Из Книги судеб. Эрнст Александрович Портнягин (1935 – 1977) – поэт, геолог, научный руководитель исследований глубинной тектоники Тянь-Шаня.
Родился в деревне Стариково Свердловской области. В антологии «Строфы века» Евгений Евтушенко писал о Портнягине: «Геолог с пронзительными глазами правдоискателя, тревожными, спрашивающими. В стихах между тем была профессиональная хватка – это не просто «стихи из полевого блокнота». Безвременно ушёл вместе со всеми своими вопросами к жизни, горевшими в его глазах, как отблески таёжных костров. Обладал замечательным качеством, редким в поэтах – умел молча слушать других». Э. Портнягин трагически погиб на Дальнем Востоке, похоронен в Москве на Хованском кладбище (Центральная территория, уч. 38д).
Поэтическая партия Эрнста Портнягина
Материнский свет – какое чудное словосочетание! Будто жизнь несущий на лёгких крыльях своих, сияющий, яркий…
А пред ним логичен «дедовский свет», точно все формы света фокусируются в одном луче, и блудный сын непременно вернётся:
Возвращение блудного сына.
возвращение дальнего внука
в материнский и дедовский свет...
Нету больше гумна и овина,
все тесней от машинного звука,
пешеходного воздуха нет.
Воздух, вероятно, меняется – слои и пласты его уходят, обновляются, живут своей жизнью – так меняются люди, подверженные метаморфозам времени; так уходит жизнь, чтобы пришла другая.
Эрнст Портнягин писал мудрые стихи, исполненные чистого звука, и букеты смысла распускались внутри него, щедрые на красивые лепестки слов.
Бредит лебедь озером лесным,
запредельной облачною пылью…
Даже мы и то во сне летим,
так зачем же подрезаем крылья
птицам, без которых нем простор
и мертво сентябрьское небо…
Ибо птице нужен простор, ибо свобода дыхания определяет жизненные ритмы, и плазму бытия вообще.
Она густа – эта плазма – она сверкает многообразием огней, играет нами, заворачивая водоворотами событий – которые, может быть, и не совсем нужны; но стих – один из лучших способов исследовать эту плазму, просветить её лучами строк…
Ведь сомкнётся всё-таки земля,
ляжет надо мною плотным слоем.
Если живы будете, друзья,
подыщите место под сосною.
Осознание смертности своей не отменяет словесной живописи и уместности поэтического завещания.
Ибо смерть предлагает столько возможных полей:
Присоединение к большинству.
Слияние каплей себя с всеобщностью.
Растворение в собственных стихах:
Чтобы мой пригорок или холм
весь на солнцепеке золотился,
чтобы шёл просёлок на подъём,
за увалом где-то расходился.
…а может быть, и все варианты соединяются в один – чтобы стихи жили.
Добавить комментарий