Феофан
феофан брёл по дороге пока не увидел камень
камень был самый обычный с надписью на иврите
направо пойдёшь по дороге ведущей к храму
налево пойдёшь там встретится обольститель
он расскажет про землю текущую молоком и мёдом
он расскажет про небеса в алмазных копях
про то что ты избран повелевать народом
живущим то ли в азии то ли в европе
читал феофан обрастая мыслями как репейник
и звуки флейты играли от камня слева
чередуя ритмы пройденных поколений
с нелинейной функцией подогрева
справа от камня роились немые птицы
тишина обрастала пепельными ушами
проступали воспоминания чтобы свиться
и клубком перекатываться за чудесами
и о чём он думал какое принял решенье
не понятно было тому кто стоял за камнем
феофан же пришёл чтобы нести на шее
и приводить в порядок рисунок давний
впрочем и это тоже сущая ересь
ну какой из феофана пророк скажите
если он давно живёт как медведь в пещере
и не понимает написанного на иврите
На дне реки
на дне реки водились кости рыб
их автор простудился и охрип
и пропустил ответы на вопросы
под толщиной всезнающих очков
раскрылся подозрительный улов
с густым и поэтическим начёсом
вода была прозрачна и горька
кивали на слепого червяка
то удочка то общее смятенье
привычного течения вещей
простых в чeрезвычайности своей
и виноватых в нашем запустенье
что новый день и год и два и три
ты с кареглазым мальчиком внутри
пересекаешь встречу быстрым взглядом
бежит река вздыхая почему
а ты идёшь по руслу как в тюрьму
прощая удивительное рядом
Сказочка
жухлые подсолнухи вырванное ухо
небо сервировано в крохотных лотках
продавцы неброские собирались с духом
вытолкать прохожих на чумацкий шлях
выдумать не выдумать пареная репка
бабка дедка внучка жучка хитрый кот
мышкой обернётся и ухватит крепко
а на самом деле всё наоборот
ах ты срань господня ледяная гордость
где-то проще кажешься где-то остряком
нас водила молодость по кровавым горкам
а потом оставила гнить за тюфяком
пробу снять заветную с проходным билетом
плыть по речке-матушке тридесятый круг
над страной колышется по полгода лето
вот такая сказочка мой любезный друг
В декабре
в декабре как обычно все кошки серы
можно до бесконечности приводить примеры
все собаки ближайшую лужу отыщут
все дороги ведут лишь слепых или нищих
все карманы полны муравьиного корма
все мужчины в восторге от жёсткого порно
все ступени избиты словами из песни
все строители всё забывают хоть тресни
все старухи тебя непременно обсудят
все моря подаются в холодной посуде
все друзья это зомби из фильмов о карле
где они по-дурацки от жизни отстали
бесконечны примеры кошачьего транса
в декабре оставаться смертельно опасно
Морское
Горизонт вцепился в рыбий плавник,
окаянна хватка его.
Ты трусливо думаешь, что – кирдык!
Неразумное существо!
А направо – крик, и налево – стон.
Здесь хороших не жди вестей.
Не щадят ликующий Посейдон
и встречающий Моисей.
Колобродит море, грубит и рвёт,
а потом вдруг сдаёт назад.
Оно словно бросает канат за борт,
и спасает тебя канат.
как небо
как небо густеет в плену под окном
горячие яблоки сыплются в дом
и хочется жить подставляя бока
под солнечный парус дождя-рыбака
на стёклах туман и рябые стручки
застряли в протянутых венах руки
коварная память соврёт на бегу
узлы на удачу а сон в курагу
и плюшевый плед словно плющ на стене
и яблочный джем по колено в огне
и бьёт из брандспойта тугая струя
и пламя стихает как амударья
и небо выходит из плена окна
и произрастает в лохмотьях сукна
и хочется жить невзирая на вонь
беззвучье хлопка зажимая в ладонь
В погоне за сном
Ты ищешь чей-то сон, от синяков
до немоты отлёживая руку,
преследуешь подделки чудаков,
не веря пробудившемуся звуку.
Там – свет. Там – тьма в пижаме тишины.
И дышится так мирно и упрямо,
что старится предчувствие войны
за уходящей вверх цветочной гаммой.*
А наверху ты обретаешь сон,
как кур в ощип в твои попавший сети.
И ты блажишь, что путь благославлён,
и крепко засыпаешь на рассвете.
_____
*Цева адом – красный цвет (иврит) —
израильская система оповещения о падениях ракет (сирена).
Под маской хвастуна и баламута
Упал на бездорожье робкий свет,
лес замер перед выходом на праздник.
Ты пропадаешь, как природовед,
и радуешься, словно первоклассник.
Шуршит листва под ветроградный гнёт,
замшелый дух сбежавшего уюта
ночной покой невидимо крадёт
под маской хвастуна и баламута.
Движенье – по цепочке от бедра
за полногрудой осенью к постели.
Пора идти, прекрасная пора!
Пока на юг скворцы не улетели.
Пока тверда походка и прочна
в лесной цветок врастающая завязь,
к нам осень развернётся, как весна,
о мимолётном снежно улыбаясь.
© Алекс Трудлер, 2019.
© 45-я параллель, 2019.