Рубрика: Из первых рук

Апрель. Соловушки запели: весна, стихи, виват, свирели!

Несмотря ни на что, в мир приходит вечная упрямица и вечная волшебница  весна, и хочется, так хочется услышать, что всё, на всей планете нашей, будет хорошо, и отдаться течению стиха, и улыбнуться позитиву... Именно поэтому Сокровенные свирели «45-й параллели» снова зазвучат в передаче «Поэтический невод», выходящей под эгидой  нью-йоркского радио «Поговорим».

Легендарной «Сорокапятке» – уже/ещё – 30 лет!

Ростовская и ставропольская встречи носили особый характер – они были посвящены двум замечательным юбилеям: 30-летию создания альманаха-45 и выходу 500-го интернет-номера. Не сразу удаётся осмыслить масштабность указанных чисел. Приходится вернуться не только в минувший век – в прошлое тысячелетие! И в другую страну, коей давно не существует. Век нынешний и век минувший… Воистину дней (и времён!) связующая нить эта «45-я параллель»!

VIII международный поэтический конкурс «45-й калибр»

Редколлегия Международного поэтического интернет-альманаха «45-я параллель» объявляет о проведении VIII международного поэтического конкурса «45-й калибр».

Южный Урал, Южная Австралия, далее – везде

«Длинный» февраль открыл счёт творческим акциям, прошедшим с интервалом в несколько дней в Челябинске и Мельбурне и напрямую связанным с нашим фестивалем «Сокровенные свирели “45-й параллели”». В России «кашу заварила» Ирина Аргутина, а в Австралии «банкет продолжил» Залман Шмейлин. Отчёты о двух встречах под знаком-45 мы публикуем сегодня.

То ли ещё будет!  Ведь в марте эстафетную палочку поэтического марафона подхватили Ростов-на-Дону, Ставрополь и Москва…

В объективе – брутальная грусть

Фотография – это моя первая профессия, но её я ощущаю, как юношескую любовь, импульсивную, в чём-то неловкую. До сих пор испытываю смущение, что за эту любовь я неплохо получал. К примеру, первый гонорар за всего лишь один снимок в бумажной в то время газете «45-я параллель» был аж 20 рублей. Колоссальные в 90-м году деньги. А что до влияния профессии фотографа на стихи – я думаю, это некоторое преувеличение, хотя… бытие определяет сознание. На них влияет всякий опыт, ибо стихи – это духовная практика, которая особо чутка к внешним воздействиям. Что ещё могло повлиять? Да всё что угодно. Армия, работа, влюблённости – это ведь тоже вид деятельности.

И лица просветлеют над строкою (часть 4)

Обратимся к известному произведению – роману Пушкина «Евгений Онегин». На первом уровне прочтения, т.е. абстрагируясь от исследований пушкинистов, находящих в содержании этой работы «второе» и так далее «дно», роман передаёт нам весьма банальную житейскую ситуацию, и если бы не пушкинская лира, то, весьма вероятно, никто бы так и не узнал о любви Татьяны, гибели Ленского, о нежданно проснувшейся страсти Онегина… Такими историями полнится светская хроника всех времён. Только гениальное воплощение этой темы выдвинуло роман в число лучших произведений русской литературы.

«Неубиваемый» оптимизм, или Малая эпопея в рамках большой действительности

Мы торопимся высказаться, но при этом не в силах расслышать, что говорят другие, даже если они находятся совсем близко от нас. Да что там другие, когда мы и сами себя уже не слышим и потихоньку умолкаем, не надеясь, что кто-то услышит нас. Кажется, что в нашем мире не осталось места доверию и любви, способности сопереживать и сочувствовать…

Или всё-таки осталось?

Весна сбылась прогнозам вопреки

На её картинах все улыбаются – тихо, немного застенчиво… Взрослые, дети и умные чуткие лошади. Иногда – одними глазами. Мальчик – собаке, смешная принцесса –лохматому коту. Смущённо улыбаются ромашки, грудничок и его мама улыбаются друг другу во сне. Человек раскрывает объятья первому снегу, и снег радостно летит ему навстречу.

А всё это – лишь за распахнутыми створками окна.

Ветер, продувающий пространство между словами

Если при имени – Блок – открывается Вселенная, начиная с «Я послал тебе чёрную розу в бокале…», то при имени Белый – вы, может быть, с трудом вспомните – «Россия, Россия, Россия, безумствуй, сжигая меня». И ведь сожгла.

Отвращение к пошлости. Саша Чёрный

По отвращению к пошлости поэта Сашу Чёрного сравнивают с А. П. Чеховым. Разница между ними велика, похожести никакой, но оба на пошлость обрушивались с огромной силой. Чехов описал её в прозе во всех видах и проявлениях, вывел в «Даме с собачкой» классическое: «осетрина была с душком».