Райский уголок
Я на ощупь… чисто женским сапом
Отвоюю место под звездой.
Не бурю стремительным нахрапом,
А плыву, как пава, бороздой:
Рассекая воды волн рукою
Где-то мимо Овна и Тельца
Я и этот, может быть, накрою
Ненароком… опыт Близнеца.
И пусть знает востроглазый мальчик
Всю мою пронзительную прыть –
У кого нет опыта удачи,
Тот удачливее может быть.
Неизменная звезда Востока…
Безымянная фреза Луны… –
Мы ещё не дремлем одиноко,
Но повместе, взубриваясь в сны.
Я ещё ищу на лапах ощупь
Чуткости и вкрадчивости Льва –
По хребту едва заметный пощип
Пробегает как-то не едва. –
Нарастает безымянный голос.
Остаётся неизменным слух.
Многомиллионный мегаполис
Солнечной системы также – глух.
Также вглубь него густы туманы:
Сферы, своры, свары – но без нас! –
У меня, смотри, полны карманы
Тюбиков с едою про запас.
Не беда, что дело молодое –
Не ценить, разбрасывать, терять.
Ведь не всё особенною мздою
Можно в этой жизни предварять… –
Кошкою, подёрнутою дымкой…
Павою с рассыпчатым хвостом…
С женскою повадкой и поимкой
В сети… на могучем и простом…
Я не тороплюсь… Я озираюсь…
И, оглядываясь не спеша,
Я – неторопливая – вперяюсь
С грохотом в обшивку шалаша!
Вверх по течению
Рука-поддержка, рука-багор –
Ещё немного, и воды – стянут!
Но не Фетида ведёт свой спор,
А вид на солнечную поляну!
Здесь я обсохну. Здесь дикий мёд.
И диким пчёлам меня не жалко,
Но не усердствуют в свой черёд
Пускать своё межевое жалко.
Восторга нет. И законов нет
На то, чтоб я здесь одна владела
Густыми пастбищами планет
Над гравитацией виноделов.
Нет дела, видимо – поделом!
Уже не я отмеряю сети.
И мой восторженный птицелов
Уж не меня помещает в клеть.… И
Люблю я тихо сидеть у ног –
Вверх по течению – истеченья:
Ещё порог и ещё порог…
По истечении срока – срок…
Со вкусом пряничного печенья!
Тысяча и одна ночь
Порезать пальцы о серп луны! –
Как гроздья, виснут на ветках сны!
Худому миру и невдомёк,
Как дивны кущи, как свят чертог!
Нежнее нежного сонный лён,
Как плат, как облако – окаймлён…
Не ходит птица, не рыщет зверь –
Сдаюсь нехоженности земель!
Ещё меня по приметам дня
Найти возможно, и это – я!
Найди попробуй меня в ночи
Из миллионов одной свечи! –
Во все концы запредельных зон,
Как на охоту открыт сезон:
Лови удачу – пера нежней, –
Так беспричинна причина в ней!
Как если б надобность в суете,
То суть павлинья всегда – в хвосте!
Так все – случайные, все – не те:
О, если б надобность в суете!
Но здесь: всё проще, как всё сложней,
На развороте кривых ножей:
Никто не в силах тебя сберечь
От неизбежности новых встреч…
Никто не вымыл твой кальций из
Несостоявшихся экспертиз:
Никто не критик твой и не мот!
Никто не цензор, считай – не жмот!
В блокнот!.. В блокнот!.. И на всякий край –
Туда, где Ева попрала рай:
Где рассчитала в своём саду
Одну на всех мировую мзду! –
Ах, гроздья виснут!.. Ах, виснут сны! –
Пережитая игра блесны!
Порезать пальцы и тут же – в лёд:
Переживающий – переживёт!
Муза и Поэт
(притча)
Поэт, что не стал поэтом,
Уже поэт.
Поскольку он знал об этом,
А Муза – нет! –
Ей – трепетной – были песни
Самих царей.
