Благовещение
Почти оттаяли дороги,
Оврагов различимо дно,
Легко найти иголку в стоге,
Поэту многое дано!
Мне наплевать на бездорожье,
На недомолвки поутру.
Ячмень не перепутать с рожью,
И даже лютик – ко двору.
Зато потом седьмым апрелем,
Когда и синева – не та,
Я, грешный, поклонюсь капелям
Под сенью старого креста.
Я опоздаю на причастье,
Хотя опаздывать не след…
И всё же жить в России – счастье,
Когда семь бед – один ответ!
* * *
В лесу заметно посветлело,
Хотя ещё в низинах снег.
Весна на корточки присела,
Чтобы ручья запомнить бег.
Запечатлённая прохлада,
Остатки сумрачной зимы.
И небо несказанно радо
Глухому отступленью тьмы.
Мох на болоте изумруден,
Изгибы золотой ольхи.
И путь земной открыт и труден,
И сладостно горчат грехи.
* * *
В ней так много любви, в ней так много тоски,
В ней так много расплывшихся красок!
Если дождик идёт иногда – пустяки,
Просто осень всегда – смена масок.
Опадает листва. Колдовской диалог
Продолжают поблёкшие травы.
Поцарапан звездой невысокий порог,
И гремят заунывно составы.
Но об этом напрасно наивно жалеть,
Созерцая трагический трепет.
Если время пришло, истлевая, желтеть,
Тихий ангел лампады затеплит.
И рябины, качаясь у светлой реки,
Где последние вянут кувшинки,
Посчитают оставшиеся медяки,
Чтобы осени справить поминки.
* * *
Вечер. Дождь. Дороги приболели.
Скрыл туман уснувшие стога.
Далеко апрельские капели,
Впереди – разлука и снега.
Впрочем, там, на кромке перелеска
Различима в пелене почти
Призрачная девушка, как фреска, –
Брошенной церквушки кирпичи…
* * *
Воду в речке черти мутят,
Дождик утренний рябит,
Даже ядовитый лютик
В мае праздничный на вид.
Искушает жёлтый глянец, –
Блёстки в пыльных лопухах,
Из былых времён посланец,
Чистый свет в чужих грехах.
Неуместны кривотолки,
Если Троица, и звон
Будит русские просёлки
И поля, где зреет лён.
Где рождаются былины,
Где нисходит благодать…
Церковь. Дождичек. Рябины.
Речки ангельская гладь.
* * *
Жгу книги свои в саду
Экологам на беду.
Роняю злачёный нимб,
В метро неуютно с ним.
Стараюсь попроще быть,
Поменьше с утра курить,
Заваривать крепкий чай,
Ещё – не рубить с плеча.
Запущенный огород
Покоя мне не даёт.
Когда борщевик – с забор,
Не видно заморских гор.
Кудыкина есть гора,
Наверное, мне пора
Взобраться на дикий склон,
Где явь прерывает сон.
Где вольно стоять с утра,
Пусть кружится мошкара;
Задуматься на ветру:
Когда-нибудь я умру...
А, в общем, моё житьё,
Как старенькое жильё:
Повсюду уют и пыль,
Не сказочка и не быль…
* * *
Замёрзли леса и болота,
На хлебе – кристаллики льда.
Окрестных церквей позолота,
Серебряных окон слюда.
И в сумерках стылых – прорехи:
Мерцают призывным огнём
Лампад путеводные вехи,
Поскольку в России живём.
4 декабря 2017
* * *
Здесь пахнут кладбищем рябины,
Печальна русская юдоль.
Деревни брошенной руины,
Где были радость, хлеб да соль.
А нынче осень в травах сорных
Плетёт туманную кудель…
И хрупкий лёд на лужах сонных,
И листьев траурная прель.
* * *
Как будто не хватает вещества,
Подтаяло, и нет ни зла, ни смысла.
Как в детстве не хватает волшебства,
Так в старости – избыток компромисса.
Живём, чудим, и прочен давний круг:
Один обидит, а другой поздравит.
И всё же есть спасительный испуг,
Когда Господь наставит и направит.
Гори, гори, полночная звезда,
Напоминай о судьбах Вифлеема.
И пусть любовь спасает не всегда,
Дороже то, что искренно и немо.
Дороже то, что горше замечать,
Что, не родившись, умирает в споре…
И первые с последними опять,
Не примирившись, разбредутся вскоре.
22.12.2015
* * *
Кропает дождь нехитрые сюжеты,
Прибит к асфальту тополиный пух.
Гуляют в парке юные поэты, –
В руках смартфоны. Парочка старух
Не осуждает молодую поросль
За дырки в джинсах, ветер в голове…
Июньский дождик – солнечная морось,
Намокший тополь – добрый Гулливер.
