* * *
С утра московский поезд. На перрон
Выходят полусонные тела.
И проводница, с Эвою Перон
Имеющая схожие черты,
Кивнёт средь привокзальной темноты
– Пока-пока!
Такие, брат, дела.
Такси. Хычины за углом. Менты.
И дворника унылая метла.
Ты в городе, где яркие мечты
Не сбыться могут.
С самого утра.
* * *
Проезжая в маршрутке, глядя в окно,
Замечаю кота на сидении рядом с таксистом,
Улыбаюсь я, кот полосатый и рыжий,
Вот таким я всегда представлял своё детство,
Полосатым и рыжим, хоть рыжим я не был,
Но волосы выгорали на южном солнце.
А в машине другой старики, так тихи и спокойны,
У неё лебединая шея, а он так похож на мента.
А в маршрутку зашли ингуши и чеченцы,
Не садятся, давай всем места уступать.
Я гляжу на деревья, они ослепительно рыжи,
Как и детство моё, как и осень в сегодняшний день,
Как Бодлеров сонет в переводе не помню кого-то,
Словно солодом пахнет на улице Розы
По фамилии целой страны – Люксембург.
* * *
Уходит падчерица осень,
Слова её – остывший чай.
Нас никогда никто не бросит,
Людей, осенних. Примечай:
Завален горизонт картины,
Расшатан гвоздь, мрачнит закат,
И как Мальвине Буратино
Доводит к дому самокат.
* * *
Отчего бывает грустно
Человеку лет пяти?
Оттого, что пахнет вкусно,
Но кончается почти
Этот блинчик со сметаной
На тарелочке с каймой.
Или если папа с мамой
Спорят в комнате другой.
Или вдруг температура,
А хотелось в рыжий лес.
Вот и ждёт тебя микстура.
Кошка сдохла, хвост облез.
* * *
В городе, где воздух недвижим,
Проглоти – и стой себе с похмелья,
В никуда с тобой, дружок, спешим,
Словно к свету дети подземелья.
Школа, стадион и гаражи.
Пусто на конечной остановке.
Воздухом одним со мной дыши,
Густ, как «молоко из Кореновки»,
Этот воздух, так что торопи
Каждое мгновенье, не жалея.
Среди беспросветной энтропии
Помогаю, как могу, тебе я.
* * *
Дождь зарядил на несколько часов,
Как будто хочет выстирать округу.
Два человека, обходя друг друга,
Зацепятся ли спицами зонтов?
Кто ноги промочить из них готов,
Любезно уступая часть дороги?
Но вот один сворачивает внутрь
Двора, зонтом трясёт в алькове арки,
А тот второй всё продолжает путь
И сослепу ногой ступает в лужу.
* * *
Остались вишня да тутовник,
Срубили пару тополей
Там, где когда-то я любовник
Ходил к красавице своей.
Асфальт раз пять перестелили,
Сменил хозяев магазин.
И мы друг другу всё простили,
Закрыв на ключик клавесин,
Запрятав скрипки и гобои
Так далеко, что не найти,
Что усмехнёшься над собою,
Сорвав две вишенки в пути.
* * *
Слова приходят как садовники –
Запущенный почистить сад.
Словарь лежит на подоконнике,
Закрытый год тому назад.
Есть в этом что-то от покойника
С монетою под языком.
В серванте ночью ходят слоники
Читать Есенина тайком.
В окне – как в старой кинохронике:
Черным-бело, белым-черно.
Мети, зима, играй, гармоника,
Гляди, луна, в моё окно.
* * *
Наполовину пуст кувшин,
Хлеб чёрств наполовину.
Так смерть живёт среди вершин,
Похожа на лавину.
И ты, совсем не альпинист,
Цепляешься за склоны,
И безвозвратно смотришь вниз,
Где твой кувшин был полным.
* * *
Сюжетов мало. И уже не та ткань
Словесная средь прочей чепухи,
Но, несмотря на это, без остатка.
Дописывают автора стихи.
Что ж автор? Словно Карл – грустит о Кларе,
О том, на что потрачены года.
