Елена Дорофиевская

…Сперва было слово, а в слове и словом был бог.
И, как ни странно, в этом таится драма:
Создал Адама из пыли и говорил с Адамом,
А с сыном ни разу поговорить не смог…
Христос был распят, жертва его чиста,
Но кости Адама держат основу креста.

…Труды дипломатов не пропадают втуне -
Ведь были слова, что, застыв в беспощадном гунне,
Запечатлелись меткой, клеймом и стигмой:
«Бич Божий, приветствую», а не условное «сын мой»,
И стали причиной домыслов и легенд.
Рим на словах устоял. Аттила – нет.

…Сквозь чёрную рать уплывающих вдаль облаков
Падают наземь небесного ската стропила
И раздаются взрывы… Свет от луны таков,
Что, кажется, даже она ожесточилась…
Вертят хвосты стаей ослепших псов.
И больше не слышно бога в самом первом из слов.

…Вьется лентой по окнам хрустальная изморозь, и луна,
Подрумянив сплетение символов зимнего алфавита,
Опечаленным «О» прилипает к узорчатым галунам
Над твоим подоконником в сумраке глянцевитом.
…И приходит она, как пришли бы три тысячи кораблей –
Воплощённая парусность множества праздных писем.
Ты морщинишь межбровье, в бредовой застряв кабале -
Абсолютную власть можно свергнуть, но не превысить.
Умолчи о душе – только тело, и пусть: всё – тлен.
Подчиняясь порядку блаженства, ведущего к аду,
Эту ночь наполняет одна из прекрасных Елен
Потому, что луна светит яблоком из «Илиады».
Поцелуем срезаешь часть мягкого имени с языка.
Что захватчик, что вор - равноценно с изнанки ночи.
И луна превратилась в подкову троянского рысака -
Каждый чёртовый гвоздь под известный финал заточен.
О любви забывают, устав за неё воевать.
Этот мир, как и миф, безупречно, но наспех скроен:
Ей придётся вернуться к супругу в карман и в кровать,
Оставляя руины твоей персональной Трои.
…На рассвете, вдыхая иней со стёкол, как с плащаниц,
Неизбежное солнце восславит Вергилия и Гомера -
Загорятся три тысячи мачт между двух столиц
И развеются с пеплом следы уходящей эры

…У жены много тела и мягкое сердце. Ночует он только с ней.
И после горячего ужина вмиг утопает в здоровом сне.
Спит, как у матери на руках. Спит, как младенец - голым.
…Так отдыхают в этом мужчине повелительные глаголы,
Что часом назад истерзали другую… «Обидчик мне… и учитель мне…» -
Её хрипотца и косноязычность сладостны и мучительны,
И наклонений не три, а больше… - в наиболее употребительной форме
Гибкость его языка отвергает все известные нормы…
…Они - подчинённые предложения. И, поддаваясь ритму,
Их речь отличается от реальной – чувственна, колоритна…
…Когда частота взаимопрочтений зависит от пунктуации,
А нежная лексика требует грубо любить, изучая пальцами,
Хочется дольше остаться на этом смятом листе кровати,
В кратком романе, написанном в спешке разнузданности объятий.
…Утро бодрит, но скорей по привычке – побочный эффект ли? - впрочем,
Тело жены, в благодарность за отдых, получит несколько точек…
Женщина-завтрак-на-кухне… На кухню нельзя заявиться голым.
…И в горле комок – созревают, сгущаясь,
язвительные глаголы.

…Здесь гравий восемнадцати цветов -
Зыбучая палитра акварели
От серого до сизого. Созрели
В прохладе очертания следов.
Во влажной безымянной пустоте,
Мы – на доске, бумаге и холсте
Убогой улицы меж ветхими домами,
Надменность тишины браня шагами,
Помилуй бог, идём искать постель.
Смиренные - ну хоть пиши святых,
По сниженной цене купив белила...
…Какая разница - любила, не любила?
Кто не имеет просьб как таковых,
Тот правом приближаться не владеет,
Но мы ведь здесь – и ничего важней...
Непостоянство, перемена мест
Слагаемых отелей придорожных,
Когда скрипят замки, а сердце в ножнах -
Всё приземлённо и… пока не надоест.
Под праведностью считанных минут
Условности хранить гораздо проще -
Один другому предан лишь на ощупь,
Но так не крест, а груз вины несут.
…Перед уходом комнату проверим,
Чтоб не забыть себя по мелочам,
И комната уменьшится в размере
До кроткого увечного ключа
В твоём кармане… Неопределим,
Враждебен час. И, возвратясь к своим,
Заполнив память гравием и дымом,
Мы принимаем вид невозмутимый.
Но всякий раз сильней и ощутимей
болим.

Так бывает только в дни молодости или войны -
Все исполнено смысла и крайностей: на закате охра и терракота,
Воздух с крошками золота, старое кресло бордовое у стены.
В этой комнате все еще пахнет хлебом, оливковым маслом, книгами и субботой.
Так бывает, когда умирает близкий, уходит особенный кто-то:
Будто прошлое растворилось, жизнь внезапно сбросила обороты -
Чувства тех, кто остался, святы, скомканы, напряжены...

В этих видениях будет всегда хоть немного мглы -
Мягкой, рассеянной, но потому и таинственно веской,
Как на старых портретах, где даты стерты, а краешки затемнены -
Фотографии тоже взрослеют кощунственно быстро, неумолимо резко.
И неуместно скрипят пружины, тень вжимая в привычно измятое старое кресло,
И хоть в комнате все еще пахнет детством,
Но обнять уже некого, с нерассуждающей нежностью подойдя со спины.