(04.01.1956 – 06.06.2015)
Анатолий Дмитриевич Богатых родился в Забайкалье (село Сахули Курумканского района Бурятии), отец – Богатых Дмитрий Александрович, участник ВОВ, мать – Богатых (Реховская) Софья Григорьевна, оба уроженцы Забайкалья. С 1981 года жил в Москве. Выпускник Литературного института имени Горького, член Союза писателей Москвы и Союза Российских писателей, лауреат Горьковской литературной премии в области поэзии (2012).
Автор книг: «Полоса отчуждения» (Иркутск, 1991), «Пятьдесят стихотворений» (1997), «По праву перелётных птиц» (1999), «Под уездной звездой» (2012), «Прощание» (2015, издание Союза Российских писателей).
Акцент-45: Бог – под дых... № 25 (373) 1 сентября 2016 года.
(Вместо предисловия)
Полкъ* нашъ стоялъ въ уездномъ городк Ш. В–ской губернiи. Жизнь армейскаго офицера давно и подробно описана въ непревзойденныхъ повстяхъ, коими не скудна отечественная словесность, – дерзну ли состязаться съ ними слабымъ и робкимъ моимъ перомъ?! Полковыя ученiя, непремнныя балы у предводителя, молодыя дружеския попойки въ жидовскомъ шинк или придорожномъ трактир... (Замечу въ скобкахъ, что блестящiй гвардейскiй повеса, привыкшiй къ столичному рассянiю, съ неудовольствиемъ посмотритъ на нашъ бытъ.) Что нужды въ томъ? – мы не равняемся на гвардiю!
Въ Троицынъ день встртилъ я свое девятнадцатилетiе; былъ строенъ и хорошъ собой. Еще одна услада согрвала мн сердце: я любилъ и былъ счастливъ взаимностiю, но счастiе мое не могло длиться вчно, – бедность прапорщика и самовластiе ея родителей были тому причиной. Само небо насъ разлучало: полкъ послали въ походъ; за городскимъ кладбищемъ, за Березовой горкой умолкли литавры и трубы полковаго оркестра, а я все не могъ оторвать лица отъ драгоцнныхъ ея колней. Крутой лучъ полуденнаго солнца падалъ сквозь обветшавшую кровлю уединенной бесдки, освщалъ дорогiе заплаканные глаза, безжизненныя ея митенки на скамье рядомъ, мое отчаянное скомканное письмо о побг. Все было кончено; участь моя решилась...
Какъ безумный, я въ галопъ гналъ коня по узкимъ, немощенымъ улицамъ, распугивая купающихся въ пыли куръ; на углу у городской почты чуть было не затопталъ зазевавшегося мщанина. Прогрохотавъ по деревянному настилу моста надъ обмлвшей Тезой, несколько верстъ проскакавъ по Московскому тракту, я поворотилъ коня въ лсъ и сквозь частый ельникъ пробрался къ затененной полянк. Грудь моя разрывалась отъ нестерпимыя боли; я хотелъ застрелиться – и не могъ. Упавъ лицомъ въ пахучее разнотравье, уткнувшись лбомъ въ узловатый древесный корень, содрогался я въ сухихъ рыданьяхъ. Живительныхъ, облегчающихъ слезъ не было. Очнулся я на закат, врный Чубарый мирно щипалъ траву рядомъ. Долгъ меня позвалъ: авось сложу голову где-нибудь на Кавказ подъ злою чеченскою пулею...
В моём простом углу, в деревенском доме, где я пишу эти строки и где мохнатая, тёплая звезда каждую ночь восходит над моим столом, всякая всячина приходит мне в голову…
Пращур мой, поэт и декабрист Вильгельм Карлович Кюхельбекер, не совсем внятно повёл себя после декабрьского возмущения. Поймали его аж под Варшавой, – не в родную ли Саксонию бежал он прятаться от жандармов?! Свойственник его матери, спаситель Отечества, герой войны 1812 года, князь, генерал-фельдмаршал Барклай-де-Толли к тому времени уже умер (1818 †), а другие саксонские родственники вовсе не имели никакого влияния при Русском дворе. Между тем преступление его было ужасным: он дважды пытался убить Великого князя Михаила Павловича! К счастью, Господь не попустил кровопролития; Россия была спасена.
Ещё со времён Ермака, откуда есть пошла по Сибири моя староказачья донская фамилия, затесался в родову некий мелкопоместный татарский князёк, навсегда сгинувший в безвестии, и Бог с ним! Татарва – вечный враг России.
