После 21 декабря 2012 года
(несостоявшийся «конец света»)
Не вышло?
Так хвала Всевышнему!
Хоть жизнь и прожита вразброс,
не отыскать мгновенья лишнего.
Да не исполнится всерьёз
Запущенный для страха сущего
в толпу зевак и примадонн
рекламный ролик из грядущего –
«челябинский Армагеддон».
Чур, Человече… Время «чёртово».
Все чупакабры к часу «Ч»
заждались Ангела Четвёртого
с десницей Божьей на плече.
Помедли, светопреставление!
Четвёртый Ангел, помолчи!
Перекуём злодеев в гении,
как на орала – все мечи.
Исполним заповеди Божии,
возлюбим ближних, как себя,
и на российском бездорожии
прозреем, о былом скорбя.
Не выйдет?
…Только бы Создателю
хватило сил за грех отцов
не привести нас к знаменателю –
всех к общему, в конце концов!
Задолго до 21 декабря 2012 года
Здравствуй, дед! Что вздыхаешь уныло?
Всё Второго Пришествия ждёшь?
То, что было когда-то – уплыло,
Перепутались правда и ложь.
И уже не смущает Европу
Русской тройки размашистый бег.
Аккурат к Мировому Потопу
Перестроили Ноев Ковчег.
Нет свирелей? Так пусть под литавры
Поплывёт новой эры ладья.
Ну а то, что явились кентавры
Вместо ангелов – Бог им судья.
4 ноября
На Казанскую – холодно.
Ветер морозный,
триколором играя, полотнище рвёт
вопреки триединству.
Но… каяться поздно.
Оттого ли безмолвствует снова народ?
Ветру всё нипочём – бесшабашный проказник,
он по снежному городу мечется зря.
Был один – стал другой государственный праздник
в первых числах неистового ноября.
Не беда, что сегодня неймётся кому-то,
ведь родную историю вспомнить – не грех.
В знак того, что когда-то посеяли «смуту»,
нынче манною с неба срывается снег.
И скорбим о былом…
Непривычно и дико.
Варшавянки мотив кто-то вспомнит не в лад.
И как будто не к месту алеет гвоздика.
И в Андреевском Храме к обедне звонят.
1 ноября («хэллоуин»)
Моя душа скользит на грани дня
Меж золотыми факелами клёнов.
Горят листвы багряные знамёна
Во славу древних Праздников Огня.
А горизонт почти исчез из вида,
В лучах закатных отпылав сполна.
И к тайному Святилищу Друидов
В затменье полном катится луна.
Под светом звёзд Медведицы Большой
Хочу забыться – только на мгновенье!
И, заглянув в другое измеренье,
К твоей душе прильнуть своей душой.
Не беспокойся за меня. Не надо!
Мне б только знать, что там, в стране теней,
Ты слышишь этот шорох листопада
И звонкую речушку средь камней.
Поговорим… Нам не наговориться,
Как ручейкам, несущимся с горы,
Как листьям в вышине не накружиться,
Сорвавшимся с деревьев до поры.
Глаза в глаза, и сердце с сердцем рядом.
Летим, летим! И все печали – прочь!
Не беспокойся за меня. Не надо!
Хотя бы в эту колдовскую ночь.
Очнусь… Как горько пустоту руками
Ощупывать в безмолвии лесов…
И между нами – вновь гранитный камень.
И мчит по небу свора Гончих Псов.
15 октября (ярмарка)
Королева привоза –
Рыжий локон и ножки,
Как голландская роза
Среди дынь и картошки,
Средь петрушки с укропом
Да изделий из теста
Предпочла всем Европам
Это бойкое место.
Отчего ж в кулуарах
Так всегда говорится:
«Торговать на базарах
не пристало царицам?»
Даже тем, за кордоном –
Ни за рубль, ни за веру.
Даже русским Мадоннам.
Даже в новую эру.
23 сентября
(осеннее равноденствие)
Месяц серебряным неводом
Ловит под утро созвездия.
Осень – как Дух Возмездия.
Только бежать мне некуда.
Головоломками странными
Чаша судьбы наполнена.
Между людьми и странами
Счастья не будет поровну.
Светом пространство залито.
Но не пройти мне заново
Там, где холодное зарево
В небе играет скерцо…
Не отогрелось за лето
Моё изумрудное сердце.
6 сентября
Отель у моря.
Сонный берег.
Цепочка скал.
Пустынный пляж.
И зной... Безжизненный пейзаж!
Чужой до боли, до истерик,
и до безумия «не наш».
Подогнанный под стиль «экзотик»
ближневосточный колорит:
на солнце выцветший гранит,
и неба выгоревший зонтик
предусмотрительно раскрыт.
И словно скарабеи, крабы
земной усердно катят шар
в жару через пески, ухабы…
И в юбках клетчатых арабы
спешат под вечер на базар.
Здесь мир иной, свои законы,
и власть зыбучего песка.
А днём – смертельная тоска,
на стенах – шустрые гекконы,
на завтрак – чай без молока,
с клубничным джемом бутерброды,
«глазунья» или же омлет.
И выхода другого нет:
печать колониальной моды
иль независимости свет?
Одно спасение – прогулки
под звёздным небом при луне,
рыбачий парус на волне,
у ног – прибоя рокот гулкий,
да степь, цветущая… во сне!
19 августа (1991 год)
Преображение Господне.
Но не спешат миряне в Храм.
Не потому ль, что принародно
в стране творится тарарам?
