Марина Чарина

Марина Чарина

Четвёртое измерение № 18 (474) от 21 июня 2019 года

Рефлексия

Тоска

 

Твой огонь не горит, и очаг остыл,

в мрачном доме хозяйкой живёт Тоска.

Бродит тенью, кичится бытьём пустым,

не велит никого на порог пускать.

А из дому выходишь – она с тобой,

неотступно покорного сторожит.

Скоро станешь навечно её рабом,

верным прихотям сумрачной госпожи.

 

Но пока ещё пробуешь боль забыть,

ищешь способ избавиться от Тоски.

Нашу встречу подарком сочтёшь судьбы –

так понятны друг другу и так близки.

 

Будут новые планы, пойдут дела,

для успеха советы мои нужны…

 

Ты не знаешь – Тоска ко мне привела,

потому что мы с ней с давних пор дружны.

 

Как будто...

 

Как будто всё немножко не всерьёз –

и знак судьбы, прочтённый на ладони,

и давний сон, который ты запомнил,

и театральность благодарных слёз.

 

Не верю в зрелость плачущих мужчин,

в фатальность чувства и любовь до гроба,

и пошлостью не оскверниться чтобы,

давай с тобою просто помолчим.

 

Скользнёт бесшумный лунный луч в окно,

так нежен, близок и недосягаем.

Любовь приятна, мы в неё играем.

Но только отчего-то всё равно

 

мне показалось, что придёт пора,

когда с горчайшей ясностью открою –

всё то, что нынче кажется игрою

на самом деле вовсе не игра.

 

Влечение к...

 

Мой грех сокровенный, глубинный, незримый бушует внутри неуёмным пожаром. Заклятьем призывным любимое имя шепчу исступлённо, неистово, жадно. Легко научиться тревожить фантомы в горячке разнузданных тайных желаний.

А в жизни обычной ты просто знакомый, лишь чувственной вспышкой ладоней касанье, да взгляд, от которого в небо иль в омут, подступишься ближе – реальна погибель…

Но если сложилось бы всё по-другому, то стали бы мы, неизбежно другими.

 

Останься со мной неразгаданной тайной, соблазном запретным, волнующей дрожью…

Тебя не держу, навсегда отпускаю…

 

Мечту о тебе отпустить невозможно.

 

за скобками

 

краски бледны и размыты цели

(знать, не ухватишь с небес звезды).

семь понедельников на неделе,

семь вариантов одной беды.

 

чуждым теплом нелегко согреться

(в целом, смешон от себя побег).

горечь взращённого самоедства

вкус искажает любых побед.

 

знаю, что я ничего не знаю

(мысль не нова, так считал Сократ).

кружит волчком суета земная,

непредсказуемая игра.

 

жребий бросаю, тревожу тайну

(раз не «орёл» – не моя вина).

 

впрочем, за скобками и останусь

из рассмотрения исключена.

 

пустота

 

нелепая незримая потеря,

её и не заметишь в суете –

когда надежде закрываешь двери –

приоткрываешь двери пустоте.

 

она всепоглощающим туманом

вползёт в обыкновенное житьё,

покоем, безразличием, дурманом

окутает сознание твоё.

 

бесчувственно, бесцельно, беспросветно,

без смысла в «ненавижу» и «люблю»,

из жизни выпадаешь незаметно,

все помыслы свои, сведя к нулю.

 

до Слова, что ещё не прозвучало

в свободной первозданной немоте,

поймёшь вдруг –

в пустоте всему начало.

и возродишься в этой пустоте.

 

Тишина в лесу

 

Крик возвращается эхом,

вспугнутый воздух речист.

«Трудно ли быть человеком?» –

думает лист.

 

Голосом тешу гордыню

и говорю не о том…

Я замолчу и отныне

стану листом.

 

Плоды

 

Попробуй плоды, очень терпкие, знаю, на вкус,

их вырастить мне помогал нерадивый садовник.

Теперь сад мой гол, беспризорен, потерян и пуст.

В нём ветер играет какой-то причудливый блюз,

мотив у которого и не пытайся запомнить.

 

Играй, не играй – нет здесь веры ни звукам, ни снам,

мечты и труды пропадут одинаково всуе.

И всё ж, возвращаясь, нередко тревожит вина…

Бесстрастное время приходит плоды пожинать,

оно не осудит и нас никогда не рассудит.

 

Познание

 

Рисуй, мой мальчик, что там по душе –

ракеты, космос, замок ли старинный?

Глядишь, увидишь что-то, а вообще,

для нас на свете множество вещей

останется лишь в качестве картинок.

 

Пиши, мой мальчик, что там по душе?

Не бойся, милый, разочарований.

Не бойся ни фантазий, ни клише,

ведь в жизни будет множество вещей

существовать лишь в качестве названий.

 

Об этом не скажу тебе… пока.

Твой мир открыт, огромен и прекрасен.

В нём нет ещё в помине старика,

чей мир усох до тесного мирка

и скоро вовсе станет неподвластен.

 

Ссора

 

Обидой вспыхнет то, что долго тлело.

Ну что ж, прощай! Пожалуй, я уйду,

пока во мне решимость есть и смелость,

пока не поняла, что мне б хотелось

остаться и с тобою

быть в ладу.

 

Пробег часов достиг отметки «после»,

ты, от горячности совсем остыв,

неразрешенность осознав вопроса,

зачем-то выйдешь, курточку набросив,

а снег уже замёл мои следы…

 

Памятное

 

Память – ёмкое жилище,

неподверженное сносу.

Не боясь быть третьей лишней,

захожу к тебе без спросу –

 

К дорогому старожилу,

идеальному фантому,

всё плохое позабыла,

неугодное не помню.

 

Потому легко и славно

мне с тобой в уютном прошлом.

Тикают часы о главном –

о хорошем… о хорошем…

 

Совесть

 

Только подумаешь: «Совесть моя чиста.

Я ни при чём, потому

умываю руки», –

кровь проступает на древе святом Креста,

след искупительной, жертвенной вечной муки.

 

Тяжкая ноша признанье чужих грехов,

словно своих,

неподъёмная для подобий.

Совесть – божественный голос, тревожный зов,

высшей духовной свободы простая проба.

 

Говорим

 

«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог»

(Святое Евангелие от Иоанна. I,1)

 

О весне говорим, погоде и дурашливо – о любви. Обаятелен и свободен мой улыбчивый визави. Ты успешен, как будто счастлив и для всех, безусловно, крут, только знаю, что слишком часто страхи душу в тиски берут, что успех, не сулящий радость, неизменно меняет суть, что заветной сочтёшь наградой, отыскать сокровенный путь до начального, золотого, понимаемого едва, сотворённого Богом Слова, возвышающего слова.