Тебя давным-давно стихи украли
И не вернут обратно никогда.
* * *
Сельский доктор купил мотороллер.
Дело к лету. До моря сто вёрст.
Под Анапою суток на трое
В окруженье палатки и звёзд
Забуриться. И плавать без меры.
Прочитать, может, парочку книг.
Впрочем, планы всегда эфемерны,
Даже если реальны они.
Спит и видит как трейлер и спойлер
Этот плеск набежавшей волны.
А пока что купил мотороллер,
Лихо едет на нём через сны.
* * *
Огонь, вода и призрачная медь.
И грустной жизнь бывает, и смешной.
На сто процентов сбудется лишь смерть,
Хоть веришь часто в крылья за спиной.
Переставляешь ноты и слова.
И радуешься краскам и цветам.
Зима прошлась по нашим головам,
Но кто-то нужен здесь, а кто-то там.
Огонь, вода и призрачная медь.
Пусть будет жизнь длинней, короче смерть.
* * *
И снег ночной. И в комнате тепло.
Ложишься спать, прислушиваясь к ночи.
Куда тебя по жизни завело –
К зияющему раю одиночеств?
К неверию? К усталости? К тиши?
К вопросам риторически напрасным?
Цветные не люблю карандаши.
По мне и в чёрно-белом жизнь прекрасна.
Без примеси, без розовых очков,
Лишь снег и пепел. Дым и силуэты.
Есть в заоконной музыке шагов
Стихи ушедших навсегда поэтов.
* * *
Клубком на люках теплотрассы,
Не все, но вот она, весна,
Собаки беспородной расы,
Никто не знает имена,
Дожили впроголодь, в морозы.
Не все, но с бирками в ушах,
Глядят как мальчик, толст и розов,
Ведёт бульдога в двух шагах.
* * *
Горзеленстрой обычно к декабрю
Латает клумбы возле драмтеатра,
Где лунный свет вручает фонарю
Ушедшее вчера на смену завтра.
Холодный сквер, малиновый рассвет.
Афиша электронная вращает
Названья пьес. И хочется конфет.
И сигарету. Сразу после чая.
* * *
В тумане утонувший лунный свет
На парк ложится сонным покрывалом.
На чëртовом застыли колесе
Грачи, как будто их нарисовали.
В такой-то вечерок не Дебюсси
Припомнится, скорей мотив из Грига.
Жизнь ровно к сроку выпустит шасси,
А ждать нет мочи – с парашютом прыгай.
* * *
Не зима за окном, но холод,
Только лунный белеет серп.
Рождество снизошло на город
Как рахманиновский концерт.
Словно ноты – волхвы в халатах,
Пред Младенцем склонились ниц.
Это золото, смирна, ладан.
И вся жизнь не длинней ресниц.
* * *
Что будет дальше? Дальше будет «жить»
Как ты недели две тому сказала.
Совсем немного счастья оказалось.
И бесполезно память ворошить.
Так люди одинокие с вокзала
Домой идут. Свои среди чужих.
* * *
Как будто на конечной вышел,
Белее снега поседел.
Я из любви с тобою выжил,
Не находя важнее дел.
Бог выделил тебя курсивом
Среди других, других среди.
Жизнь только кажется красивой,
Когда всё время впереди.
Но впереди ещё другая,
И все в ответе перед ней.
С настойчивостью попугая
Любить. И никаких гвоздей.
* * *
Всё стерпится потом, как будто слюбится
С лица земли. Сойдут на нет дожди.
Я больше не пройду по этой улице,
Тебя завидев где-то впереди.
Всё сможется потом, как будто сморщится
Портрет былого счастья на стене.
И нелюбовь, дотошная уборщица,
Его тихонько снимет по весне.
* * *
Хотелось солнца, выдалась гроза.
Хотелось встречи, выпала пустыня.
И вот в ночи луна висит, как дыня,
Немного в карем, как твои глаза.
Сидишь и куришь молча у окна,
И строчки проплывают от Тушновой...
А ты чего-то ждал совсем иного
От женщины по имени Весна.
© Андрей Недавний, 2019–2023.
© 45-я параллель, 2023.