Но ведь и сами казаки, прежде чем взялись за ум и пошли воевать Сибирь, хищничали на Волге, промышляя разбоем, грабя царские да купеческие суда…
Ляхи-повстанцы, предки с материнской стороны, тоже не пылали любовью к России, не по своей воле обосновавшись на холодной, таёжной земле.
Бытует тёмное предание, будто в стародавние времена вспенила нашу медленную Русскую кровь огненная капелька сионской крови (куда ж без них?!)… но о сём умолчим, дабы не гневить лишний раз и с т и н н ы х патриотов. (Впрочем, как говорила одна из героинь Сергея Довлатова, муж, мол, выпил столько моей крови, что и сам стал наполовину евреем.)
Мой дед, Александр Алексеевич, в Русско-японскую войну, на сопках Маньчжурии, до белья проигрался в карты на боевых (!) позициях. Поэтому, наверное, нас в той войне победили.
Отец не подкачал, – первые гвардейские сибирские дивизии, впервые остановив немца под Ельней, попали позже в Вяземский котёл и целый месяц отчаянно дрались в полном окружении, прорвав его только между Серпуховом и Подольском. (В окружении отец единственный раз в жизни – глаза в глаза – убил человека, расстреляв немецкого офицера, каким-то нелепым образом оказавшегося среди наших, – обычно на войне убитых тобой не видишь.) Грянуло 16 октября; в Москве началась паника, Москва бежала; на улицах расцвели грабежи и мародёрство. Отец приказал своему пулемётному взводу упереться спиной в Химки и не пропустить врага. Наверное, потому мы эту войну выиграли. Пол-Сибири под Москвой лежит, мой это город.
…Корчась на развалинах некогда великой Империи, продирая глотки в тоскливой, похмельной песне, чего мы ждём? Сердце болит. Что мы за люди такие, – на краю края Небес и Земли, между ненавистью и любовью?..
---
* Текст до абзаца «Пращур мой, поэт... » поддерживается шрифтом Arial Unicode MS
* * *
Не так давно в Санкт-Петербурге с предисловием известного московского поэта и эссеиста Игоря Меламеда вышла большая поэтическая книга Анатолия Богатых «Под уездной звездой».
Вспоминая о своём сокурснике по Литинституту, Меламед пишет, что в 1986 году стихотворения, представленные Богатых на кафедру творчества, там сразу же сочли «белогвардейскими». Потом перестройка развернулась вовсю, и поэт отлично защитил свой диплом. Меламед доказывает, что «перед нами – поэт в определённом отношении уникальный, один из редчайших и чистейших гражданских лириков последних десятилетий» и, как водится, поэт недооценённый. Россия для Анатолия Богатых, пишет Меламед, не просто отчизна с любимыми «родными пепелищами» и «отеческими гробами». Родина для него – ещё и высшая метафизическая ценность.
В одном из ранних стихотворений Богатых горсть русской земли в качестве оправдания прожитой жизни приносится Богу на Страшном Суде.
…В день Воскресенья, взрывая гробы,
встанем на страшную песню трубы,
с плеч отрясая могильную тьму,
и в оправданье протянем Ему –
хоть под ногтями! – немного земли,
той, о которой мы лгать не могли,
той, на которой полвека стоим –
нищей, голодной, –
возлюбленной Им…
Анатолий Богатых,
из книги «Под уездной звездой»
Эпиграфом к своей книге Анатолий взял печальные строки Пушкина: «…От ямщика до первого поэта, / Мы все поём уныло. / Грустный вой / Песнь русская…» И вот, в уже далеком вроде бы 1987-м, Богатых пишет балладу, – из которой и строка для названия сборника, – стихотворение, так органично притягивающее пушкинские слова из «Домика в Коломне», – тот самый эпиграф.
Положа руку на сердце, – разве что-то так уж и переменилось в печальной и одновременно величественной картине:
Не буди этот вечный и страшный покой
где немые могильные камни застыли,
где сожжённых усадеб забытые были, —
над великой рекой, под уездной звездой.
И, дыханию ночи с порога дивясь,
слушай шорох и шёпот дождя торопливый,
слушай кроткого ветра сквозные мотивы, —
как чужого наречья неясную вязь.
Та земля, что когда-то здесь жизнью звалась,
та земля, за которую кровь пролилась,
обернулась большой и мертвящей пустыней,
никому не нужна, — и деревни пустые
в ней с земли исчезают, землёй становясь,
в ней поля не рожают и вечная грязь
непроезжих дорог…
Это сердце России.
