У кого как дети появляются

Четвёртое измерение № 11 (611) от 11 апреля 2023 года

Над маленьким домом

Направо иду – ни звона,

налево иду – ни слова,

пустое село, неживое.

А было живое.

Над маленьким домом сонным

безмолвно, погасло солнце –

стоит сиротой – невесёлый,

а был весёлый

и радостный, светлый самый.

У дома родного туманный

встречает ветер – не мама.

А раньше – мама.

Я думала – всё неживое

заброшенное пустое

случилось давно, не со мною,

а всё – со мною.

Земляничное

Это – в моём подкожном, подкостном:

сладкая земля –

земляничное солнце,

земляничные поля,

где время моё – парное молоко,

стекающее с губ по подбородку...

Где всё так далеко

и вот оно – как отклик:

куда бы ни шла – оказывается –

иду к земляничным полям, неотвратимо...

Что я там забыла,

спрашивается?

Себя забыла.

Негаснущий свет

На хуторе Светлом

деревья и ветры,

забытое лето,

на самом краю

речушка в стрекозах,

мосточек, и возле

иссохшие вёсла,

пичуги поют...

А в нескольких метрах

в мелькнувшем просвете –

почти незаметна –

избушка в листве...

На хуторе Светлом,

пустом и заветном –

далёкого детства

негаснущий свет.

Мы встречали Новый год

Мы встречали Новый год,

я кричала: с Новым годом!

За столом простой народ –

мне намазано здесь мёдом,

мне не хочется идти

спать, играть – я грею уши,

мне, пытливой, нет пяти,

очень хочется послушать:

почему ушла жена

от соседа дяди Проши,

почему пришла война

к деду Васи ночью прошлой,

и у бабушки глаза

почему на мокром месте?..

Мне не хочется слезать

с маминых колен. Под песню

невесёлую – сдаюсь,

и тихонько засыпаю...

Но о чем они поют?

Вырасту и всё узнаю.

* * *

У кого как дети появляются,

кому-то приносят аисты.

А у бабы Августы

дети растут в капусте,

на грядках – под солнечными зайчиками:

здесь девочки, а здесь мальчики.

У неё свои секреты,

чтоб хорошими выросли дети,

поливает их прямо из лейки,

приговаривая: не болейте,

растите здоровыми,

не знайте ни беды, ни хвори, ни

какой-такой заразы...

И кропит зельями разными,

чтобы впитывали дети

дом, землю, любовь, рассветы,

чтобы помнили свои корни,

не боялись ни ливня, ни грома,

не страшились ни вьюг, ни метелей,

ни огня, берегли землю...

Чтоб потом, разойдясь по свету,

не забыли они об этом.

Я люблю мою бабу Августу.

Меня тоже нашли в капусте.

Его дедушка был охотником

Его дедушка был охотником,

его папа был тоже охотником,

по всему – и ему быть охотником,

он бы рад – убивать не готов.

Выйдет в поле – вокруг подсолнухи,

вскинет в небо ружье – и полнится

красотой – принимает облако

за летающих белых слонов.

Он, конечно же, по-настоящему

не стреляет, а так, прицелится –

пусть плывут себе, он не тронет их,

у него и патронов нет.

За слонами слонята тащатся,

отстают – ты гляди! – стадо целое...

Он ружьё опускает. Ему, над ним –

благодарные, долго трубят слоны,

он им машет рукой вослед...

* * *

Я живу в доме под железной дорогой,

готовлю завтраки – просыпайся, Горев…

Люблю, вздыхаю: горе моё горе, –

мы встретились давно, живём понемногу.

Ну я пошёл, говорит, машет рукою –

у него работа, дела, положенье.

Весною мне сделать решил предложенье

или зимою… Я стряпаю, глажу, мою...

Поздними вечерами слушаю новости.

Снова грозят взорвать планету,

и чего не хватает людям на свете?

Ну что за люди?.. Взвизгнув, на скорости

поезд разрезал дум моих дюжину –

грохот, стучит в голове разное...

Страшно, живу, солю огурцы на зиму,

жду Горева к ужину.

* * *

Я чувствую небо, птицу,

я чуствую ветер, дерево –

могу над собою взвиться,

могу шелестеть, уверовав,

что я говорю на птичьем,

на лиственном, певчем, ветреном,

что это моё привычное,

что это моё рассветное...

Когда же приходит вечер –

перезвонный, зелёный, радостный –

говорю на своём человечьем,

и не чувствую разницы.

* * *

Когда неясно, что

спасает лес – в пальто,

сегодня золотом,

он ярче мне... чуть тронь,

на землю упадёт

вчерашний цвет и мёд.

Под листьями тепло,

и сладок поздний плод

с тернового куста,

листать-идти-листать,

произносить листа

расплавленный янтарь

вслух, в радость, шагу в такт

так просто, ясно так.

Февраль

Идти – чуть усталой, слегка рассеянной,

невидимой, запахнувшись плотно,

хотеть – ждать чего-то весеннего,

заглядывать в февральские окна.

Найти, замереть у подснежника,

удивиться: гляди, какой скорый?!

подмигнуть лучу-пересмешнику,

посмеяться над птичьим сыр-бором…

Согреться в доме... включить «новости»,

внимать боли миллионов судеб –

пусть никого не убьют, Милостивый! –

и верить, что так и будет.

* * *

День мой в дожде, мокрых

крышах, окнах,

в людях с зонтами и без зонтов,

потяжелев и до нитки промокнув,

он вытекает из рукавов

мокрых плащей, из текущего времени...

Я как и все – мерю дня глубину –

не отстаю – время ждать не намерено,

нет у времени лишних минут,

лишнего ливня, лишнего солнца,

лишнего нового светлого дня,

лишнего шага, лишнего слова,

лишней меня.

О чём ты мне, музыка, пела?

В густых очертаниях спелых

Тот сад источал аромат.

О чем ты мне, музыка, пела

В тени незнакомых оград?

В предчувствии летней разлуки

Застыли тревожно сады.

Так тихо, что слышно, как гулко

Деревья роняют плоды.

Вбирая лучистые нити,

Как будто в горячем бреду

Я шла наугад, по наитью,

На музыку в спелом саду.

Туда, за ограду, я смело

Шагнула в неведомый сад...

О чем ты мне, музыка, пела

Тем летом... лет много назад?..