Софья Вахнина

Прощай, зима! Ты всех, прожитых прежде,

Особенней на нынешний момент.

В противовес надежд весенних жажде

Твой монохром ещё звучит во мне.

Ты вынянчила под своим покровом

Нам чувство светлое как первый снег.

"Любви хотите? - молвила. - добро вам!"

Теперь его воспитывать весне.

А ты ушла, но целую декаду

Закрыла марта шлейфом снежных дней,

Воспоминаний вновь обдав каскадом.

Не опасайся, им не стать бледней!

Ты сказку нашу нежила метелью,

Заботливая, добрая зима.

Пусть кто-то до весны считал недели,

Мне был дворцом твой снежный каземат…

Давно ли, милая, грустишь?
Давно ли небо стало серым?
Давно ли высосала веру
Густая тягостная тишь?

Какая хмурая тоска
И одиночество. Ещё бы! -
Непроходимая чащоба
Зажала в тисовых тисках.

Лес даже лешими не хожен.
От ветра расплелась коса,
Простоволоса и боса,
Ты на русалку так похожа.

Отчаяньем расслаблен рот,
И взгляд чужой, нечеловечий,
Теперь тебе понятны речи,
Что забурлил водоворот:

«Спустись на илистое дно!

Нет жизни — в чем хранить усталость?»...

Тебе до счастья чуть осталось!
Но знать об этом не дано.

Сколько не было весны -

не хотелось её

и не помнилось о ней

и счастливая была,

но

Примчалась весна на коне була-

ном

И такой тоской по себе обдала,

Словно только её и ждала,

Караулила за чуланом.

И сколько зима ни белей,

А нет мне теперь ничего милей

Зазеленевших душистых полей.

И сколько бы ни говорили,

Что мы бы весну не любили,

Не будь за ней лета, -

Этот момент пробуждения силы

Самый священный, самый красивый…

И что мне цветов полевых букеты,

Если б росли они круглый год?

Нет, это за то мы любим лето,

Что оно́ за весной идет.

Закрылась дверь за мной неслышно.

И тут же ласково окутал

Незримый воздух службы пышной,

Такой знакомый и родной.

Пусть в этом храме я впервые,

Но всё узнала за минуту,

Всё те же образы живые

И наслажденье тишиной.

Мне вспомнилась иная церковь, -
Я — девочка, в платочке белом,
Ждала рождественских концертов, 
Где знала всех, и все - меня.
Я далеко теперь от дома.
И в храм чужой вошла несмело,
Но удивилась, как знакомо
Старушка, резво семеня,

С подсвечников снимает копоть.

И свет в пыльце летит потоком

На солею, на круглый локоть

Марии Девы с Царских врат…

Я успокаиваюсь, помня,

Что нахожусь под Божьим оком -

И эта мысль одна заполнит

Всю жизнь от у́тра до утра̀́.

Как хорошо с Тобою, Боже!

Благодаренье, что сподобил

Мне чудо знать, а то кого же

Я ощущала бы всегда:

И в гулком звоне колоколен,

И там, где путь мой неудобен,

Где дух смятенный дерзок, волен,

И здесь, где истина седа.

Кадку воды ледяной на себя опрокинув,

Выйду во двор. С мокрых прядей стекает вода.

С тихой природой себя ощущаю единой.

Только вдали неуместно гудят провода.

Если б не этот гудёж да не лампы свеченье,

Впору шагнуть в заповедную древнюю Русь,

Где запоздавшим подругам с прогулок вечерних

Чудится леший в лесу: погоди, доберусь!

Свой хоровод иван-чай замыкает за баней.

Десять шагов и — начнется густой березняк.

После недолгих к нему подхожу колебаний,

Страхом себя темноты беззаботно дразня.

Кожу горячую ласково трогает ветер.

Голову запахи трав отсыревших кружат.

Был ли когда-нибудь месяц так сказочно светел? -

Жидкого золота словно разлили ушат…