«Живая жизнь перетекает в слово –
возможен ли обратный переход?»

«45»: Книга стихотворений нашего соратника Георгия Яропольского «Альтеративы нет», выпущенная специально для победителей и лауреатов IV международного поэтического конкурса «45-й калибр», с 2016 года носящего имя поэта, уже в Москве. Это издание, подготовленное с болью и любовью, увидело свет только потому, что Высокое Чувство ещё живёт на престранной планете, уже, кажется, позабывшей о Поэзии…

* * *

Предисловие от составителя

Последнее время часто вспоминается знаменитая фраза Харпер Ли «Жизнь ещё продолжалась, а судьба уже закончилась». Так нередко случается с людьми. Но иногда бывает наоборот. В ноябре прошлого года закончилась жизнь Георгия Яропольского, но судьба его продолжается, живут и читаются его стихи, поэмы, переводы. Все созданные им тексты не просто вошли чудесным, незаменимым и неотделимым элементом в мозаику русской культуры, но и проникли в информационное поле нашей планеты, изменив его и – через него – окружающий мир, ибо всё вокруг связано – от звезды до мельчайшей пылинки.

За отпущенный ему земной срок поэт успел многое. Если обратиться к сухим фактам, то он выпустил 8 сборников стихов и поэм, создал стихотворное переложение «Апокалипсиса» Иоанна Богослова, перевёл на русский язык более 20-ти романов современных англоязычных писателей. В последней прижизненной книге «Связка ключей» собрал под одной обложкой написанные в разное время статьи по теории художественного перевода, очерки, рецензии на книги других поэтов и прозаиков, а также многочисленные интервью, в которых он рассуждает о своём творческом кредо, о проблемах современной литературы, в том числе – национальных литератур, что было ему особенно близко. Число публикаций в бумажных и сетевых изданиях вряд ли можно сейчас точно подсчитать (да и надо ли?). Также трудно будет перечислить все поэтические переводы, сделанные Георгием Яропольским с английского (Ларкин, Фрост и др.) и с языков народов Северного Кавказа и Закавказья. Кроме этого, много времени и сил он тратил на организацию литературного процесса – участие в работе редколлегии международного поэтического альманаха «45-я параллель», организацию и проведение поэтических конкурсов, составление критических обзоров, предисловий и рецензий к сборникам других поэтов и т.п. Но главное, что он сумел и успел – это выразить себя, перелить свою личность в строки, в звуки, в поэтическую вибрацию настолько полно, что обеспечил себе – в них – если не бессмертие, то что-то очень на него похожее.

Пророческими стали его строки:

Когда-то он утверждал: «Живая жизнь уходит в память – однонаправленный поток». Но в конце жизни, в великолепном «Глиняном цикле», споря с собой прежним, сказал «Себя из недомолвок и ошибок сложу опять».

Да, если речь идёт о настоящем, большом поэте, то это случай особый, тут возможен «обратный переход». Нематериальная, эфемерная природа стихов обладает удивительной способностью сохранять духовную сущность автора, как стеклянная сфера сохраняет выдох стеклодува. Если в стихах не быть почти невозможно для человека, абсолютно искренним, то их строки не заденут в душе читателей те чувствительные струны, вибрациями которых только и живёт чудо поэзии. Сам Георгий Борисович исчерпывающе сказал об этом в поэме «Признаки жизни»:

Поэтому, если собрать всё, что он написал, мы сможем восстановить, каким он был, посмотреть на мир его глазами. Но полнота реконструкции зависит от полноты мегатекста, и в этом кроется главная сложность. Ибо книга избранного, тем более такого небольшого объёма, не может вместить всего творчества поэта. Приходится выбирать, и тут на составителя ложится огромная ответственность. Масса опасностей таится на его пути. И главная из них – соблазн «облагородить» образ поэта, представить его этаким светлым философом, который всю жизнь только и делал, что думал и писал о высоких материях, и только иногда позволял себе высказаться о любви к родине, матери или (так уж и быть!) – жене.

Такой подход безжалостно выхолащивает облик автора, оставляя читателям бледную плоскую тень вместо полнокровного, живого человека со всеми его достоинствами и недостатками, особенностями и «родимыми пятнами». Тем более это неприемлемо, когда речь идёт о творчестве неординарного человека и многогранного таланта, каким был Георгий Яропольский. Сам он, как будто предвидя попытки «пригладить» его образ, однозначно высказался на эту тему: «Пусть лучше лишняя улика, чем открещусь или солгу». Да и его поэтическая манера, основанная на полной открытости перед читателем, есть лучшее доказательство неприятия им лжи, недоговорённостей, утаиваний.