Земляк засел теперь в Форосе.
В эфире некому вещать.
И дело вовсе не в вопросе:
«С чего бы начать?»
Как кончать!
А поезд мой на полустанке
в каком-то заперт тупике.
Толпа в столице прёт на танки,
и Ельцин – на «броневике».
Вернись домой, опомнись, дура!
Ведь не сносить же головы.
Горит моя аспирантура
на жарких улицах Москвы.
Царит молчание в вагоне,
сквозняк гуляет по купе.
И только надпись на перроне:
«Долой! Долой ГКЧП!»
12 июня
Зачем же делать вид, что всё в порядке,
Что верным курсом вы ведёте нас?
Что лебеда, растущая на грядке,
И есть наш стратегический запас?
И снова прикарманив миллионы,
Оставить Русь на произвол судьбы?
А в небе так и кружатся вороны
Над кровлей покосившейся избы.
Айда, берите голыми руками
Всё, что до вас бы не посмели взять,
Что сберегали прадеды веками –
Честь, совесть да земли родимой пядь!
И ни к чему доказывать кому-то,
Что кризис разорил страну дотла,
Что в глухомани безымянный хутор
Жить обречён без света и тепла.
И клясться всем, что, дескать, мы – не боги,
Что сами от беды на волосок,
А на weekend – в альпийские берлоги
Иль на Канары, головой в песок!
Но нам не привыкать, мы всё осилим,
Хоть за века устали от разрух.
Там, за морями, нет другой России,
Чтоб выбирать – которая из двух!
9 мая
Наступит май.
И радостью Победы
Весь мир наполнит новая весна.
И наши героические деды
Наденут боевые ордена,
Исполнены надежды и волнений,
Что их однополчане снова ждут,
И правнуков с букетами сирени
На карусель кататься поведут.
И глядя за столом в телеэкраны,
Заспорят о сегодняшнем житье.
О том, что мало льгот для ветеранов
И времена пошли уже не те.
Не та страна, не те теперь законы,
Не тот настрой, и молодёжь не та.
Политбюро сменяли на иконы,
Хотя никто не верует в Христа.
И что в Афган не стоило соваться,
И что кому-то на руку бардак,
Коту под хвост пустили дружбу наций,
Профукали Союз, и всё не так…
А вечером – салют. И свежий ветер
Качнёт в садах цветущую сирень
В честь праздника великого на свете,
Которым был и будет этот день!
1 мая
(начало 80-х годов прошлого века)
Разрумяненным бравым Горынычем, рухнувшим с неба,
к центру города движется праздничная процессия.
И хотя обещают сегодня плюс десять по Цельсию,
все одеты по-летнему. Только бы ливня не было!
У кого-то портреты вождей и шары надувные в руках.
Транспаранты и лозунги типа «Даёшь пятилетку досрочно!»,
и «Да здравствует 1 Мая!» на клумбах цветочных,
и букеты искусственные, как на похоронах.
И простуженным голосом хочется крикнуть со всеми «Ур-ра!»,
салютуя высоким трибунам. Затем – потеплее одеться.
Отлетает в зенит, словно шарик, моё первомайское детство,
и разносится в прах кумачово-бумажных идей мишура.
Не ломая шеренг, беззаботно танцуют, как на шабаше,
под весёлый баян чуть поддатые русские люди.
И мне тоже смешно, даже кошки почти не скребутся в душе.
Оттого ль, что такого уже…
никогда теперь с нами не будет?
10 апреля (выставка)
А день исходит проливным дождём,
И жизнь, как небо в тучах – без просвета…
Давай, подруга, мы с тобой пойдём
На выставку-продажу самоцветов.
И радостью засветится лицо,
Когда, перечеркнув минор вчерашний,
В коллекции твоей блеснёт яйцо
Из розового кварца или яшмы.
А я отсюда унесу домой
Непальский амулет ручной работы,
Чтоб, наконец, свести с фортуной счёты
Мозаикой кораллов с бирюзой.
Растрачивать мгновенья – недосуг!
Как паучок застыл в смоле янтарной,
Так и в строке любовью планетарной
Неведомая грань зажжётся вдруг.
Собрать – и раздарить! И написать,
И пренебречь заполненною нишей.
И знать, что из яйца когда-то вышел
Весь мир, и всё друг другу в нём под стать.
И пополнять коллекцию из строф,
В кристаллы слов душою истекая…
Вселенная – не храм, а мастерская,
Причём – для настоящих мастеров!
21 марта
(весеннее равноденствие – День Поэзии)
Сосны пронизаны солнцем,
исполнены вечным величьем,
словно от корня до кончиков игл
посвящённые в тайну лучом,
на языке поэтичном,
но не человечьем, не птичьем,
гимнам внимают в их честь, очень древним.
И я понимаю, о чём…
Или мне кажется только,
что этот язык первородный,
даже до-мысленный и до-словесный,
ещё до рожденья знаком
всем во Вселенной – от звёзд до пылинок –
на нём говорящим свободно,
и узнаётся в дыханье небесном
и в сердцебиенье земном.
И, например, на кириллице или латинице,
или на древнем санскрите
через алмазные грани души
преломившийся солнечный свет
радужной рифмой рассыплется в строчках.
Читайте, смотрите!
И говорите, и слушайте –
ведь ничего удивительней нет!
Сосны и солнце.
И вечное Слово
в устах твоих вещих, поэт…
© Екатерина Полумискова, 2010–2013.
© 45-я параллель, 2013.