* * *
По этой набережной длинной,
Где запах сосен и дубов
И шелест волн, как вальс старинный,
Плывущий с дальних берегов,
Людей почти не замечая,
Скрываясь в складках темноты,
К пустынным пристаням ночами
Идут приморские коты.
Там, на камнях, от соли белых,
Садятся парами и врозь
И смотрят в звёздные пределы,
Как будто видят их насквозь.
Но что им россыпь мёртвых стразов,
Оправленных в небесный мрак,
Когда живым мигает глазом
Их закадычный друг маяк?
Жемчужной лодочкою света
Он достигает широты,
Где на другом конце планеты
Сидят такие же коты,
И так же смотрят вдаль бессонно,
И так же истово маяк
Лучом, над морем занесённым,
Кому-то шлёт за знаком знак.
Прибой приносит песни странствий,
Огни вытягивает в нить,
Сводя в единое пространство
Всё, что нельзя разъединить.
И небо сыплет бисер мелкий
На берега материков,
Котов приморских посиделки
И переглядки маяков.
2017
Февральский рубеж
Снега вдоль дороги сплошной непролазной стеной,
Но птица-синица запела, теряя терпенье.
В конце февраля мы дышать начинаем весной –
На пару деньков, но приблизить её наступленье.
Хоть в наших широтах зима забирает марток
В объятья свои, до предельного срока неволя,
Сминается ветром и рвётся пуховый платок,
Сокрывший от глаз летаргию бескрайнего поля.
И всё же февраль – неуёмный, капризный инфант,
Его развлечения – смесь озорства и обмана:
Затеять пургу, а потом, как подарочный фант,
Огромное солнце достать из обёртки тумана,
И снова затеять…
Последний февральский рубеж
Для нас как разбег перед первым весенним полётом,
И нужно проснуться, предаться приятным заботам –
Шкафы разобрать, накупить голубого и беж.
А после вздыхать, что за зиму поблёкла душа,
Но это пройдёт, если смыть наслоения прозы.
И нужно дышать, обязательно нужно дышать
Февральскою свежестью с тонкою ноткой мимозы.
2018
* * *
Стучи, стучи лопатой чаще
В обледенелый парапет,
Неторопливо работящий
Чернявый дворник средних лет.
Дворов столичных давний житель,
Не признаваемый своим,
О чём ты думаешь, мыслитель,
Когда глядишь на Третий Рим?
А что о двух других ты знаешь,
О русских смутах и Орде?
А слово громкое «товарищ»
В твоей не вязнет бороде?
Откуда шла твоя дорога
В безбожный наш, недобрый край,
Где много шума, снега много –
Сгребай, оттаскивай, кидай!
Но, разгребая и кидая,
Ты жизнью – здесь, а сердцем – там,
Где азиатский привкус рая
Голодным грезится губам.
К шайтану бы столицу эту,
Но – сыновья, жена и мать.
И, значит, заново с рассветом
Сгребать, оттаскивать, кидать,
Лопатой бить сухую наледь,
Заботу пестуя одну:
Что деньги нужно переправить,
Что деньги нужно, деньги ну…
2018
Ночной разговор
Счастье, – говорил он, –
Есть ловкость ума и рук.
Все неловкие души
За несчастных всегда известны.
С. Есенин
Этот диван, промятый десятками тел,
Пахнет столетней пылью, столетней болью.
День белой бабочкой в форточку вылетел
И погасил все лампочки за собою.
Ну же, дружище, рассказывай, как живёшь,
Байки да сплетни перебери со скрипом.
Бог с нею, с правдою. Главное, чтобы ложь
Не застревала в горле предсмертным хрипом.
Просто исполни любимый народом трюк:
Выдуй на раз слона из банальной мухи.
Помнишь Есенина: счастье есть ловкость рук,
Участь неловких – множить пустые муки.
Что же молчишь ты? Потёртый пунцовый плюш
Краской стыда тебя покрывает густо.