Брал в жёны её кудесник
Из упырей.
И – сладкую – задолжали
Ростовщику.
И – славную – обещали
Гробовщику…
Но пышных досель не справлено
Похорон.
В хрустальном гробу оставлена,
Покуда он –
Поэт, что не стал поэтом…
Кричи на крик:
«Я – Муза! Ты знал об этом!
И не приник!..»
Как-то сразу!..
Из начинающих львица.
Дядя из старых страшил.
Ты опоздала родиться?
Он поспешил?
Андрей Власов
На четверть века
Рвёт водораздел…
Я переламываю человека
В себе на забубённой борозде:
Туда-сюда – назад на четверть века!..
Но хронометрий, хронологий свод
Здесь не помощник! –
Здесь не надо пены:
Под стол пешком – пинетки у Елены!
Андрею скоро – двадцать пятый год!
А там, где двадцать пятый у неё,
Ему – под пятьдесят:
Они – не с места!..
И там, где у неё отходит место,
Так у него – давно оно своё…
И выстрадав распятие Христа,
И голову Крестителя на блюде,
И уронив её себе на груди
(Затем, что кислорода не достать!),
На четверть века рвёт водораздел,
Как рвёт рубашку на изжившем теле…
Но как-то сразу встретились вне тел…
И обалдели!..
Лето: отдыхаю с Музой
Я люблю соблазнять, соблазнённая свыше.
Муза – девушка та ещё: нежно мертва,
Но коснётся, и думается сперва –
Не её ли жених из-под полога вышел?!
А потом – возница – меня докинет
До ближайшей станции… до метро…
И в своё мистическое нутро
Как закрутит, завертит да опрокинет!
Выхожу – немая – и вся горю:
Мне она – мигнувшая семафором –
Перекроет дыхание скорым, скорым
Поездом в розовеющую зарю.
И уже я чиста, как сосновый стяг
Над песком курортных своих Опухлик.
И мой муж, мой плюшевый милый пухлик,
Поднесёт к лицу моему кулак!
И тащу я купальник по дну озёр
На своём чешуйчатом вроде теле:
На меня немыслимое надели,
Да ещё дурацкий на всём узор!
Но тогда – непрошенно и слегка –
Поласкаю-ка я ей щекоткой пятки…
То она играла со мною в прятки…
Увернусь и я от мужнина кулака!
Будет с девушкой…
Будет с девушкой тонкий секс созерцания –
Красотою любуюсь её необыденной:
Высотою причёски её и мерцанием
Безответных очей её – в дар предвиденья!
Что-то есть в частоте небес мега-волнами:
Там на каждой волне – по радиостанции!
Там на каждом мосту святые… бесполые
Ангелы, как незримые панцири!
И теперь мне понятно: почто эта девушка
Безотчётно красива – вне зала, вне времени…
Я не рвусь об металл обезличенный! – НЕ-уж-то
Мне раздвинулись рамки заросшего темени?!
Муза-лещ
За стихом, как на рыбную ловлю
За большим за крутым за лещом.
Ничего из него не готовлю:
Пометался, и в воду прощён!
А поэтому – благодарен!..
По кольчуге, по чешуе
Порядили с ним, погадали:
Да какой из него жульен?!
Но какие зато кольца –
Те круги по воде! И – тишь…
И еще: мне не успокоиться,
Что ты где-то на дне спишь!
Путь
Я выбрала себе хорошую маму –
Устроилась у неё в животике:
Мне она приглянулась ещё тогда – с рубайат Хайяма,
Прочтёнными в периодике…
Ничего, что руки её не тянутся
Дальше за книгою сами.
Всё равно: это мне – без разницы,
Ведь это руки моей мамы! –
Мне достаточно её старания
Целую библиотеку
Для меня «достать»… С замиранием
Сердца гляжу, как в белом халате по цеху
Она идёт – бригадир участка –
И кассеты с позолоченными кружочками
В электропечь отправляет: и хватко, и часто –
Порою шесть дней в неделю… А в нерабочие –
Мама вяжет часами, а я – читаю…
Стук спиц и шелест страниц – напротив.
