Все стихи Виктора Сундеева
* * *
Апрель по-петербуржски свеж,
Хоть солнце вовсе не скупится,
И наблюдается на лицах
Свеченье робкое надежд.
Нева сварливо завела
С гранитной стражей перебранку,
И небо жалит спозаранку
Адмиралтейская игла.
Заметней стала птичья рать,
Она с утра шумит до ночи...
Незримо набухают почки,
Чтоб парки листьями взорвать!
* * *
Давайте помолчим. Пусть отдохнут слова.
Они уже и так почти лишились смысла.
За ними прячем мы то, чем душа жива,
Скрываем также факт: душа была, да вышла.
И вечный шум для нас почти как «Отче наш»...
А тишина, без всяких дураков, смертельна.
За грудой груда слов – и вот уже кураж,
Мы отгоняем этим страх свой неподдельный.
Что ж, кокон слов пустых, как может, нас хранит,
А примитивный сленг не давит на сознанье,
Но разрывает нас, страшней, чем динамит,
Упавшее с небес глубокое молчанье.
* * *
Желтоглазый сентябрь бродит по Кишинёву...
Он идёт, не спеша, мягко солнцем облит.
Он опять потерял золотую подкову,
Потому и деревья, грустя, золотит.
Ах, должна была дать счастье эта подкова!
Но не помнит сентябрь, где оставил её...
Золотое вино льёт взамен бестолково,
Предлагая весёлое нам забытьё.
Так забудем давай пролетевшее лето
И начнём дожидаться спокойно снегов.
Мы с тобою вдвоём. Хорошо уже это.
Нам гитара и скрипка поют про любовь.
А хмельной Кишинев ловит томное солнце,
Запасая его на холодные дни,
А седой Кишинев, как ребёнок, смеётся,
Будто синяя птица кружится над ним!
* * *
За потоком воды, за стеною огня
Зарождается день, что пройдёт без меня...
Как и всем остальным, крупно мне повезло:
Спрятан – год, месяц – скрыт, неизвестно число.
Знаю только: к нему я иду всё быстрей,
И качаются тени ночных фонарей,
И всесильное солнце дрожит поутру,
И не держатся птицы на пьяном ветру.
В бесконечной колоде мелькающих дней
День назначен давно без фигурки моей.
Будто в сказке зачин: жил да был, жил да был,
Но в намеченный срок, как положено, сплыл.
День тот лихо промчит, громыхая, звеня,
Но уже – без меня, без меня, без меня...
И ничто не окрасит печалью минут, –
Лишь на полке стихи мои тихо вздохнут.
* * *
Забирайтесь на парусник
Все, с кем сердцем знаком!
В направлении радости
Дружно мы поплывём!
Ветер солнечный, пьяненький
Обещал не надуть:
Он нацелит нас пряменько
На искомый маршрут.
Как давно мы не виделись!
Есть чего рассказать...
Хорошо, что нам выдалось
Время похохотать.
И вино разливается
На положенный круг,
Соловьём разливается
То подруга, то друг!
И ночами недлинными
Мы гуляем, как днём.
И охотно дельфинам мы
Шутки передаём.
Жизнь мутузила каждого
И не раз, и не пять,
Но с прикольною жаждою
Не смогла совладать.
Под умытыми звёздами
Зажигай! И хохми!
Несерьёзно-серьёзными
Мы остались людьми!
Мы остались людьми...
* * *
Зима с весною судятся:
Весь город в лужах слёз...
А я иду по улицам
С букетиком мимоз.
И под погоду скучную
Не примеряю шаг –
Мелодия воздушная
Звучит в моих ушах.
Смешной и невнимательный,
Как малое дитя,
По милости создателя
Опять влюбился я!
И каждый мною встреченный
Наверняка решит,
Что вот идёт отмеченный
Любовью индивид.
А в городе взъерошенном
Один цветной маршрут:
К тебе, моя хорошая,
Спешу, спешу, спешу.
И в силе, и в безмерности,
Как талая вода.
Несу я столько нежности,
Что хватит на года!