Ну а меня не огорчает малость
Отпущенного дара и судьбы.
И молодость перетекает в старость,
И вновь в траве рождаются грибы.
* * *
Листва с печалью страстотерпца
Летит мне под ноги, шурша.
Свежо, и замирает сердце,
И светом полнится душа.
Непостижимая открытость,
Просвечивается лесок.
И пусть разбитое корыто
Давно вросло в речной песок.
А завтра встречусь со снегами,
Не разминуться с белой мглой.
И бродит мудрый кот кругами,
Хоть и без цепи золотой.
19 ноября 2017
Морошка
Потчуют в кафешке импортной картошкой,
Ну а я собрался нынче за морошкой.
А попутно можно прикупить чекушку,
Угостить соседа, угостить подружку.
Только очень скоро выветрилась влага,
Вот стою, скучаю около оврага.
Белые берёзы тихо облетают,
Юркие стрекозы в сумерках плутают.
Кажется, что леший смотрит из-за ёлки,
Спящая царевна мается в светёлке.
«Сказочна морошка, вот её и нету!» –
Как тут не поверить местному поэту?
* * *
Мрачный ноябрь уступает пути зиме,
Долго ли, коротко – сказка, лампадка, печь.
Ночь в Подмосковье, считаю года в уме,
И прерывается ходиков тихая речь.
Ветер качает в забытых полях бурьян,
Кажется прошлым струящийся лунный свет…
Пруд одинокий бедой и тщетой осиян,
Выходов много, но выхода будто нет.
Кажется, стонет в далёком лесу сова,
Осени привкус, застывший густой туман.
Так на Руси прорастают порой слова,
И первый лёд – серебристый тугой капкан.
Непредсказуем далёкий ночной костёр,
Веточки ивы царапают гладь пруда.
Так и живу возле прошлого до сих пор,
Перебирая кусочки земли и льда.
* * *
На задворках старинных окраин
Повстречаться возможно с весной.
Мой знакомый поэт неприкаян,
Снова бродит под бледной луной.
Он удачлив и, вроде, не бедный,
Отчего же печаль, словно тень,
Привязалась, и ранней обедней
Не разжалобишь ветреный день.
По России гуляют метели,
Не в диковинку снег в феврале…
Прилетают к жилью свиристели,
И весна различима во мгле.
Успокою смурного поэта,
Вот и снег розовеет слегка.
А слеза накатилась – от ветра, –
Март искрится в глазах старика.
* * *
На тишь да гладь и благодать
Поэт рассчитывать не вправе.
«Умом Россию не понять!»,
Немало бед в моей державе.
В стране метелей и снегов
Привычной жить в пределах строгих,
Всегда хватало дураков,
Как и ухабов на дорогах.
* * *
Нам не вписаться и в конец абзаца,
За банькой ждёт Дантеса пистолет…
Осталась в поле только тень от зайца,
А водки нет, как жаль, что водки нет.
Над чёрным лесом пролетают гуси,
Глазастый братик прячется с сестрой.
Ломает руки бабушка Ягуся –
С корявой палкой, ржавою серьгой.
И дождь без толку мечется и хнычет,
Чего искать и надо ли искать?
Такая осень приключилась нынче,
И домовому не впервой икать.
И жизнь – не в жизнь, и все грибы – поганки,
И волчьих ягод нынче – завались!
Так и живём, как будто после пьянки,
И ангелы под вечер напились.
* * *
Наступает арктический холод,
Удивительно светел покой.
Подмосковный заснеженный город
Породнился с замёрзшей рекой.
Это лучше, чем в грусти сиротство
И тревожные поиски сна.
И дымок бледно-розовый вьётся,
И луны серебрится блесна.
И, поверив рождественской сказке,
Улыбнулся угрюмый поэт…
Ведь искрится берёза по-царски,
И волхвов различается след.
* * *
Не радует снегов круженье,
Не беспокоит неба высь,
Привычно в сумрак погруженье,
Где тени сонные сплелись.
Надёжные прицелы сбиты,
Но это – мнимая беда,
И современные пииты
Сюда приходят иногда.
Они – свои в притихшем парке,
Как раньше – девушка с веслом…
И дворник в старенькой фуфайке
Несёт в руках скребок и лом.
Он не попросит сигарету,
В аллею тёмную свернёт,
Напомнив местному поэту
Про снегопад и гололёд.
* * *
Не слышно песни за рекой,
Истлели ветхие гармони.
Смартфон блестящий под рукой,
Каких тебе ещё гармоний?
Уже, наверно, лет пятьсот
Не забредал сюда Сусанин.
И папоротник не цветёт
Под голубыми небесами.
Ну а споткнёшься невзначай,
Доверься простоте тревожной:
Сорви случайно иван-чай,
И не случайно – подорожник.
