднике гримас!

Правда, в плоскости сознанья, –

Живота инстинкт –

Давит душу мирозданья…

Господи, прости!

Июнь-2009