Хватит казниться несчастьем неловких душ:
Им сострадать – великое ли искусство?
Вот караулить того, кто собаку съел
В навыке прятать грех от чужого взгляда,
И, подловив его, тёплым взять на прицел –
Это волшебней, чем даже «Шахрезада»!
В небе блёкнет звезда, предвещая зарю,
В омуте зеркала тонет ночная тень.
Что это я всё про пакости говорю?!
Может, подбросишь пяток благородных тем?
Снова молчишь ты, упрямый хранитель тайн,
Только кряхтят пружины в обрюзглом теле.
В утреннем свете заметно, что твой дизайн,
Да и моральные принципы устарели.
Нынче в моде свободный от комплексов стиль –
Всё на продажу и никого не жалко!
Без сантиментов отправят тебя в утиль,
Место займёт сговорчивая лежанка.
Эта растреплет всё, что узнает. К тому ж
Ей до приличий нет никакого дела.
Белая бабочка, спутник неловких душ,
Словно прощаясь, на подлокотник села.
2018
* * *
Прекрасны яблони в плодах,
Наполненных подлунным светом.
Сентябрь блаженствует в садах
В обнимку с пышным бабьим летом.
Неугомонна бабья плоть
И до гулянок так охоча,
Что не боится исколоть
Ступни, в саду танцуя ночью.
Свеченье звёзд и мотыльков,
И яблок млечное свеченье.
Мне б загулять до петухов,
Найти для сердца приключенье!
В него сорваться сгоряча,
Пробив затворы и плотины,
Забыв что виснут на плечах
Года чугунной паутиной,
Что стать не та и поздно шить
Самой себе судьбу на вырост.
Но напоследок нагрешить –
Свинья не съест, а Бог не выдаст.
Ещё немного – и конец
Обманной лёгкости свободы!
Вот лунный серпик, как пловец,
Нырнул в заоблачные воды,
Дождём набухла полоса
Совсем осеннего рассвета.
Плоды в траву роняет сад,
Оплакивая бабье лето.
2018
Последнее лето
Играет ветер ветками берёз.
Малыш в песке играет возле дома.
Исходит соком день, как абрикос, –
Разнеженная летняя истома.
Малыш резвится, теплою водой
Кропит дорожку из садовой лейки.
Клонясь к плечу седою головой,
Его прабабка дремлет на скамейке.
Малыш смеётся: «Бабушка, вставай! –
И тянет за морщинистые руки.
А ей сейчас, наверно, снится рай
И те, кто с ней в пожизненной разлуке.
Они зовут и манят «приходи!»
Из глубины неведомого сада…
Малыш, уймись, бабулю не буди!
Ей это лето – щедрая награда
За долгий путь с котомкою камней,
За то, что сердце не было спесиво,
За искорки любви неугасимой,
За эту жизнь и всё, что было в ней.
Пока-пока! Малыш уже забыл,
Что бабушка проснуться не хотела:
Младенческий расплескивая пыл,
Он носится за бабочкою белой.
Он ловит неземное существо
И крылышки восторженно сминает.
Не знает он о смерти ничего,
Но, может быть, и лучше, что не знает
2018
* * *
Шурша опавшею листвой,
Блуждаем в лабиринтах парка.
А день прозрачно-золотой,
Как в чашке свежая заварка,
И в ней чаинкою плывёшь,
Не ощущая тяжесть тела.
Дела отложены, но всё ж
Их поминаем то и дело –
Куда от них?! Мы говорим
О кратковременном и вечном.
Нам непривычен этот ритм,
Неторопливый и беспечный.
И, погружаясь в глубину
Искрящейся древесной пыли,
Подспудно чувствуем вину
За то, что близких обделили
Заботою, посмев вот так
Сбежать из заданного круга,
И говорить, и думать в такт,
И понимать без слов друг друга.
Переходить из света в тень,
Как от пролога к эпилогу,
И возвращаться в этот день,
Дарованный улыбкой Бога.
