поэллада
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда, –
Как одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда…
Анна Ахматова
Стихи не пишутся – случаются,
Как чувство или же закат.
Душа – слепая соучастница.
Не написал – случилось так.
Андрей Вознесенский
Неужели ко всем своим недостаткам
Вы ещё и стихи пишете?!
Незнакомка
I
…дракон живёт на верхней полке
вагона общего сто лет,
в душе трёхрядки, тьме двустволки,
на Байконуре и в столе…
дракон убийственных иллюзий,
что ты – поэт, а смерть игра,
и, наливая рюмку Музе,
бормочешь: фарт, et cetera…
вчера тебя любили боги,
сегодня жалуют бомжи,
а рифма класса бандерлоги
не доказует, что ты жив…
II
Когда годами – ни строки,
когда в душе и стон, и слякоть,
Не жги свои черновики,
и, может, сын не станет плакать?!
Быть может, буква, чёртик, знак
ему подскажут ритм поэмы?
Или помогут – просто так, –
когда ни темы, ни системы?..
Невмоготу – сквозь немоту,
сквозь хрипоту, икоту, рвоту
Прорваться к чистому листу,
найти пронзительную ноту.
Прорваться к ноте, что сразит,
забыв спросить число и имя…
Стихи – пожизненный транзит…
Я невиновен перед ними.
Стихи – позор, разврат, азарт.
Они – как свечи в тихом храме…
Когда клыки свои вонзят,
я не виновен перед вами!
Стихи не пишутся. Почти.
Порой случаются. Однако
Все почты письмами почти –
поэт бездомен, как собака.
Гермес бессилен. Аполлон,
что амфибрахий: по диплому.
Язык молчать приговорён
и петь не может по-другому.
Ты свечи палишь до зари,
рисуешь рожицы и рожки.
Из воска лепишь корабли…
Хотя бы строчку! Понарошку.
Но поезда – на дно реки.
Но самолёты – в сопки соплом.
Идите к дьяволу, стихи!..
И тут же в горле пересохло.
Я уйму доводов найду,
что не лукавлю, не рисуюсь.
Как заведённый какаду,
«Люблю! – твержу. – Люблю, рискуя…»
И ни на йоту не солгу,
сказав, преодолев дремоту,
Что в вечном у тебя долгу –
за ту, единственную, ноту.
Что в вечном у тебя долгу –
пажа, пиита, обормота:
За две-три фразы на бегу –
во-первых, пятых и четвёртых…
За две-три розы на снегу.
И… воскрешение из мёртвых!
III
К утру обычно крепок сон.
В ночи гораздо чётче звук.
Никак не могут в унисон
Душа и тело, милый друг.
Восход. Закат. Закат. Восход. –
Неумолимый лейтмотив.
Восторг. Печаль. Печаль. Восторг. –
И нет других альтернатив.
Ты полз и полз на Эверест…
Вчера – герой, сегодня – бомж.
Приходишь к лучшей из невест:
Сюжет паршив, как тухлый борщ.
К утру особо сладок вздох.
В ночи точней звучит размер.
Ты так устал от верхней «до»:
Рыдай и смейся, добрый сэр.
Полным-полна, пустым-пуста
Твоя сума – и день, и век.
Шестая заповедь Христа
Важнее тьмы библиотек.
Стокгольм столик. Высокий штиль.
«Good day, старик!» – «My friend, привет!»
Ах, как изящно пошутил
Однажды Нобель – хитрый швед.
К утру сомнителен успех.
«Ты – гений!» – ночью шепчет Змей…
Давай поднимем тост за тех,
Кто выше, чище и смелей.
Восход. Закат. Закат. Восход.
Рефреном – жизнь. Рентгеном – смерть.
Возьми всего один аккорд:
«Любить и сметь, творить и сметь!»
IV
Устав от водки, дружб, предательств,
Устава края, слёз страны,
Я почитаю вирши Данте
У переделкинской сосны.
Гибрид метаний и скитаний,
Ловец страстей и карасей,
Веками слышу, как «Титаник»
Гудит на рейде Туапсе.
Творец пророчеств и чудачеств,
Стенаний-минус, танцев-плюс,
В лесах кириллицы запрячусь,
В морях латыни утоплюсь.
