Александр
Командин

* * *
 

Пути поэта неисповедимы:
Пошёл за хлебом – вышел в райский сад,
Заворожил стихами херувимов,
Заставил плакать весь кромешный ад...

Он запер в строчку свет несокрушимый,
Купил полбулки и пошёл назад.

* * *

Сплошное утро ждёт уснувший город,

Одевшийся в асфальт, снега и лёд.

И снег идёт за беззащитный ворот,

И кровь по венам второпях идёт,

И пар сквозь разрастающийся холод

Непроизвольно покидает рот.

Сплошное утро ждёт уставший город

И, может быть, меня немного ждёт.

* * *
 

..Поэзия, пожалуй, постраннее
всего, что может приключиться в нас,
И я брожу по свету, по стране и
пишу стихи в необратимый раз,
от холода порядком коченею...

Мне светят лишь стихи, когда стемнеет,
И это обнадёживает глаз.

* * *
 

Уходит Муза. Просто. Насовсем.
Ей надоел мой романтизм унылый,
Набор неточных рифм, невнятных тем
Ей ни к чему, поскольку это было...

Со мной, конечно, не о чем дышать.
Уходит Муза. Верно. Больно. Нежно.
А я стихи ращу в себе опять,
Вынянчиваю образы прилежно.

Зачем слова, когда ты далеко,
Когда я сам так ничего не значу? –
И между строк, записанных
легко,
Глаза,
незарифмованные,
плачут.

* * *
 

Процент стихов чудовищно мал,
Процент налогов высок.
Поэт и пить, и дышать устал
Глотке своей поперёк.

Поэт смеётся, поэт молчит,
Рифмы нахально спят,
Но Бог надёжно стихи хранит,
И рукописи – горят...

* * *
 

Чем ближе утро, тем светлее свет,
И всё, что было, – было, да и нет.
Слова растут нелепые, большие,
На кухне кран прекраснейше фальшивит.
Спасибо, чай, что я тобой согрет.

Мои слова – эпиграфы к молчанью,
И строчка обрывается случайно:

Чем ближе утро, тем светлее свет...

Черновик
 

...Исправно коченели губы,
И потолок был по плечу,
А осень бросилась на убыль,
Крича: «Я жить ещё хочу!»
У ног заканчивались листья,
И догорал мой черновик.
Я губы высохшие стиснул,
Миг на ходу остановив...

..........................................
И в лужи облака бросаются,
Рычат собаки дворовые,
Кусают сумерки за пальцы
Похолодевшие, живые.
И голуби пустые семечки
Клюют с асфальта цвета пыли,
И бомж свернулся на скамеечке,
И фонари глаза открыли.

Гуляют парочки по Невскому,
Катаются на лошадях.
Я знаю, никуда не деться мне,
Покуда небо на плечах,
Покуда сумерки полощут
Мои последние глаза,
Я улыбаюсь вам наощупь,
На площади дождя скользя.

Куда дышать пойду сегодня,
В какое выброшусь окно?
Я, в настроении приподнятом
Давно воскресший всё равно.
Какую оживить бумагу,
Какую высветлить строку?
Я на гранату рифмы лягу,
Зубами выдернув чеку.

Стою на паперти дыхания
И рифмой прочищаю горло,
Стихов неполное собрание,
Картавый голос полуголый.
А Муза расправляет плечи,
По холоду уходит в ночь.
Помочь ей некому и нечем,
Она уходит молча прочь.

Уходит сквозь дома и стены,
Сквозь двери и всего меня,
Из кожи вынимая вены
Ещё непрожитого дня.
За ней спешит убогий почерк,
За ней бумага когти рвёт,
Её глаза услышать хочет
И уксусом заправить рот.

Почти зачёркнута страница,
И стынет прорубь у виска,
Но сердце продолжает биться,
Ботинки насмерть затаскав.
Всё продаётся понемногу.
На бинт стихов – закатный йод.
В почтовом ящике у Бога
Мой черновик
ответа
ждёт...

* * *

На кухне только выключенный свет

И потолок, заученный зрачками.

Измученная пачка сигарет,

По счёту неизвестная, легка мне.

На кухне только ветер сквозняка,

Прямоугольно кафельные лица.

Слова, не прозвучавшие пока,

Ещё успеют просто появиться:

Уже готова чистая страница.

Пустая кухня, красная строка...

* * *
 

К четверостишию готова
Бумага... дышит тишиной.
А тишина – всего лишь слово,
Ещё не сказанное мной.