2018
* * *
Листва осенняя безвестно
Уйдёт под равнодушный снег.
Кому мы будем интересны,
Когда закончится наш век?
Когда пройдут земные сроки
И дети вырастят внучат,
Кто прочитает наши строки,
Услышат, как они звучат?
Всего вернее, станет скоро
Набитый пылью книжный шкаф
Для них могильною каморой,
Ведь память – ненадежный сплав.
Потомок юный, по ошибке
Однажды вытащив на свет
Быльём пропахшие подшивки,
Уже не сможет дать ответ,
Кому они принадлежали.
Что имя, – это звук пустой,
Пока не вписано в скрижали
Оно божественной рукой.
А впишет ли?...
Знать не дано нам,
Чем станут наши голоса –
Ружейным залпом, бабьим стоном,
Свирелью птичьей в небесах,
И оживёт ли наше слово…
…Надежда глупая крепка:
На чистый лист ложится снова
Тропой неведомой строка.
2018
* * *
От январских густых седин
До весёлых кудряшек лета –
Где-то лист упадёт один,
Тут же почка проснётся где-то.
Жизнь листвою стремится ввысь
И корнями уходит в почву.
Мы стволами с тобой срослись,
Мы ветвями сцепились прочно.
В неоглядном своём лесу,
Где изведаны все дороги,
Мы друг другу закон и суд,
Мы друг другу рабы и боги.
Год за годом… Но глянешь вдруг –
Изменилась твоя дубрава:
Там, где други сходились в круг,
Только пни коченеют в травах,
Да зарубками имена
На замшелых стволах живущих,
Да лишайников письмена,
Да осипшее эхо в кущах.
А над нами играет свет,
Молодые бунтуют кроны:
До корней им и дела нет
И былые смешны каноны.
Хочешь сетовать? Не трудись –
Даже птицы тебе не внемлют.
Жизнь листвою стремится ввысь,
А корнями – уходит в землю.
Юный лепет над головой,
На коре – дорогие метки.
Я – живая и ты – живой,
И сплетаются наши ветки.
2018
* * *
Какая веселая нынче погода!
Мы вышли на улицу – эх, хорошо!
Снежок, залетевший из прошлого года,
Искрил рафинадно, но пах черемшой.
На яблоне старой рябинников стая
Застольно галдела с рассветной поры –
Ей год урожайный на ветках оставил
Мороженых яблок литые шары.
И мы наблюдали с улыбкой ребячьей,
Как яблочный мякиш крошился на снег,
А сонные голуби, тихо судача,
Его подбирали.
Полуденный свет
Был полон опаловой пыли, а солнце
На облаке млело, как репа в меду.
И жизнь намекала, что всё утрясётся,
Что всё устаканится в новом году.
Мы, впрочем, мечтали об этом и прежде,
Да дёготь всегда был обильней, чем мёд.
И всё же великое дело – надежда:
И сердце согреет, и разум спасёт,
И даже сыграет с тобой на удачу,
И даже позволит хоть пару минут
Бездумно следить, как рябинники скачут
И мёрзлые яблоки жадно клюют.
2019
* * *
Вопрос, не знающий ответа:
Что совершается, когда
Смыкаются ворота света
И с неба падает звезда;
Недвижным делается тело
И сердце прерывает бег, –
Когда уходит за пределы
Живого круга человек.
А время движется – надёжен
Его таинственный завод,
И ход обратный невозможен,
Как ни кричи «вернись!»…
И вот,
Всё понимая и не веря,
Что ничего не изменить,
В необратимости потери
Самих себя начнём винить:
Перебирая дни, казниться,
Что вечно лезли на рожон,
Хотя парад пустых амбиций
Бывал до глупости смешон.
Что подбивали слог железом
И не спускали ерунды,
Что в поединках бесполезных
Настигла нас волна беды.