* * *
Ни кола, ни двора, ни крылечка.
Рощу в поле скрывает туман.
Потихоньку оттаяла речка, –
Та, что помнит полян и древлян.
Тишины заповедная мудрость.
Лёгкий ветер сырой поутру.
Здесь мечтать доводилось, зажмурясь,
Окликая печаль, как сестру.
Иногда исцеляют печали,
Осторожные свисты синиц…
Здесь любили меня и прощали
Под негромкую песнь половиц.
Здесь в родстве с занавешенной рощей
Различима звезда в колее…
Доверяюсь случайной пороше.
Так бывает на русской земле.
* * *
Ночных болот туманный привкус,
Не то бывает по весне.
Костров далёких взгляды рысьи
Ясны в родимой стороне.
Пусть листьев прошлогодних порох
Под бледным небом отсырел.
Здесь необычен каждый шорох,
Как будто ангел пролетел.
* * *
Ночь проходит сонным лесом
И заглядывает в город.
Вьюга крутит мелким бесом,
В мёртвом снеге серп и молот.
Странные приоритеты
В стороне моей метельной.
Не спасают сигареты,
У друзей синдром похмельный.
Нивы сжаты, рощи голы,
И засилье ширпотреба…
Ясен мудрый взгляд Николы,
Спит заснеженное небо.
Ангел смотрит с интересом
На людские заморочки.
Ночь проходит сонным лесом,
Леший курит на пенёчке.
* * *
Откуда такая бездонность
Распахнутых настежь небес?
Почти не смущает бездомность,
Пусть крутит по рощицам бес.
Пусть дождь незатейливо хнычет,
Оплакивая березняк.
Сова возле озера кычет,
Пророки живут в деревнях.
Без них узнаванья не будет
Знакомых и памятных мест.
Кто помнил – однажды забудет
Дорогу, церквушку и крест.
Хотя это вряд ли возможно
Среди накатившихся бед.
И нимб на поэта возложен,
И грешен бездомный поэт.
* * *
Переменчивы русские вёсны,
Холода и тепло – косяком.
Из сараев выносятся вёсла,
Я с хозяином каждым знаком.
Деревенские тихие люди
Возле речки разводят костры,
Эту местность неброскую любят,
Ладят лодки, и речи просты.
На шестах расправляются сети,
Ветер хлопает створкой окна.
И серьёзны и праведны дети,
И прекрасна с утра тишина.
Раскрываются почки на вербах,
С каждым днём прибывает вода.
Я бы смог здесь остаться, наверно,
Половодье навряд ли беда.
* * *
По лезвиям речной осоки
Скользит вечерняя заря.
Молчат поэты и пророки,
К чему тревожить вечность зря?
Такое время недоступно
Иноплеменному уму.
И высыпали звёзды крупно
В небес холщовую суму.
И соль блестит на чёрном хлебе,
И грустен взгляд полей ржаных,
И дальние зарницы в небе,
Где тени мёртвых и живых.
* * *
Пока осока не забронзовела,
Не вмёрзла лодка в берег на ветру,
Привычно слово, и обычно дело,
Да и печаль, пожалуй, ко двору.
Естественная, как полыни горечь,
Простая, как соседский говорок…
Опять в окно заглядывает полночь,
И полон терпкой клюквой туесок.
И, вроде бы, нет смысла торопиться,
Заваривать настой, жалеть цветы…
И скрипнет дверь, и всхлипнет половица,
И сквозь туман проявятся кресты.
После грозы
Вздыхают мостки полусонно,
Под утро случилась гроза.
И чудится запах озона,
Ушедшей родни голоса.
На отмели бродит девчонка,
И жизнь – как немое кино.
В песке догнивает лодчонка,
А лодочник умер давно.
Сплетенье осок нелюдимо,
Зато стрекоза весела!
Ни тлена, ни гари, ни дыма,
Лишь чёрная тень от весла.
И на берегу отдалённом
Не видно ни птиц, ни крестов,
Исчезнувших вместе с озоном
В изгибах прибрежных кустов.
* * *
Ржавеют осени засовы,
Насыщена сырая мгла.
Так что же птицы невесомы,
Неразличима песнь весла?
Опять брожу по бережочку,
В воде угадываю рыб.
И клюква украшает кочку,
И радует ядрёный гриб.
Сплелись уныние и счастье,
И золота полно во рву…
И ждёт интеллигент очкастый
Электропоезд на Москву.
* * *
Рисует тёмные аллеи
Художник в джинсах. Меркнет день.
И жизнь окажется милее,
Когда лица коснётся тень
Тревожной осени, летящей
Над затихающей землёй.
Редеют ивовые чащи,
Река посыпана золой
Задумчивых печалей лёгких.