Прошло много лет, а я до сих пор считаю:
Я была бы не я – обратись я к другой тёте!
И если вернуться на свет будет нужно когда-нибудь
(Ведь с годами, увы, на этот – не хватит тяму),
Полагаю, сердце отыщет однажды отмеченный путь,
И я выберу себе хорошую маму – свою маму…
Таблетка
Мне пять. Я с приступом астмы.
Меня увозят на «скорой».
Потом возвращают к жизни.
Спасибо врачам больницы –
Теперь показатели в норме,
И лишь во всём теле слабость…
Ведут с вещами в палату.
В палате пусто, а значит,
Я сяду опять у окошка
И буду выглядывать маму.
Она придёт непременно.
Вот только с врачом обсудит
Нюансы моей болезни.
И вот – мама напротив
Окошка моей палаты:
Подняв голову, ищет
Глазами меня и находит.
Мне хочется быть с нею,
Домой возвратиться вместе,
За руки – как шли по жизни…
Ведь я не больна нисколько…
Уже… и полна отваги!
Но мама, увы, уходит…
И тут вдруг тоска такая (!) –
На будущую потерю
Уюта, тепла, дома,
Маминого привета…
Гляжу в пустоту, в подоконник…
А там засунута в щёлку
Зелёненькая таблетка –
Похожа на витаминку…
Из-за того, что – в глазури!
Сейчас почувствую сладость
Первой её оболочки.
Потом будет чуть кисло
И даже в конце – чуть горько…
Но это – того стоит:
Я просто хочу конфету.
Кладу на язык находку.
Она же – горькая сразу!
И правильная догадка –
Припрятанная – подтвердилась…
Я так хотела конфетку!..
И знала, что мало шансов.
Но это и отвлекало
Меня от прощания с мамой…
Пройдёт полный курс, прежде
Чем будем гулять по парку
За руки и есть конфеты,
Подтачивая зарплату
Советского контролёра…
А там и второй, и третий,
И много ещё курсов
Пройдёт института жизни…
Мне тридцать… Она вернулась…
Не мама, увы, а астма…
Поэту
В тело серого дома,
У которого – хмурый взгляд,
Я – веду, и – ведома:
Подвала глаза горят!
Но как тучные брови
Нависшие этажи…
И по лестничной крови
Спускаюсь к истоку жил…
И, похоже, без лифта –
Этот полузаброшенный дом…
И не сладкая кривда,
А сладкая правда в том:
Разве я виновата,
Разве ты, родной, виноват,
Что вглубь нашего сада
У подвала – глаза горят?!
Амударья
Так реки уходят вглубь своих же земель –
В широкие рукава подземных долин.
А что там дальше и как забрели на мель
Былого Арала торговые корабли,
Какое им дело, ведь зову никто не внял,
Но вялил, как рыбу, надежду в солончаках,
Что стоит споить пустыне один Арал,
Как райские кущи возникнут в Газачаках.
Пустыня и есть пустыня – какой в том прок?! –
Она заберёт последнее – до гроша,
Хоть вынь из кармана всё то, что скопил, сберёг,
Отдай хоть все воды Сибири – до Иртыша…
Ничто не изменит привычный для мест уклад.
И только шатёр, уж думается, не впервой
Укроет от зноя и в холод: на первый взгляд –
Своей незамысловатою головой!
Потом и кровью
Деревья не показывают боли,
Когда их рвут зубастою пилой.
И так на смену дереву-герою
Приходит снова дерево-герой.
Но – строгие – в венцах они взмывают,
Как в высь, под свод остроконечных крыш,
Лишь тучи слёз дождями вымывают
Меж брёвен паклю, вереск и камыш.
