Марианна
Боровкова

Посмотри, Мария

Посмотри, Мария, какие дни!

Синий сумрак сада застыл в глазах.

Золотые косы  перетяни

Лентой и ступай  в этот дивный сад.

Потому что если не ты, то кто

Зябликов  разбудит и вразумит,

Утишит дрожание лепестков

И посеет истину меж людьми?

Кто наполнит свежестью до краёв

Выстуженный за зиму белый свет,

Сердце  сострадательное своё

Распахнёт навстречу  сырой листве?

Примири, Мария, тоску с тоской,

Брата с братом, землю и небеса,

Чтобы  вольно стало  дышать, легко,

Ангельские слушая голоса.

Спутанные мысли, дожди, пути

Распусти по ниточке, отпусти

Посреди не радости, но весны

Оком милосердным воззри на ны!

Ихтис

Не зеркало треснуло – озеро вскрылось лесное.

Приснился пугающий  сон, но теперь его смоет

Слезами, дождями, цветными  чернилами волн,

И ты  вдруг прозреешь  –  и это важнее всего!

Где ежеголовник и таволга  дышат любовью,

Где всякая тварь просыпается и славословит,

Успеешь  заметить во тьме  у песчаного дна

Диковинных рыб, о которых и знать не должна:

Блестя чешуёй,  плавниками, как в салки, играя,

Всплывёт на поверхность и скроется с глаз твоих стая,

И дрогнет душа,  разглядев перламутровый хвост

В тревожном  течении времени, мыслей и звёзд.

И будет по  слову  Господню, и сердце  иное

Созиждет из каменного твоего – плотяное,

Мягчайшее сердце, людскую познавшее боль,

И первая рыба вернётся тогда за тобой.

Сопричастникам

«Радоватися с радующимися, и плакати с плачущими»

Св. Иоанн Златоуст

Деревьев лица просветлённые

В намытых стёклах отражаются,

И гнёздышки хитросплетённые

Заполоняются стрижами.

И высота, и ширь небесная

В распахнутых сияет окнах,

И стиранные занавески

От сквозняков быстрее сохнут.

И то ли плачет, то ли молится –

А может быть и то, и это –

Очнувшаяся вдруг лимонница,

Посланница иного света.

И новый муравейник строится

На разорённом прежде месте,

До дыхальцев прогретый солнцем,

Здесь каждый сопричастник весел,

И, от усердья сдвинув брови,

Любой старается на совесть.

И только время всё суровее,

И оглушительнее новости.

И только сердцу всё тревожнее,

Что меж земным и горним где-то

Дрожат деревья теплокожие

От юго-западного ветра.

Певчие

«Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы - дети Божии».

(Римлянам 8:16)

Он вчера ещё  сыпал из облака – оглашенный,

И такой долгожданный  был, важный и всежеланный,

А сегодня  лежит по обочинам грязной пеной,

Никому не потребный, преданный, бездыханный.

А к заутрени вовсе исчезнет с глухих окраин,   

Будто он и не царствовал вечность на этом свете.

Остальных вдохновляет  на подвиги, умирая,

Остальным разъясняет, что все они – Божьи дети.

В поднебесье  просторно – есть, где ветрам разгуляться!

Из панельного склепа, трещащей по швам хрущёвки

Разлетаются присные, чада и домочадцы,

Суетливые лица: лазоревки, камышовки,

Соловьи, шилохвостки и прочие зимородки,

Голубые сороки, исполненные отваги.

Он – вчера ещё неизбежный – теперь вдоль дороги

Угасает, становится благословенной  влагой.

И тогда вылетают на свет из своих дольменов,

Из казённых домов, из неоновой паутины,

Отправляются любоваться на перемены

В милых  птичьему сердцу  покинутых палестинах –

По Чьему-то веленью, по собственному хотенью,

Стосковавшись по чистым ручьям, голубым равнинам,

Возвращаются блудные дети унять томленье,

Возвращаются певчие – целы и невредимы.