Запретных тем в творчестве для него не было. Он мог писать о самых низменных свойствах человеческой натуры и о самых тёмных сторонах человеческой жизни так великолепно, что само совершенство формы искупало тяжесть, боль и неэстетичность содержания. Собственно, это и есть главное отличительное свойство больших поэтов – умение превращать в красоту всё, к чему они прикасаются. Тут можно вспомнить и ахматовское «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда», и кудимовское «На такой глубине совершается боль, что наружу выходит лишь камень, да соль», и – у самого Яропольского: «Всё же, что ни говори, мы смешные существа, всякий хлам у нас внутри превращается в слова». Ещё в этой связи вспоминаются его же строки: «Из жидкой грязи травка вырастает – ей неоткуда больше вырастать». Как написал когда-то Роберт Пенн Уоррен, «Ты должен сделать добро из зла, потому что его больше не из чего сделать». Даже если смотреть на наш воплощённый мир не так мрачно и предположить, что кроме зла в нём существует множество других, самых различных материй, то очевидно, что поэт обладает способностью извлекать добро (красоту) из всего, что видит. Именно этим и занимался всю жизнь Георгий Яропольский.

Кроме того, часто составитель попадает в зависимость от своего личного вкуса и подбирает стихи тенденциозно. От этого «мурашки» по коже бегут – включаю. А от этого не бегут – не включаю. Почему-то простая мысль, что у разных людей знаменитые мурашки могут появляться от разных стихов, редко кому приходит в голову. Известно, что один любит арбуз, а другой – свиной хрящик. Одному лирику подавай, а другому – иронию. Да и от настроения читателя в момент встречи со стихотворением во многом зависит восприятие текста. Очевидно, что личное мнение не может служить критерием отбора. Нельзя считать своё понимание поэтических текстов единственно верным. Стихи тем и хороши, что допускают различные интерпретации, при прочтении разными людьми могут наполняться различными смыслами. Георгий Яропольский любил повторить, что стихи это не инструкция по пользованию лифтом, чтобы иметь какое-то одно, «правильное» толкование.

Ещё одна распространённая и далеко не безобидная ошибка заключается в том, что берутся ранние редакции стихотворений, которые составитель читал много лет назад и запомнил и полюбил в первоначальном варианте.

Между тем, если мы хотим сохранить образ поэта максимально приближенным к реальному, надо понимать, что он, как и любой человек, на протяжении всей жизни развивался, а значит – менялся. Георгий Яропольский никогда не прекращал работать над своими произведениями, даже над давно написанными. Я была свидетелем того, как он вдруг поменял эпитет в стихотворении «Всю ночь нет света». Стихотворение вошло в его первый сборник «Пролог», и первоначально последняя строфа выглядела так: «Всю ночь нет света. Праздничная снедь, / что собиралась наспех, в одночасье, / забыта и оставлена... Но снег / безмолвнее внезапного согласья». Но примерно за год до смерти он заменил слово «внезапного» на «тягучего». Мне больше нравился первый вариант, и мы даже немного поспорили на эту тему. Но убедить его мне не удалось, и согласье осталось «тягучим». Разумеется, именно в таком виде стихотворение и было включено в данный сборник.

Были и гораздо более радикальные изменения. Например, самое, пожалуй, известное его стихотворение «Холмы Forever» именилось со времени первой публикации довольно существенно. Поэт полностью убрал первую строфу, переписал последнюю, добавил в название слово «Forever» и посвятил стихотворение двум своим любимым учительницам. С моей точки зрения, от переделок стихотворение выиграло, но я слышала на эту тему и другие мнения. Простая мысль, что если бы автор не считал, что в изменённом виде стихотворение стало лучше, то эти изменения и не появились бы на свет, в голову ревнителям старых вариантов не приходит. Для меня очевидно, что спорить с мнением самого поэта – абсурдно и бессмысленно. Как из нескольких написанных на протяжении жизни вариантов завещания законным считается последний, так и в литературе окончательной, канонической формой произведения принято считать последнюю прижизненную редакцию автора.