Анатолий Богатых,
из книги «Под уездной звездой»
Богатых – поэт боли и покаяния, что же до языка, то он наследует не актуальным – в кавычках – насилиям над речью, – но благодарно оглядывается на золотой, выдержанный запас; «его речь, – сказано в предисловии, – функционирует в диапазоне, условно говоря, от Державина до Ахматовой».
И то, продолжу я от себя, что другие, возможно, назвали бы стилизацией, – здесь, конечно же, отсвет души народной: ещё ликующей, ещё живой:
Нынче день бездонно светел,
над другими днями – главный.
Что тоскуешь, что невесел, –
али ты не православный?
И глядеть не наглядеться –
купола поют!
И сладко
пахнет мёдом, пахнет детством
пряник с тульскою печаткой.
Лишь смотри, молчи да слушай, –
как ликует вестью дальней,
сердце лечит, правит душу
колокольный звон Пасхальный!
Анатолий Богатых,
из книги «Под уездной звездой»
Павел Крючков
Первоисточник:
Ноябрь 2012 года
Справка-45 об авторе и слова прощания
Анатолий Дмитриевич Богатых – поэт, прозаик, член Союза писателей Москвы, член Международного Литфонда.
Родился 4 января 1956 года в Сибири. Окончил Литературный институт имени А. М. Горького (1988, семинар В. И. Милькова). Стихи публиковались в журналах «Литературная учёба», «Смена», «Октябрь», «Знамя», «Континент», а также в альманахах и коллективных сборниках. Автор книг стихотворений «Полоса отчуждения» (1991), «Пятьдесят стихотворений» (1997), «По праву перелётных птиц» (1999), «Под уездной звездой» (2012).
6 июня 2015 года известный русский поэт Анатолий Богатых умер.
Ему было 59 лет.
* * *
Дорогой, Толя! Вот ты и ушёл от нас в Вечность. Земля тебя приняла хорошо, тепло, ухнув напоследок невзрачной толикой тумана, как бы обнаружив место через которое твоя душа должна соединиться с Небом. А она всегда была привязана к Небу, и дорога в те края ей хорошо известна.
Богохульствую. Однако сегодня ты сотворил праздник для себя и своих друзей, ибо вряд ли тебе удалось бы собрать столько народа по иному, далеко не столь печальному поводу.
О тебе рассказывали великолепные легенды, невероятные истории, байки, которые могли бы стать сюжетами захватывающих рассказов, повестей, романов. При этом все отмечали чистоту твоих помыслов, прекрасное знание литературы, твою честность и порядочность. И самое главное: все как один утверждали, что нас покинул замечательный поэт России, имя которого пока известно лишь знатокам российской словесности.
Вечная тебе память!
Вячеслав Лобачёв
10 июня 2015 года
Москва
* * *
Сергей Сутулов-Катеринич
Стоп-кадры канонады звездопада
Анатолию Богатых
Один семь сотен песен написал,
Другой увяз в болотах монологов…
Тому, который вечно-сам-с-усам,
И десяти стихов казалось много.
Зачем считать? Кого судить? Постой…
Мучительно слагаются молитвы.
Несбывшихся поэм – давно за сто!
Внезапная строка – острее бритвы.
Он тьму катренов ночью сочинил.
Она над рифмой сутками камлала.
Тому, который зол-но-очень-мил,
И «Слова о полку…» казалось мало.
Гармония, рождённая в раю,
Поверена гекзаметрами ада.
Над крышами дворцов и сараюх –
Стоп-кадры канонады звездопада.
Чертей в черновиках – под миллион!
Балладу умыкнул лукавый ангел.
«Лучинушку» крылатый батальон
Оплакал над вулканами гренландий…
Поэт, который любит-этот-свет,
За той чертой сакральной помоги нам,
Напомнив: недописанный сонет
Честнее переписанного гимна!
2013, 5-6 января
Ставрополь — Москва
Эвелина Анатолию Богатых 6 июля 2015 года
Вячеслав Лобачёв Анатолию Богатых 10 июня 2015 года
Ольга Пахомова-Скрипалёва Анатолию Богатых 7 июня 2015 года
Феликс к подборке «…и Отцу возвратить потаённую речь» Анатолия Богатых 10 августа 2013 года
Юрий к подборке «…и Отцу возвратить потаённую речь» Анатолия Богатых 14 мая 2013 года
Александр Ковалев к подборке «У вечности на краю» Анатолия Богатых 27 марта 2013 года
Добавить комментарий