Слово за слово

«В дому Отца Моего обители многи суть»

Свт. Иоан Златоуст

Проехать весну, пролететь, отболеть и проститься,

Увидев,  как сальце  с кормушки склевала  синица,

Как  рощица вдруг засияла, взорвавшись листвою,

Принять, что  в скорбях открывается чувство шестое:

Весь мир в одночасье из тихого сделался шумным,

Ворвались ветра, и опомнился лес многострунный,

И белое стало цветастым и щеголеватым,

И нечего больше бояться,  и плакать не надо.

Капель  пропустить по глотку, от свободы  хмелея,

Из всех неизведанных выбрав дорогу длиннее.

Мятежному сердцу неважно, что было вначале,

А только бы воды неслись, и несли, и качали,

Вороны  кричали, смешно сквернословя по-птичьи,

И старая лодка  к причалу приткнулась  привычно,

Любуясь небесной рекой и густой синевою,

И солнцем сквозным,  задевающим  всех за живое.

Промчать по полям, прокатиться, перевоплотиться,

И в Лету  нырнуть, и поплыть серебристой плотвицей.

В таинственном свете у стен монастырских пригреться,

Удариться оземь и  стать  соловьём-псалмопевцем.

Среди разнотравья чабрец отыскать и лабазник,

И козлобородник – целительный, звездообразный.

А после до ночи  сидеть на  веранде за чаем

И спрашивать Бога,

И слушать, что Он отвечает.

Из жизни предутренних звёзд

«да возсияет и нам грешным свет Твой присносущный»

Едва любви попутный ветер перелистнёт дурные дни,

Река серебряные клети стряхнёт движением одним,

И, с шумом выдыхая воздух, живая понесёт вода

В ней отразившиеся звёзды, сгорающие со стыда.

Сожмётся сердце человечье от состраданья и тоски:

Не время лечит, Слово лечит отчаянию вопреки.

И нас покинувшие в горе вернутся вскорости назад.

И звёзды выплеснутся в море, и разольётся бирюза.

Должно хватить и сил, и света принять обратно и обнять,

Ведь ближе не было и нету  ни у тебя, ни у меня.

Когда  – певуч и бесконечен – луч высветит печаль  до дна,

Поймём и мы – не время лечит, а тишина.

И будет ещё одно лето

«Смотрю на небо:  такое оно спокойное, так бы и улетел в него»

И. Шмелёв

Мы встретимся вскоре, поскольку разлуки

Окончится смутное время.

Весёлой капели настырные звуки

Пронзят заоконную  темень,

И светом безудержным брызнут соцветья

На жертвенном  дереве Жизни,

И звёзды, которые сбрасывал ветер,

На нитях  паучьих повиснут.

И мы  соберём в коробок золотую

Пыльцу, чтоб хранить, как святыню.

И небо, шагнув, подойдёт к нам вплотную,

И больше уже не покинет.

Библейское завтра случится сегодня,

И сбудутся все предсказанья:

Мы встретимся вскоре, и  лето Господне

Настанет, настанет, настанет.

И будет ещё одно лето, и после, 

И много – певучих,  чудесных!

И густо настоянный травами  воздух

Скворчиной  наполнится песней.

Смородины куст разомлеет на солнце,

Малина зальётся румянцем,

И огненный крест над собором  взметнётся,

И семь куполов  разгорятся.

Мы встретимся вскоре, смотреть, как шмелюка

Бодается с жаром акаций.

Мы встретимся, чтобы баюкать друг друга,

Спасать и спасать, и спасаться.

И звон колокольный остатки туманца

Рассеет, развеет, разгонит.

Мы встретимся, чтобы уже не расстаться

Ни с небом, ни с летом Господним.

Просительная

«Спаси, Господи, люди Твоя»

Молодые вишни,  полны огня,

В мир неумолимо несут тепло.

Птицы суетливые гомонят,

Яблони  придерживая крылом.

Сердце человеческое болит,

Плачет, ищет Бога, а он – везде! –

В небе, на земле, в золотой пыли,

Во дворе и в доме, и там, и здесь.