Отец предчувствий, дед причастий,
Внук «Турандот», сын «Мимино»,
Я замышлял трактат о счастье,
Увы, родился фарс-минор…
Нелепость бренных декораций
На браной сцене бытия.
Неутолённость, брат Гораций,
Твоих, моих и прочих я.
V
Стихи оставили меня,
долгов подкинули –
Как беспардонная родня,
сто раз подставили –
Сто лет не пишут, не звонят,
клянусь богинями…
Найдёте в ржавых словарях:
живут в Италии.
Вчера воскрес убитый ямб:
«Сгонять за рифмами?!
Они – медсёстрами теперь
у Белой реченьки…»
И сын, и дочь, и друг, и зверь
тиранят мифами.
Судьба и время – по нолям.
Лечу над Вечностью…
Стихи на прозу разменял –
в соплях метафоры.
Обид считать – не перечесть –
на грани бешенства.
Дуэли. Госпиталь. Вокзал
в хоралах Баховых.
«Он не виновен, ваша честь!
Стрелялся – тешился…»
Назавтра явится хорей –
(проспал с гиперболой):
«Опять разборки без меня?
Кто труса праздновал?
Я, сударь, вам не изменял –
кивните, Лермонтов!
Внимайте: стая стихарей
воркует ласково…»
Крещатик. Крестник. Херувим.
Днепра излучины.
Спасибо, Киев, Третий Рим,
за хруст эпитета…
Стихи артачатся: «Опять
сюжет закрученный?!»
Поссоримся, япона мать!
«Адью!» – До Питера?..
VI
Мне лгут и льстят – поврозь, подряд –
Не очень умные и очень…
Короче, разные трындят –
Пророки в запахах порочных –
Актрисы с бюстами наяд,
Что стих чудесный наворочен –
Стройнее римских колоннад,
Прозрачней вечной белой ночи…
Но знаю точно: трёп заочный
И очный спор с поэтом эС
Проигран мной…
Отчальте, братцы!
И всё равно подначит бес
С поэтом Ка соревноваться…
VII
Перевожу себя со словарём –
Занятие из редких, доложу…
Предвосхищу усмешки: «Переврём!» –
Студенток, переполнивших Домжур…
Коллеги, отправляя к докторам,
Диагнозом замучили: «Шизо…»
Друзья несли поэмы в тёмный храм,
Враги бежали в ужасе: «Бизон!»
Перехожу янтарным королём
На клетку вверх по шахматной меже –
Предупрежу бездарный ход конём:
Остынь, скакун работы Фаберже!..
Чумичка из растерзанных годов
Морочила намедни: «Дежавю…
Ты молод и хронически здоров:
Девятый вал – большому кораблю!»
Переложу себя со словарём –
Однажды от и до перескажу…
Перевяжу шафранным сентябрём
Февральскую ожоговую жуть.
Герои виртуальных мелодрам,
Заморыши зачатых звёздных войн
Назойливо приветствуют: «Салам!
Початимся по рифме зоревой…»
Перевожу судьбу за окоём –
По рубежу, ранжиру, тиражу.
Перехожу от жалких полудрём
К жестокому, как Стенька, мятежу.
Заложница седьмого падежа
Оставит на веранде ночевать…
Любовницы, которым задолжал,
Заохают: «Бежал в Нахичевань!»
Принаряжу жену пред алтарём, –
Смиренные поклоны миражу…
Перевожу часы под фонарём –
Божественных секунд не разгляжу.
Ревниво продолжают порицать,
Советуя осесть и окосеть,
Писатели Бульварного кольца,
Издатели Рублёвского шоссе.
Переживу, спасённый сухарём,
Допросы по двойному типажу…
Приворожу Сахару букварём –
Жирафу рыжий галстук повяжу.
Апостол измусолил карандаш –
Придумал, сочиняя Рождество,
Украсить моим вензелем калаш…
Калашный ряд? Калашникова ствол!
Перекрещу страну календарём,
Расчерченным на тысячу веков…
Приколочу заржавленным гвоздём
Табличку: «Космодром для дураков».
1992– 2007