* * *
Как ни странно, но в нашем городе
Сохранились дикие голуби,
Те, что крошек с рук не клюют,
Что летают без расписания,
Не готовят маршрут заранее
И, когда захотят, поют!
А в бетонно-стеклянном городе
Все спешат, чтоб не ведать голода
Да урвать кусок пожирней...
Для чего тут дикие голуби?
Угадать, господа, попробуйте,
Хоть у вас дела поважней.
Не резон при рынконаклонности
Поощрять паренья и вольности
Этих двинутых голубей!
Не поймут: за избыток гордости
Не насыплют зерна ни горсточки,
Из «мелкашки» пальнут скорей.
Гнезда вьют свои, где ни попадя,
И еду добывают походя,
А понятья о стае нет.
И одна лишь любовь у голубя,
И одна лишь семья у голубя, –
Просто дикий менталитет!
Жизнь гремит вокруг многоликая,
Не касаясь голубя дикого,
Без него бурлит круговерть.
Он летает без расписания,
Не прикидывает заранее,
Что, когда и кому запеть.
Я страдаю завистью дикою,
Когда вижу голубя дикого...
* * *
Когда живёшь ты на разрыв аорты
И рвёшься к смыслу пройденных дорог,
Тогда трясёшь ты яростно и чёрта,
И ангела, чтоб кто-нибудь помог!
Зачем тащился так, а не иначе,
И почему таким сложился путь?
И жизнь твоя хотя бы что-то значит
Или её, как сор, пора стряхнуть?
И всё, что было, было ли случайным
Набором встреч, привязанностей, дат?
А, может быть, тут схоронилась тайна,
Которую тебе на разгадать?
Ну кто, ну кто с тобой разделит муку
И снимет пелену с усталых глаз?!
Ну кто же наконец протянет руку
И с этим светом восстановит связь?!
...А на земле в разгаре полном лето,
Обилье солнца, зелени, любви...
И на твои вопросы нет ответа...
Как хочешь, дорогой, так и живи!
* * *
Куда мы гоним так, что пот на спинах
Не успевает высохнуть за ночь?
И жизнь – как бы разжатая пружина –
Какой предел стремится превозмочь?
Внушают нам, что главное – движенье,
Опередивший – сразу чемпион.
Но что даёт пустое мельтешенье?
Лишь рябь в глазах да в голове трезвон.
А гонки изнуряющее пекло
Вовсю рождает только миражи:
Живём неосновательно и бегло,
Как будто есть ещё в запасе жизнь.
Спокойный взгляд сейчас такая редкость!
Несуетность – почти что божий дар.
И тяжко знать, что заводная резвость
Святую воду превращает в пар.
Мельчают чувства, сиротеют души,
Прерывисто дыханье бытия:
Мы остаёмся рыбами на суше
И бьёмся на пороге забытья!
* * *
Мне снится домик в глухомани,
Среди домов – не на виду,
Где время я делю с цветами
И птицами в своём саду.
Здесь только почта с внешним миром
Соединяет кое-как...
И пролетает мимо, мимо
Непостижимый кавардак.
Там что-то делят – не разделят,
Друг другу черепа кроя,
Забыв, что собственность на деле –
Лишь жизнь короткая твоя.
Я выбрал путь и выбрал свиту,
Спокойной радостью дыша,
И времени бесценный свиток
Я открываю не спеша.
Со мной мой певчий сад цветочный,
В колодце – из глубин – вода.
И домик охраняет ночью
Большая, светлая звезда...
* * *
Нашей любви продолжалось кочевье,
Видели мы, в деревеньке осев,
Как сладострастно дрожали деревья,
Нежась в обильной, блестящей росе.
Солнце дарило нам щедрое лето:
Много купались, гуляли в лесу,
С птицами вместе встречали рассветы,
Рыбу ловили порой на блесну.
Бег облаков, земляничная сладость,
Крик пастуха, муравьёв суета, –
Всё вызывало в нас буйную радость
И завершалось объятьем всегда.
Жили мы жадно, прекрасно, бесстыдно,
Что на Руси называется – всласть.