Самым, пожалуй, болезненным вопросом являются посвящения... В истории поэзии были случаи, когда стихи, написанные без посвящения, позже посвящались определённым людям, и наоборот, когда посвящение автор стихов убирал (например, свой известный цикл «Капитаны» Гумилёв первоначально посвятил Лиле Дмитриевой – Черубине де Габриак, но затем посвящение снял). Наконец, бывает, что посвящённое одному человеку стихотворение поэт позже посвящает другому. Является ли причиной забывчивость автора, или были какие-то другие побудительные мотивы – пусть разбираются биографы и литературоведы. Мы же просто будем уважать последнюю волю поэта и оставляем последние посвящения, которые он сделал.

Итак, критериями выбора стихотворений для данного сборника были: максимальная полнота представления творчества поэта, его жанрового и стилистического разнообразия и безусловное соблюдение принципа «последнего изменения» каждого произведения, уважение воли автора.

Отдельно следует сказать о структуре сборника. Сам поэт исповедовал принцип Эйзенштейна, который говорил, что три кадра, взятые в разных сочетаниях, могут породить шесть разных произведений. Все его прижизненные сборники составлены с большой фантазией, повествование в них разворачивается, как театральное представление, ведущее читателя к заранее подготовленному финалу. Не стоит даже и пытаться сравниться с ним в этом искусстве.

Стихи Георгия Яропольского не вмещаются в прокрустово ложе жанров. Их можно только весьма условно относить к гражданской, любовной или любой другой лирике, ибо они слишком похожи на жизнь, которую невозможно загнать в заранее кем-то очерченные рамки. У него часто бывает, что начинается стихотворение как философское, но на последних строках вдруг понимаешь, что на самом деле речь идёт о любви. Бывает и наоборот. Как он сам говорил:

Трагикомедия – главный жанр жизни... Георгий Яропольский, обладая тонким театральным чутьём, не мог не следовать этому закону. Он всегда говорил, что стихотворение предоставляет поэту не меньше возможностей выступать в различных ролях, чем сцена – артисту.

Поэтому, надеюсь, понятно, с какими трудностями столкнулась я, как составитель, пытаясь структурировать живой поток поэтических текстов Георгия Борисовича… Сборник состоит из шести разделов, пять из которых, повторюсь, весьма условно посвящены разным жанрам: религиозной, иронической, лирической, философской и духовной поэзии. В последнем разделе собраны несколько стихотворений последнего года жизни и стихи, которые не подошли по тематике ни к одному из выделенных разделов, но без которых нельзя представить творчество Георгия Яропольского. Каждый из разделов проиллюстрирован фотографиями поэта разных лет – разными его ипостасями. Ведь человек, как и истина, – явление сложное, объёмное, неоднозначное. Мне хотелось, чтобы читатели почувствовали, какой глубокой, интересной личностью был Георгий Борисович. Истинным счастьем было находиться рядом с ним, общаться, наблюдать, как он работает, присутствовать при чуде рождения его стихов. «Талант – единственная новость, которая всегда нова». Скучно с ним не было ни одной минуты. Жить с ним было непросто, но без него – невозможно…

Лера Мурашова

PS-45. Уникальный тираж книги «Альтернативы нет» отпечатан в Ставрополе – в издательстве «Зебра». Редактор-составитель – Лера Мурашова. Оформление обложки и шмуцов – Ольга Габис. Фотографии Натальи Ваниной, Леры Мурашовой, из семейного архива Яропольских, а также из открытых интернет-источников…

* * *

Наверняка авторам и читателям, интересующимся новостями, связанными с конкурсом «45-й калибр», приятно узнать о том, что в Австралии выпущен очередной номер журнала «Витражи», в котором опубликованы поэтические подборки наших лауреатов Алёны Асенчик (Гомель) и Сергея Пагына (Единцы), а также финалиста турнира Яна Бруштейна (Иваново). Спасибо главному редактору издания Залману Шмейлину (Мельбурн)! Эти публикации на бумажных носителях были обещаны в сезоне-2016. Кстати, в летнем номере «Витражей» – множество имён, известных и по альманаху «45-я параллель»: Наталья Крофтс и Влад Пеньков (лауреаты «Калибра» нынешнего года), плюс Алёна Бабанская, Алексей Борычев, Юрий Вайсман, Ирина Валерина, Игорь Вельгач, Александр Грозубинский, Инга Даугавиете, Галина Ицкович, Борис Кокотов, Вадим Молодый, Анна Павловская, Роман Файзуллин, Евгений Витковский, Ляля Нисина, Наталья Резник, Маша Рубина, Михаил Юдовский…