Николай Рассадин

От проглотившего Иона кита

До сонных улиц Третьего Рима

Вела тебя кривая верста

Всё мимо, мимо, мимо и мнимо.

Я вряд ли опознаю твой след,

В тебе кровосмешение песен,

А я всего лишь глупый поэт,

Мне мир твоих несбыточных — тесен.

И как теперь нам существовать,

Как ощущать изгибы излучин,

Ладони опуская в Ловать

И загребать лиловые тучи,

Похожие на тушу кита,

Пророка проглотившего всуе?

А суть всему — сует суета,

Екклесиаст потом растолкует.

У Христа за пазухой тишина.

Пахнет стружкой, ладаном и вином

Время пробуждения ото сна

И покой, дарованный этим сном.

Вот ведь угораздило вдруг меня

Ко Христу за пазуху угодить!

Я уже всё крупное разменял,

Перестал я прятаться, стал водить.

Локонами стружка покрыла стол,

Струганные доски, под рост длина.

За окном черёмухой мир зацвёл.

У Христа за пазухой тишина.

Февраль, как маг, хранит свои секреты,

Но март откроет их, в конце концов.

В Твери не стало русского поэта,

А все кричат: «В Москве убит Немцов!»

Мост завалили свежими цветами,

Он на плечах держал людей толпу,

Готовых врукопашную с ментами

И протоптать к Кремлю войны тропу.

А на мосту у «вшивого барака»,

На самой на окраине Твери,

Над мёртвым телом плакала собака,

И доктор «скорой помощи» курил.

Проходит всё, пройдёт и канет в лету,

Закон случайных совпадений прост…

Вы назовите именем поэта

У «вшивого барака» старый мост.

И будет день длиннее ночи,

И будет путь домой короче

Из нелюбезных городов,

Тех, где приходится скитаться

Без тех, с кем хоть на миг расстаться

Я, если честно, не готов!

В тех городах, где тучи низко,

Где непонятные изыски

Скребутся кошкой по душе.

Душа давно в рубцах и шрамах,

А с ними не пускают в храмы.

И вот тогда твоё туше

Меня врачует и спасает.

Звук флейты мягко зависает

И возвращение сулит.

Туда, туда, где ждут, как чуда,

Где сердце вечного Иуды

Утешится и отболит.

Пятый угол, пятая нога,

Время года пятое, колонна…

В пятницу сомкнулись берега,

На песок легла ладья Харона.

Белый перевозчик в пятках душ

Пять монет возьмёт и канет в лету,

В пятипальцах зажимая куш…

Только вот река была и нету.

На песке останутся следы:

Пять шагов, и вот она — свобода!

Если в русле леты нет воды,

Несущественно незнание брода.