* * *
Открыт закон, который мы не знали.
Есть два различных образа мышления:
«Художник», добавляющий детали,
И «скульптор», отсекающий сомнения.
И пусть одни и те же результаты
В конечном счёте выданы обоими,
Но каждый, если спросят их когда-то,
Об этом нам поведает по-своему.
«Художник» перечислит все подробности,
Без устали вибрируя эмфазами.
Второй, скорей всего не из-за скромности,
Отделается несколькими фразами.
Ему и в самом деле нечем хвастаться –
Потерями скорее, чем находками.
И, чтобы лишний раз на нас не тратиться,
Он предпочтёт общение короткое.
* * *
Какой-то там районный фестиваль,
Бесхитростный, без умственного грима.
Потраченного времени не жаль,
Оно для нас и так необратимо.
Наверное, возможен ренессанс,
Когда, одной надежды совладельцы,
В который раз испытывают шанс
Зеваки и народные умельцы.
На выставке – работы разных лет.
Здесь полумрак. И зрителей негусто.
Но есть душа, и в ней оставит след
Шедевр провинциального искусства.
* * *
Вспомнилась снова Аскания-Нова.
...Есть заповедник Искания Слова,
Там первобытные бродят слова,
Без одеяний. Узнаешь едва.
Трудно сначала, сперва, с непривычки.
Но приглядишься и снимешь кавычки,
Станет прозрачнее будущий текст,
Это занятие не надоест.
Только одно не даёт мне покоя.
Как же я чувства и мысли прикрою,
Если придётся их точно назвать,
Ведь невозможно же всё рассказать.
Слово буквальное вспыхнет и канет.
Это как диких коней заарканить.
Только зачем? Не объездить потом
В месте, захламленном и обжитом.
* * *
Как фрески старые, фрагменты
Несостоявшейся судьбы.
Здесь не слышны аплодисменты,
А лишь усталость от борьбы.
И наблюдатель безучастный,
Листая даты и места,
Отметит репликой напрасной
Две-три фигуры у холста.
Но в связке краткой отвлечённо
Соединяются на миг –
Фрагмент судьбы запечатлённой
В их отражении горит.
* * *
Захлопнется последняя глава,
Другим страстям освобождая место.
Останутся не смыслы, не слова,
А интонация услышанного текста.
Она, а не сложившийся сюжет,
Не результат свершившихся событий,
Тревожит нас. Её как будто нет,
Но это то, чему не быть забытым.
* * *
Со школьных незапамятных времён
Я был неплох в эпистолярном жанре,
К тому же был над миром воспарён,
Как пассажир в зависшем дирижабле.
Значения давно известных слов
В различных амплуа одновременно
Встречались, ложный стыд переборов,
На грани лингвистической измены.
Всего лишь письма. Но через года
Остался счастья вкус, слегка забытый –
Я всё могу, и будет так всегда.
...Как хорошо, что будущее скрыто.
* * *
Песни пел, которые любили,
Невозможно было их не знать.
А потом Высоцкого спросили:
Что хотели ими вы сказать?
Он, не отрываясь от гитары,
Словно недостаточно терзал,
Отвечал в своём репертуаре,
Резко: что хотел сказать – сказал.
Стало ясно – нет второго смысла,
Даже если первый не найдёшь.
...А ответ аплодисменты вызвал,
Так как был действительно хорош.
* * *
Двадцать третий трамвай до Святошино.
Тот почти кругосветный маршрут
Шёл сквозь заросли мыслей нескошенных.
Люди прошлого века поймут.
Хорошо быть себе же хозяином,
Жить в пределах черты городской,
Зная, что существует окраина,
Где возможен душевный покой.
И туда (но не будем загадывать),
Словно заматеревший аскет,
Ехать в поисках жизни закадровой
Через весь Брест-Литовский проспект.
Чтобы самыми важными фактами
Оказались сегодня в былом
И вагон, подпоясанный фартуком
Тёмно-синим, и мир за стеклом.
* * *
Апрельский снег на склонах Цахкадзора.
Здесь, на границе лета и зимы
На высоте всемирного обзора
Мы взяли день у вечности взаймы.
Прозрачный воздух, солнце, небо сине
И чувств незнанных мысленный эскиз.
Напоминал о жизни на равнине
Подъёмник, опускающийся вниз.
Давно вернулся к собственным пенатам.
Мне хорошо. Но к прошлому приник,
Неведомым привязанный канатом,
И всё держусь за тот счастливый миг.
* * *
Дни осени неповторимы,
Леса в убранстве золотом,
Прозрачный воздух. Змейка дыма
Над затухающим костром.
Едва видны тропинки сада,
Идём, шагая наугад.
И в наступающей прохладе
Нас греет этот листопад.
А солнце путь свой завершает
И на желтеющий ковёр
Лучи последние бросает,
Как ветки в гаснущий костёр.
* * *
Затерялся в просторах вселенной
Звёзд остывших оставленный след,
Предназначенный вечности тленной
И кому-то, кого ещё нет.
Дар небес, не нашедший пророка,
Дух без тела, блуждающий дух
В ожидании крайнего срока
Репетирует сцены разрух.
И когда в предвкушении пира
На итоговой встрече миров
Отрекутся былые кумиры,
Согреваясь у новых костров,
Приоткроются жизни архивы,
И в любой подходящий момент
Он исчезнет бесшумно, красиво,
Исчерпавший себя рудимент.
* * *
На Горького, стылой морозной зимой,
Где небо без лика и холодно нёбу,
За хлебом зайди, отогрейся и стой,
Пока не оттают сердца и сугробы.
Горбушка хрустит, и уютно в углу.
Теперь понимаешь – в теснинах ковчега
Пронзительно всё, даже грязь на полу,
Ещё до недавнего бывшая снегом.
Орудует швабра. Былое не в счёт.
Второе рождение здесь отмечая,
Ты выпей за счастье, которое ждёт,
Стакан обжигающе-вкусного чая.
Чуть дует. Скрипит незакрытая дверь.
Заблудшей душе органичны невзгоды.
Тому, что с тобой происходит, не верь,
Судьба – настоятель чужого прихода.
* * *
Беспризорный кустарник цветёт
В стороне от внимательных взоров.
Никого. И тропинка идёт
Для раздумий и для разговоров.
Поднимаешься. Снова стоишь
На пригорке, немного осевшем.
Видишь дворик, мозаику крыш,
Стайку шпилей – извечных, неспешных.
Дальше – в точках-тире горизонт,
Солнца проблески, низкие тучи.
Этот сладостный призрачный сон
Достоверной реальности лучше.
Ты как будто чего-нибудь ждёшь?
Скоро сумерки. Стало прохладно.
Вот и всё. Начинается дождь.
На мгновение счастлив – и ладно.
* * *
Отражая направленный свет
И штудируя жизни уроки,
В кулуарах столпившихся лет
Эту тайну открыть ненароком.
Посреди задушевных бесед
Осознать мимоходом, экспромтом:
Говорю и молчу – о себе.
О себе. Даже если о ком-то.
* * *
Переписанный начисто
Жизни чьей-то дневник.
Невысокого качества
Бытовой боевик.
Без погони и выстрелов
Изнурительный бой.
Не сломаться, а выстоять
В поединке с судьбой.
Стать звездою падучею
Не пришлось. Повезло.
Но от случая к случаю
Воспарялось зело.
Так, в побеге из бренности
Сотворялся отчёт.
Словно что-то изменится,
Если кто-то прочтёт.
© Александр Винокур, 2019.
© 45-я параллель, 2019.