Лето такое – до боли обидно –
Не повторить. Не купить. Не украсть.
* * *
Барду Борису Амамбаеву
Ну, у кого сегодня ясные глаза?
Ну, у кого глаза сегодня без печали?
Поразлетались мои старые друзья –
В других широтах свои гнёзда посвивали.
Ещё я слышу голоса и звонкий смех,
Ещё шаги друзей звучат по переулкам…
Они идут ко мне в тревожном, зыбком сне,
И губы шепчут о хождении по мукам.
Мы с каждым днём слабей и телом, и умом,
И в липкой пустоте кончаются надежды…
Мои друзья не возвращаются в свой дом,
И мы не спорим до утра, как было прежде.
Ну, как же жить, вы подскажите, в этой мгле?
И за какую, боже, истину цепляться?
Туман холодный на моей родной земле
И сквозь него ни до кого не докричаться!
Но я иду, слепой, по лезвию скользя,
Хоть мои руки шарить в пустоте устали…
Ну, у кого сегодня ясные глаза?
Ну, у кого глаза сегодня без печали?
* * *
Он был фигляр и шут гороховый,
Он жизнь не принимал всерьёз,
Свою жену, гражданку Мохову,
Частенько доводил до слёз.
Он песни пел с утра до вечера,
Сидел с друзьями в кабачках –
Не человек, а птица певчая
С улыбкой вечной на губах.
Его всегда ругали близкие,
Жена грозилась развестись,
А он смотрел глазами чистыми
И не «врубался» в эту «жисть».
Не гнался за деньгой и славою,
Не ждал признанья и похвал:
Он просто жил с улыбкой славною
И громко песни распевал.
Не овладел до смерти прозою,
Пристойным до конца не стал,
Своих очков, чудесных, розовых,
Ни разу, глупый, не снимал.
Он жил между травой и звёздами,
Среди шиповника и пчёл,
Между детьми и между взрослыми...
Таким однажды и ушёл...
Когда он призван был создателем
И воду больше не мутил,
Жизнь показалась вдруг кислятиной
Всем, кто по-правильному жил...
* * *
Опять весна, опять надежда!
Кричат горластые грачи,
И сердце заливает нежность,
И трудно одному в ночи.
Тебя трава пьянит, как брага,
И сводит белый сад с ума,
И снова юная отвага
Готовит к плаванью суда.
Не жди привычного ответа,
Свой прежний опыт не зови...
Ты попроси любви и ветра
И только ветра и любви!
И этого тебе довольно,
Чтоб долг исполнить до конца...
Весь мир – птенец в твоих ладонях,
Ты отвечаешь за птенца!
* * *
Падал реденький снежок
На дома несмело:
Многое я сделать мог,
Только мало сделал.
Сколько съела суета
Времени и силы...
По транзитным поездам
Всё меня носило.
Сыпал меленький снежок,
Грязь покрыть стараясь,
Ничего я не сберёг
Для себя под старость.
Жил я слишком широко,
Отпустивши вожжи...
Вроде, не был дураком,
Но и умным тоже.
Сеял слабенький снежок
В сумеречном мире.
Почему-то я продрог,
Хоть тепло в квартире.
Можно подвести черту
С чахлым снегопадом.
Ухожу я в пустоту...
Видно, так и надо.
* * *
Полиняли в одночасье истины,
Непонятным сделалось простое...
Я влюбился несуразно, истово,
В женщину, которой недостоин.
Вся она – как воплощенье праздника,
Вся в беспечном, радостном порыве...
Я б соврал, что между нами разница,
Мы – две параллельные прямые.
Только жизнь – совсем не геометрия:
Часто сводит то, что несводимо...
Явно малахольное поветрие
Сделало её моей любимой!
Женщина – и умница, и лакомка,
Перекрестье дьявола и бога.
Шансов меньше, чем котом наплакано,
У меня с такой встречаться долго.
Каждый день готовлю ей сюрпризы я,
Чтобы ни минуты не скучала.
Но боюсь, её судьба капризная
Уведёт, как лодку от причала.
