Рыбка
В сети многие попадалась,
Только плавала налегке,
Сквозь любую сеть прорывалась,
Тихо плакала вдалеке.
И попалась не в сеть, а в руки!
Руку в реку я окунул –
Приплыла в бессловесной муке,
Не похожая на акул.
Так прижалась она к ладони,
Что зажёгся в воде плавник!
Рассыпайтесь, горячи кони!
Я губами к реке приник!
От реки отрываю рыбку –
Рядом с сердцем она горит.
И, выдавливая улыбку, –
Задыхаюсь я! – говорит.
Отрываю от сердца рыбку –
Под водою моя рука —
И выдавливаю улыбку...
Покрывается льдом река.
Пьедестал
Я возносил тебя на пьедестал.
Чтоб ты на нем стояла и блистала.
И наконец вознёс. Но так устал,
Что умер у подножья пьедестала.
Твой свет погас. Я в тот же миг воскрес
И свет увидел в солнечной короне.
И полностью утратил интерес
К твоей, меня измучившей, персоне.
Я всю тебя испил. И мёд, и яд.
Стал горек мёд. А яд – не убивает.
На пьедестале – тьма. А говорят,
Что свято место пусто не бывает…
Девчонка из балета
Мне нравится девчонка из балета!
Поскольку я чуть-чуть навеселе,
Она, летящим воздухом одета,
Танцует среди рюмок на столе!
Ловлю ладонью стан горячий, хрупкий
И дым волос, летящий в высоту!
Окончит танец, выпрыгнет из рюмки,
И я её поймаю на лету!
Крокодил и девочка
Девочка эта в мой дом приходила
И говорила, что я – крокодил.
Разинул я страшную пасть крокодила
И девочку милую всю проглотил.
Внутри у меня она так запищала,
Что стенки желудка покрылись огнём:
– Милый, хороший! Начнём все сначала!
Что ж, я подумал, начнём, так начнём.
И снова в мой дом она долго ходила.
И снова твердила, что я – крокодил.
Но не разинул я пасть крокодила.
И девочку эту я не проглотил!
Тихо снаружи она попищала.
И слабый её голосочек затих.
Я не хочу начинать с ней сначала.
Не перевариваю я таких.
Воспоминание об Афганистане
В пространстве чувствовалась сила.
Кипела кровь. Я пел в бою.
И пуля тонкая пронзила –
И снимок твой, и грудь мою.
На Родине, без похоронки,
Ты прочитала в небесах,
Что я лежу на дне воронки,
А ты стоишь в моих глазах.
Нимб над тобой зажёгся ало.
И в смерти, как в любви верна,
Ты вспыхивала, как струна,
И с тихим звоном угасала.
Ушла в невестином наряде,
С улыбкой детской на губах,
Чтоб нам лежать в одной ограде,
В простом и в цинковом гробах.
Чужой земле оставив тело,
Над всесоюзной синевой,
Моя душа к тебе летела,
Чтоб нам вдвоём шуметь листвой
И плакать в дождь...
Но знает дело
Наш бравый лекарь полковой...
Домой вернулся я живой.
То позади. Что впереди –
Я у цыганок не гадаю.
Живу с зиянием в груди.
Давно в подушку не рыдаю.
Лишь безымянное кольцо
Болит. Смотрю в девичьи лица.
Сквозь чёрно-белое лицо
Пространство-время в грудь струится.
Не забываю юность нашу.
Встаю. Тружусь. И спать ложусь.
Ношу цветы. Ограду крашу.
Тебе в подмётки не гожусь.
А где душа моя летает,
Один Господь об этом знает.
Ветеран Куликовской битвы
Я – ветеран
Куликовской битвы.
Вот мои шрамы –
Узкие глаза,
Широкие скулы
И воспоминание о слове «татарин»
В советском паспорте.
Прозрачное дерево
Прозрачное дерево растёт...
На прозрачных ветвях
Сидят прозрачные птицы
И поют прозрачные песни.
Прозрачные люди
Проходят сквозь прозрачное дерево,
Слушают прозрачные песни
Прозрачных птиц
И делают прозрачные выводы.
Прощание с СССР
Когда стоит эпоха-дура,
Народ молчит и пьёт дотла.
Моя страна – карикатура
На ту, которая была.
На ту, которая стояла –
И будет в памяти стоять.
На ту, которая сияла -
И будет в памяти сиять.
Народ, не потеряй лицо
В борьбе за рублик и за бублик.
Прощай,
Союз Советских Социалистических республик!
Я не сумел с народом спиться.
Антинародный я – поэт.
Теперь мне вечно будет сниться
Страна, которой больше нет.
© Дмитрий Куралов, 1993-2023.
© 45-я параллель, 2023.