А рядом с нею всё ничтожно –
Обиды, дерзости, вранье,
Поскольку просто невозможно
Переиграть теперь её,
Задобрить или подольститься,
Чтоб сохранить покой в душе.
Нет, ничего нельзя уже –
Ни оправдаться, ни смириться.
Запнулось время на мгновенье
И побежало налегке.
Лишь запоздалое прозренье
Дрожит слезою на щеке.
2019
* * *
Отец мой славный, мог ли знать
Ты, расписавшись на Рейхстаге,
Что повернётся время вспять
И понесут чумные флаги
По европейским площадям,
Взывая к проклятым вождям.
Что будут факелы гореть –
В руках погромщиков потеха,
Что станет им чужая смерть
Привычным поводом для смеха.
Что правду о друзьях твоих
Сотрут из памяти живых.
Прививка страха недолга.
Войны не знавшему герою
Уничтожение врага
Азартной видится игрою:
Нажмёшь на клавишу «repeat» -
Программа битву обновит.
Цена страданиям – пятак,
Руины мира – детский мультик,
И всё грядущее – ништяк,
Лишь нажимай «repeat» на пульте:
Картинка вспыхнет, и опять
Начнёшь с улыбкою стрелять.
Но игровые типажи
Уже сбиваются в колонны,
И огневые рубежи
Уже рокочут отдалённо.
И за дорогой в новый ад
С тоской следит отцовский взгляд.
2019
* * *
Бывает, что тебе приснится
Такой весёлый летний день:
Загаром тронутые лица,
Прохладой пахнущая тень.
И этот город величавый,
И каменный колодец-двор,
Где нас, приехавших, встречает,
На радостях болтая вздор,
Родня. Обеденные сборы,
Чужой и неудобный быт.
Влезая нагло в разговоры,
Трамвай за окнами звенит.
А ночью шёпот утомлённый
(Чтоб не слыхали за стеной),
И на подушке, отбелённой
Бесстыдно яркою луной,
Лицо, знакомое как будто.
Плывёт, туманится сюжет,
Выныривая прямо в утро,
В морозный беспощадный свет…
Бывает, глаз не открывая,
Лежишь и думаешь: зачем
Опять приснился звон трамвая
В оконном кружеве ночей,
Средневековый воздух улиц
В неверном свете фонарей,
И тот, кто скрытно, точно Улисс,
Уплыл за тридевять морей
И там пропал. Из всех лишений
Об этом нужно ль вспоминать?
Но за какое прегрешенье
Трамвай во сне звенит опять
Напоминанием, как сладок
Был сок той летней ворожбы?
И горек сахарный осадок
На самом донышке судьбы.
2019
* * *
Прислушиваясь к уличному шуму,
Ночные отгоняя миражи,
Баюкаешь недремлющую думу:
Зачем тебя испытывает жизнь?
Познавшую разлуку и скитанья,
Постигшую любовь как горький плен
Каким ещё подвергнут испытаньям
И что пообещают им взамен?
Раздумье без конца и без начала
Привычно упирается в висок.
Так лодка слепо тычется в песок
Не в силах отвязаться от причала.
А кто с тобою в связке? Муж да дети –
От них не уплывёшь, не убежишь.
Прихлебывая кофе, на рассвете
Глядит в окно неласковый Париж.
Как быстро он разжал свои объятья,
Как скоро он пресытился тобой!
Безденежье, заношенные платья
И споры возвращаться ли домой
На лучшее надеясь...
Тонут в Лете
Работой изнуряющие дни.
Ещё с тобою рядом муж и дети,
Но срок придёт – потонут и они,
Подхваченные волнами страданий.
Тогда на свой вопрос найдёшь ответ,
Что нет для жизни больше оправданий,
А если так, и жизни больше нет.
Затянется удавкой жгут событий,
Но прежде чем глаза затопит мгла
Помолишься: «и всё ж меня любите
За то, что я была…»
2019
© Инна Заславская, 2017–2019.
© 45-я параллель, 2019.