Но если окна светятся вдоль улиц
И в хлев бычка заводят на ночлег,
И вёдра резво лязгают – качнулись, –
Ускорив свой поливочный пробег,
То это ничего, что – трудно, тяжко,
И рвётся жила, и роняет боль…
Ведь и от пота мокрая рубашка
Мужицкая изношена тобой!
Кот
И из всех молчаливых котов
Мой особенно молчаливый.
Из угорских, уральских хребтов
Кость его, хоть глаза – оливы!..
Невозможную думу хранит
Про загадочное рожденье:
Остров Крит или просто – Крит…
Впрочем, это и то – наваждение…
У него так тепло в груди –
Сердце бьётся об утварь сосудов:
Так стучит, что, того гляди,
Отобьётся от стен полудой.
Но стремительно заключив,
Что урон невелик, всей мышцей
Перекрутится – нарочит, –
И опять пульсом пульс пишется:
Морзе… Мурзик… сумрачный кот,
С неизменной на службе заботой –
Лечь своим животом на живот
И безмолвствовать… за работой…
Князь Трувор
С этим краем есть особый уговор:
Над Изборском от костров окрест дымок –
По заставам разъезжает князь Трувор.
Он бесстрашен и немного одинок.
Историческая справка ни к чему –
Нужно чувствовать дыхание полей:
Как волнуются хлеба, и почему
На обменный курс валют – полно рублей.
Порубежья, приграничья крепкий щит
Оградит и не оставит свой посад,
Свой народ, свои словенские ключи
За чертою, и не только автострад!..
Пусть не мне, коль не Труворова жена,
Рассуждать с гусиным пёрышком в руке,
Как решающая битва тяжела –
Там, где конь и меч как будто налегке!
Только князь исконный всё ж не одинок,
Ибо крест по нём хранит его земля –
Над Изборском от печей идёт дымок:
Тем же курсом – до последнего рубля!
Озёра начинаются…
Озёра начинаются с небес.
И Промыслом – они уже под Псковом.
А дальше – вглубь, в дальневосточный лес:
Урал – Байкал – Амур – Перстом и Словом!
И, кажется, нет лучше ничего
Из космоса на всей большой планете.
И только грозно морщится чело
Святых озёр, когда в них ставят сети!..
Озёра начинаются с пути
Из грек в варяги и обратно – в греки.
Когда на карте мира – не найти,
Иди в поход, ищи ручьи и реки:
В бассейнах и больших, и малых рек
Озёр – не счесть!.. А ты найди такое,
Какое бы не тронул человек
Своей самонадеянной рукою…
Озёра начинаются с горсти,
Которой окроплён во славу Богу.
И только так к ним можно обрести
Свою неповторимую дорогу.
А дальше – Псковским озером, Чудским,
Байкальским… да любым другим – на выбор…
Средь суеты и гомона людских
Озёра начинаются… Найти бы!
P. S.
Простёрла стихия десницу амурских вод,
Но списывать на стихию сезон дождей,
Как если бы к цифрам бухгалтера счетовод
Придрался со всей бухгалтерией со своей!..
Природа – природой, и реки – текли всегда…
Возможно бы, своевременный сброс воды
Запасливых ГЭС, и целые города
Спаслись бы от поглощающей их беды!
А рекам – куда им деться, когда – без дна?!
А людям – куда податься, когда – с лихвой?!
Но только вот крыша от дома одна видна
Да небо над непокрытою головой!..
Город на реконструкции
Слаще сна моего стань –
Пробуди, обхватив стан.
Я тебя не ждала, не маялась –
Я тебя отыскать отправилась:
Тонок мой беспробудный сон
В бесприютной тайге лесов.
Мачты стен городских –
В кораблях витрин:
Древний город-скиф
Спит, мой добрый Грин.
Сплю и я, покорясь лесам –
Алым парусом на лесах…
© Алёна Жеглова-Алёшина, 2007–2014.
© 45-я параллель, 2014.