И в минувшем дне, и в грядущем дне,

И в стакане с луковкой на окне.

И с тобой  повсюду Он, и со мной –

И с утра, и в полдень, и в час ночной.

Потому-то мимо невзгод и бедствий

Ищет сердце Бога, как радость в детстве,

Как на Первомай у отца на шее,

Требует защиты и утешенья.

Мира всем, любви, благодати Божьей

Просит сердце, ибо без них не может:

Всякую овечку лелеет пастырь,

Тонкорунную на  просторах райских.

Бабочка очнулась и еле дышит,

Из норы на волю глядит зверьё.

Господи, прости нас, – звучит чуть слышно.

Господи, помилуй! – душа зовёт.

Времени так мало – почти что нет,

В тёмных лужах – страх, внутренняя дрожь.

Только чистый невероятный свет,

На который смотришь и не сморгнёшь,

Только свет повсюду – что вверх, что вниз.

Господи, помилуй и сохрани!

Поэмка о тайных путях и местах обитания

«Кругом меня цвёл божий сад»

М.Ю. Лермонтов «Мцыри»

Я за тобой иду – наощупь, наугад,

На заповедный свет, на шепоток сердечный.

Мне кажется, вот-вот – и яблоневый сад

Взовьётся до небес, расплёскивая  вечность.

Но и тогда я свой не изменю маршрут

В невоплощённый мир, невидимый глазами,

Я за тобой иду – ведь  нас с тобой там ждут,

Где молоко и мёд,  и  музыка сквозная.

*

И чем я дальше за тобой иду –

Чеканней шаг, несокрушимей дух

И чище голос незнакомой птицы.

Яснее смысл и жизни, и беды,

И сквозь цветное  стёклышко воды

Причудливее отблески  на лицах.

*

И можно смерть стряхнуть, как пыль, как шелуху,

Как будто отпугнуть  назойливую муху,

Пока звезда Полынь сияет наверху,

И третий трубный глас  ещё не тронул слуха.

Я за тобой иду по огненной земле,

Лечу – крыло в крыло, спешу   – твоя, живая,

Ведь нас с тобой там ждут: орёл, телец и лев,

Взволнованных очей с дороги не спуская.

*

И ты мою не отпусти  ладонь –

Благословен, кто истиной ведом,

В ком нет ни тени смуты и сомненья.

Когда душа в душе  нашла приют,

Они единозвучно  запоют,

Не прекращая  общее движенье.

*

Ведь нас  с тобой там ждут, скучают и грустят –

Так бесконечно ждут никем не заменимых.

В нетающем снегу по щиколотку  сад,

Чудесный райский сад, готовящийся к схиме.

Дыхание его становится темней,

А ноша тяжелей и слаще с каждым шагом.

Ведь даже уходя, он держится  корней,

И помнит, чью  стволы в себя впитали влагу.

*

И чем я дальше за тобой иду,

Тем  радостнее бабочкам в саду

Становится, вольготней, веселее.

И  долготерпеливая рука

Укутывает ветви в облака

И нас с тобой, как  завязи, лелеет.

По всем приметам

Мы с тобой поделим и хлеб, и воду,

Праздники святые, больные будни,

Высоту  лазурного небосвода,

Лес весенний – чёрный, сырой, безлюдный.

Отправляясь вместе дорогой дальней,

Я тебе сказала, что круг замкнётся:

И ещё капели не отрыдают,

А уже елеем прольётся  солнце

На пласты промёрзлого  чернозёма,

На твоё родное лицо и плечи,

На траву, бегущую мимо дома,

Где под самой крышей  стрижи щебечут.

Ты сказал, что все мы под Богом ходим,

Ты сказал, что примулы и фиалки

К Пасхе зацветут, и сирени вроде,

И жасмин, и ландыши – что им,  жалко?

Ты сказал, что дальше по всем приметам

Прилетят шмели колдовать над  хмелем.

Будет много счастья, тепла и света –

Их мы тоже напополам разделим.