Художник, отразить успей,
Как в сумерки вплывают лодки
И бродит дождь среди аллей.
* * *
Рябины мёрзлые рубиновы,
Огни издалека видны.
Снег розовеет под рябинами,
Предчувствуя восход луны.
Святое время для художника,
Для осознанья волшебства.
Когда тревожна дрожь треножника,
Излишни жесты и слова.
А сумерки не будут лишними,
Мерцанье ёлочных гирлянд.
Пора обзаводиться лыжами,
Поверив в призрачный талант.
Луна – конфетка театральная
Искрится блёсткой на сосне.
И дремлет до весны проталина
В моей метельной стороне.
* * *
С утра снежок напоминает брют,
Река искрит в разрывах стылых трещин.
Сугробы расчищать – напрасный труд,
Когда стихи, как береста, трепещут.
Ах, этот белый светлый березняк,
Изломанные мёртвым ветром сучья!
Заброшенный разобранный барак,
Репейник замороженный колючий.
Оцепененье неба и земли,
Задумчивость тропинки вдоль оврага,
Чуть различимый колокол вдали,
Оттаявшая чёрная коряга.
И старомодный сельский говорок,
Лохматые угрюмые собаки,
Сквозь дымку розовеющий восток
Напомнят просто: путь мой не во мраке.
* * *
Сегодня первые Емели
Ступили на некрепкий лёд.
И смотрят искоса метели:
Авось им снова повезёт?!
Кряхтя, выдалбливают лунки,
Вороны им – почти родня.
Своим дыханьем греют руки
У папиросного огня.
И каждый – чуточка мессия,
Задумчив и нетороплив.
И удивляет мир Россия,
Над бездной голову склонив.
30 ноября 2017
* * *
Тропинка – вскользь, а впереди – пруды,
Здесь много хлама, разной ерунды:
Пустых бутылок, книжек со стихами…
Ты всё найдёшь, проснувшись с петухами.
Немного солнца. Это – до поры,
Почти не беспокоят комары.
И хрипловатый поезда гудок –
Помятая закладка между строк.
* * *
Туманные окраины,
Родимые края.
Плутаю – неприкаянный,
Среди таких, как я.
Не мельтешу, не жалуюсь,
Стараюсь меньше врать…
Вдруг опустились жалюзи
Дождей. Ну вот, опять!
Тоска непредсказуема,
Надежда – невольна.
Усохшая изюмина –
Ущербная луна.
Раскисшие обочины,
Пикирующий лист,
Шальных ветров пощёчины
И электричек свист.
Живём, – какая разница, –
Что наш во мраке путь!
А, в общем, всё уладится,
Потом, когда-нибудь…
* * *
– Ты разве не заточен на успех?
Куда бредёшь? Зачем тебя заносит?
Так говорят, а я молчу за всех
И по глоточку постигаю осень.
Учусь у неба слушать тишину,
Разгадывать законы мирозданья.
Кленовый лист приклеился ко дну
Ведёрка, и хранит колодца знанья.
С поэтом давней тайной поделись,
Открой свои секреты ненароком.
Вот птицы снова к югу подались;
А нам куда, скитальцам и пророкам?
* * *
Учитесь грусти у зимы,
Хвала мерцающему снегу!
Соседи не дают взаймы,
Но перейти возможно реку.
На отдалённом берегу
Даст прикурить случайный путник,
Отыщется игла в стогу,
А путь укажет мёрзлый прутик.
И будет ведьма подпевать
Неутихающей метели,
И будем горе горевать,
Что на Руси всегда умели.
Ходили к проруби, когда
Звезда крещенская горела,
И стороной брела беда,
И у беды бывает дело.
К церквушке выйду сквозь снега,
Свечой залюбовавшись зыбкой…
И на улыбочку врага
Отвечу праведной улыбкой.
* * *
Февраль. Застенчивые блёстки.
Зима уходит на покой.
Тропинок ледяных бороздки.
Холодный сумрак над рекой.
В оцепенении природа.
Церквей лампадная печаль.
И будничная непогода,
Поскольку на дворе февраль.
Любить – напрасная затея,
Но как-то зябко без любви…
Так принимает Мангазея
Оттаявшие корабли.
* * *
Чем пахнет осень? – Свежим перегаром,
Усталостью задумчивых бомжей,
Пустой бутылкой и ботинком старым,
Тревогой отлетающих стрижей.
Они вернутся, может быть, с весною,
Покружатся над городским двором...
Как жаль, ничто не вечно под луною,
Но счастье есть – делить тепло с костром.
Делить тепло и умножать печали,
В осенний сумрак проводить такси…
Холодный дождь, дрожа, пожал плечами;
Так сотни лет случалось на Руси.
28 августа 2017