Арсений
Конецкий

Бессмертие

Серым утром и виденья серы,

Сердцу не хватает мегаватт –

Тлением злокачественной веры

Я на два бессмертия разъят.

Мне в одном даровано веселье,

Солнце в полыхании рябин.

Во втором – отравленное зелье

Льётся в окровавленный рубин.

Я изъеден ложью. Привкус серы

Патиной слетает с серебра.

Тлением злокачественной веры

Я разъят на завтра и вчера.

Мне вчера даровано прощенье,

Поцелуй в усталые уста.

Завтра – бесконечное отмщенье

Вглубь на две лопаты от креста.

И сидят вокруг меня химеры

Злобной стайкой ласковых совят –

Тлением злокачественной веры

Я на две вселенные разъят…

Дорога

Хоть в воде не тони, хоть в огне не сгорай,

Если даже в аду есть свой маленький рай,

Если даже в раю есть свой маленький ад –

Плачь, стенай и моли о дороге назад!

Плачь, стенай и моли о дороге туда,

Где высокое небо не жгут провода,

Где свободные листья, сметая, не жгут,

И в ночи не наложат смирительный жгут.

Если прошлое выше и проще стократ

Бриллиантовых сфер в миллионы карат,

Если ты оглянулся и вышел за край,

Хоть в огне не тони, хоть в воде не сгорай!

Екклесиаст, XIII

Кислотный дождь разъял меня на части,

Нейтронный пепел пересыпал трон…

Зачем, скажи, я избегаю страсти,

Добра и зла исследуя закон?

Но сколько бы ни гневался Создатель

Магнитных бурь и радуги в траве, –

Я по своей природе – созерцатель

С бесстрашным сейсмописцем в голове.

И рад бы я продлить томленье дрожью,

Звать суетой погрешность бытия,

Но смертному вернуться невозможно

В объятья страсти – из небытия.

Но Дух ещё способен к состраданью,

Хоть видит смысл лишь в распорядке слов,

И я слагаю гимны и рыданья,

К затменьям и прозрениям готов.

Стекает время бесноватой лавой,

Неудержимой лавой по траве…

Жизнь не стреножить ни мечом, ни славой –

Лишь только сейсмописцем в голове.

06.06.1996

Памяти поэта

У живого поэта нет отчества,

Нет пристанища, нет друзей, –

Только тлеющий дар пророчества,

Только тягота вещих дней…

Вот умрёшь, и – очертят отчество

Чёрной рамочкой в полкреста,

И продолжится одиночество,

И ключиц не найдут уста.

Вот умрёшь, и – не хватит паперти

Размозжить вердикт о гранит,

И в утробе народной памяти

Чёрт-те что молва сохранит.

Вот умрёшь, и – вручат отечество

Домотканым стягом в ногах,

И угрюмое человечество

По нему пройдёт в сапогах…

7.05.1996

Разбег

Тем и вечен оскал золотого огня,

Проходящего сферы любви,

Что мгновенья считаем с зачатия дня,

Наводящего ужас в крови.

Есть в пульсациях жизни животная связь,

Тронный Хронос и ток хромосом,

Уводящие нас в безвременную вязь,

Где ременный разбег – невесом.

Невесёлая участь гончарной Земли –

Сдвинуть стрелки на круги своя,

Чтоб пришли на сквозняк маяка корабли

И прошла сквозь иголку швея,

Чтобы намертво сшитые наши тела

Затянуть в жернова шестерён,

Но живою любовь всё ж остаться смогла

В погребальной купели времён...

19.10.1995

Сердцебиение

1) Систола

…Пошатывало старенький вагон

На стыках полуночного разъезда,

И застила продольный свет окон

Слюдою припорошенная бездна.

Лисёнком приютившись в уголку

Катящейся норы, отдавшись снегу,

Ты проживала на своем веку

Вторжения неистовую негу.

И я ловил бесплотный поцелуй

Сквозь мелюзгу метельных километров,

И прорастал в ласкающую мглу,

Не требуя от вечности ответов.

Поскольку, сквозь волшебную тщету

Вторгаясь, нам дано просеять звуки,

А древнюю нагую красоту

Взяла слепая вечность на поруки.

2) Диастола

Теперь и смерть не причинит вреда:

Уж лучше сталь щербатая внутри, чем

Не встретиться с тобою – как тогда,

Когда ты называлась Беатриче!

Как ты меня любила! Боже мой!

Ты мне была наперсницей, соседкой,

Когда певец бежал по мостовой

За вечною черемуховой веткой.

И голос мой вплетался в локон твой,

И губы пробегали в поцелуе

Вдоль, поутру горчащему травой,

Босого сквознячка в любовной сбруе.

И кубарем с ворсинками ковра

Восторг соединял пушок на локте,

Являя Афродиту из ребра,

По щиколотку в пене, в птичьем клёкоте…

Стержень

…И обернулась жизнь тягучею нугой,

Падучею дугой до судорожной дрожи.

Я вырос из себя. И вот бреду нагой –

В кровавых лоскутах растрескавшейся кожи.

Я вырос из себя. Но крепких два крыла

Не облегли собой кровящий позвоночник.

Я вышел из себя. Но жизнь мне не дала

Свободы заглянуть в любви первоисточник.

И вот теперь, когда тягучая беда

Наматывает мир на оголённый стержень,

Где силы взять дожить до страшного суда,

Когда я так смешон, измотан и несдержан?

Когда я так давно не говорил: люблю!

Когда я полюбил душевную остуду,

Когда в который раз я сам себя ловлю

На том, что ничего уже менять не буду…

* * *

Там, где сумерки вещи

И дыхание чаще,

И разбросаны вещи

По сиреневой чаще -

Там любовь длится стоном

Обоюдного счастья,

И в дыхании сонном

Твоего соучастья

Нет ни боли, ни страха,

И трепещет пощада,

Как прекрасная птаха

В недрах райского сада…