Без неё начну с листа я чистого.
Буду зол. Обижен. Беспокоен.
А пока люблю, люблю я истово
Женщину, которой недостоин…
* * *
С небес мы Господу видны, как на ладони,
И наши мысли тоже ведомы ему:
Устали мчаться по степи лихие кони,
И брат устал стрелять по брату своему.
Нас темнота прохладой лёгкою накроет,
А звёзды вечные затеплят небосвод,
Но даже ночи не приносят нам покоя –
В коротких снах река кровавая течёт.
Мы перестали верить в то, что мы – солдаты,
И на слова про долг и верность наплевать:
Когда ты вынужден стрелять в родного брата,
То кем себя тогда ты должен называть?
А где-то спят спокойно те, что нас стравили,
Им не слышна степная, лютая гроза,
А мы друг другу роем братские могилы,
И злые слёзы застилают нам глаза.
Устала степь уже от бесконечной бойни,
Кровавым потом пропитались ковыли.
Те, что стравили нас, наверное, довольны:
Нам трудно вырваться из смертной колеи.
Как перебитая душа ночами стонет!
Какие страшные проклятья режут тьму!
С небес мы Господу видны, как на ладони,
И наши мысли тоже ведомы ему...
* * *
Тобою ещё не опознан,
С тобою ещё не знаком,
И звёздное небо беззвёздно,
И сумрак стоит белым днём.
Ещё не решилась фортуна
Нам встречу назначить с тобой,
Не создан поспешный рисунок,
Где схвачен твой облик живой.
И мы в многолюдном пространстве
Несём ожиданья тепло,
В усталости и окаянстве,
Что нас до сих пор не свело.
И жить нам особенно нечем,
Работаем, спим и едим...
Когда же исполнится встреча,
И двое вдруг станут одним?
* * *
Удивляюсь: ты живёшь вне времени,
Без надрыва и без суеты,
Обходясь без планов и намерений
Для своей нездешней красоты.
Ты проста, улыбчива, отзывчива,
Взглядом останавливаешь боль...
Ничего натянутого, лишнего,
Ничего, похожего на роль.
Редко мы встречаемся, но вместе нам,
Так свободно, так светлым-светло!
И душе моей твоя естественность
Возвращает прежнее тепло.
Ясная, глубокая, заветная,
Ты – посланница каких времён?
Можно позавидовать, что где-то там
Золотой осуществился сон.
И боюсь я: в день особо тягостный
Ты растаешь, улетишь к своим...
Но смеёшься ты по-детски радостно
Над воображением моим.
* * *
Утро проклюнулось снежное,
Город опять занесён...
Милая, теплая, нежная
Видит седьмой уже сон.
Снится ей что-то приятное,
Губы улыбкой цветут:
Радость такая понятная
В сердце от этих минут.
Жизнь моя, странная, грешная,
Есть оправданье тебе:
Спит полевая и вешняя –
Вызов холодной зиме.
Дни наши где-то сосчитаны,
Тянется тонкая нить...
Как красоту беззащитную
Мне уберечь, сохранить?
Я без тебя только видимость,
Правда, заботы трудны:
Чтобы всегда тебе виделись
Только хорошие сны.
* * *
Я не знаю, что думать мне вот теперь,
Все сосульки пробила слеза:
То ли снова – короткая оттепель,
То ли к нам долетела весна.
Это время светло и обманчиво,
Небеса будто вновь рождены...
Сколько раз поседевшего мальчика
Подводило желанье весны!
Сколько раз я носился восторженный
Среди мрачной, прибитой толпы.
И не видел я глаз настороженных,
Глупо думал, что люди слепы.
А когда возвращалась метельная,
Безнадежно пустая пора,
Горе было всегда безраздельное
И сверлило почище сверла.
Жизнь надежды мои поубавила, –
Шлёт одни чёрно-белые сны, –
Ну, а эту надежду оставила:
Дожидаться по-детски весны.
Я не знаю, что думать мне вот теперь,
Все сосульки пробила слеза:
То ль дурачит короткая оттепель,
То ль взаправду рванула весна?!