Как на купол храма

Четвёртое измерение № 14 (398) от 11 мая 2017 года

* * *

я стоял на краю земли

Атлантического океана

титанической саги семьи

тектонического капкана.

надо мной, как печать, небосвод

расчехляет беспечную вечность,

и глядит бледной маской из-под

человечности человечность.

догорает свечой Хатынь.

за резнёй Куликовской битвы

череда болот и пустынь.

ничего вообще не забыто!

каждый взгляд, каждой молнии всплеск

и такое, о чём не надо

даже вскользь обручальных колец

на пороге ушедшего ада.

* * *

я чувствую наши души

и вижу души других –

на мантиях звёздных кружев

оборки, и среди них

стоишь ты – моя красавица –

немыслимо хороша…

и никогда не состарится

младенческая душа

твоя, моя самая-самая…

ах, если бы только мог

под этими небесами я –

твой муж, человек и бог –

нарисовать – хоть линией

тебя, да хоть как-нибудь

ещё – ты была бы лилией,

и весь этот Млечный путь

тебя наряжал бы блёстками,

укутывая, как в шаль…

какими же кажутся плоскими

слова – до чего ж мне жаль

сейчас, что не вижу силы я

в себе передать в словах,

какая же ты красивая

и как я люблю тебя, ах –

аж таю… и счастьем светится

прозрачная вышина –

Большая моя Медведица,

родная моя жена…

и наша с тобой – Вселенная,

и нет нам пути назад,

и, думаю, постепенно я

смог тебе всё сказать…

Любовь

поднимаясь над болью и уходя совсем

за пределы бесчувствия, памяти, даже ума –

страха нет, смерти нет! лишь руины остались от стен,

и свободна Вселенная, и тюрьма

приняла тех изгоев, которые тысячи лет

ворожили над памятью человеческих грёз...

я согрелся, укутавшись в звёздами вышитый плед,

растворившись в ответах на каждый мой детский вопрос.

я согрелся... дыханием Духа наполнен мой дух!

я лечу вместе с ветром – ничем и никем не объят,

кроме Бога богов – одного, и не может быть двух –

сквозь обители рая – до царских своих палат.

и нетварная Троица мне освещает путь,

освящая меня, примиряя меня с собой.

страха нет, смерти нет, нет силков и пут –

лишь любовь правит миром, любовь правит миром – Любовь...

молитва о детях к Пресвятой Богородице

Царица Небесная, Матерь земная –

я солнце и одновременно луна я,

и времени нет – всё сжимается в точку.

ах, Мама, спаси мою старшую дочку,

и младшую Аню, и среднюю Еву,

и сына, и чтоб они тоже по Небу

гуляли, и чтоб они тоже любили,

и были, как люди – людьми чтобы были.

* * *

я бы забыл всё разом –

порой мне мешает память.

Боже, очисти мой разум

от ложных знаний. Я ведь

переменился, оставил

дьявольские повадки.

Господи, я же Твой Авель,

я же дошёл до девятки –

Ты ведь провёл меня мимо

ям, и поставил на камень –

упавшего серафима,

вспомнившего, что он Каин.

* * *

тихо светится подо мной –

вековечная и простая

книга жизни моей земной.

я живу за высокой стеной

и листаю её, листаю –

каждой буковкой дорожу,

каждой выгоревшей страницей.

то – от страха опять дрожу.

то – как птица опять кружу

между кладбищем и больницей.

и никак меня не унять –

не отрыта пока мне яма.

будет ангел меня охранять

ещё долго, и перья ронять

на меня, как на купол храма.

* * *

как в тисках, мои мысли зажаты –

для того, чтоб не лезть на рожон –

среди ужаса нынешней жатвы.

среди вечных Литовских княжон

проступают сквозь вымыслы тени,

утопают в туманах миры.

я остался, как водится, с теми,

кто проспал до предельной поры,

чтоб теперь – поднимаясь из праха –

вспоминая себя, словно сон –

без упрёка, претензии, страха –

те, кто временем был занесён –

вдруг очнулся – бессмертием Света,

вспышкой новой, сверхновой звезды –

и воздали живущим, и это

стало знаком пришедшей весны.

* * *

я разрушал своим сердцем такие стены,

что не выдерживал ни один кирпич –

от корабля, увёзшего плач Елены,

до Соломона со сводом псалмов и притч.

люди всегда смотрели с опаской и искоса —

как бы чего не вышло себе в ущерб.

вот я и высадился у истоков Стикса

ангелом киевских, псковских, тибетских пещер –

еле доступно, но всё-таки осязаемо.

не торопись, дорогая моя, не спеши –

в мире людей немного найдётся займа,

могущего покрыть нищету души.

тысячу раз подумай, малейшим сполохом,

как фонарём, освещая свой узкий путь,

скрытый от зрения непроницаемым пологом –

вспомненного, о котором прошу – забудь.

* * *

и летишь, как Жар-птица,

в восьмой заре –

возвестить земле,

рассказать стране

о пришедшем судить Царе.

и становишься всем –

всем, что было, что будет и есть,

и Архангелов – семь –

из огня по воде –

через весь

остывающий мир,

ледяные края

у которого – острые бритвы.

и мне чудится, что я давно не я,

а лишь тень молитвы.

* * *

я – мир оберегающий алтарь

я – паперть охраняющая церковь

я – это яспис оникс и янтарь

я – это спайка воедино – сцепка

добра со злом – давид и голиаф

я – это числа после Воскресенья

я – первых пять и пять последних глав

я – все потопы и землетрясенья

я через всё – я тот кто только прав

я – путь к себе – единственный и верный

я – воздаянье за попранье прав

я – внутримышечный и внутривенный

я – человек обученный летать

я – чаша вечной жизни плащаница

я – тот кто может чем угодно стать

я – кто угодно – сверху и до низа

я – заповеди Слова на сердцах

печати на губах зевота речи

я – блудный сын распятый за отца

на дне провалов пропастей и трещин

я – и любовь и детище любви

и безграничность детского испуга

и в каждой Божьей плоти и крови

и в каждой борозде огня и плуга

я – яблоко повёрнутое вспять

я – следствие родительского блуда

я – тот кто распинал и был распят

я – троекратно проклятый иуда

я – осквернитель земляных могил

и остальных – каких угодно – склепов

я – тот кого зовут еммануил

я – право возродившееся слева

я – лжепророк антихрист легион

полуденных и полуночных бесов

я – протестантство греческих колонн –

полураспад бемолей и диезов

я – неизбежный ядерный удар

я – слезы вопиющего в пустыне

я – аполлон венера и икар

я – Святый Дух в моем отце и сыне

я – киберпанк французских баррикад

я – эрос и танатос робеспьера

я – самый ветхий самый скользкий гад

я – эра водолея – наша эра.

* * *

я застал тебя дышащей ровно –

ты вдыхала в себя миры

и рожала их через лоно:

нас рожала – детей поры

ритуального эха, как спичка,

догорающая на ветру

мертвецов… лишь моя водичка

знает чётко, что я не умру!

это чудо ли? – я не вижу,

но мерещится, будто знал…

след мой в облаке чёрном выжжен

и проходит по кромке сна…

если струсишь – всё станет левым!

страха нет, если ты жива,

моя вечная королева –

дорогая моя жена…