Иван Попов

Наде Чернышевой

Я назвал бы тебя Русалочкой –

да безмолвия снял печать;

На вершину холма вознес,

обернувшись пернатым змеем.

Ореолом цветов лавандовых

лик твой ласковый увенчал,

Ибо взгляд на тебя любой –

упоением был измерен.

Ты целительна, точно изморось

в потревоженный зноем срок;

Точно дальнего ливня гром,

кровь безудержно будоражишь.

Я бесстыдно тебя похитил бы –

да смолчать о таком не смог

И – пронизанный торжеством –

сам признался бы в данной краже.

I

Мне снился образ давних дней –

И сон мой был, как мир, порочен,

Прекрасен, точно свет на дне,

Как души, червами источен.

Я позабыл, зачем я есть,

И плыл по волнам одиноко,

Как затерявшаяся весть,

Как смертник, что не знает срока.

Но пробуждение пришло

Клинком ржавеющей печали –

Так происходит в душах слом,

Что испытать уже не чаял.

            II

Спасибо, солнце, что взошло.

Спасибо, вера, что угасла.

Спасибо, Господи, за зло,

Что растеклось в душе – как масло.

Спасибо, Господи, за день,

За ночь, когда былое снится,

За то, что – выпив чай – затем

Случайно можно застрелиться,

За неспособность Бытия

Принять неправильную форму,

За то, что оба – Ты и Я –

В монументальности бесспорны.

Разумно считать, что Судьба не способна ко лжи:

Успешно законченный квест неизбежно проигран.

Сомнения – пропасть, но нет ни соломинки ржи –

Лишь только чернеют внизу кровожадные иглы.

Абсурдна возможность того, что еще не финал.

Надежда, устав от кругов, не желает отсрочки,

А Вера, барахтаясь, тонет в бокале вина…

На то и Любовь, чтоб на эти хватило хоть строчки.

Осколки души не собрать по хлопку в Абсолют.

Великая честь – в мыслях снова к тебе возвращаться.

И – знаю – уместней об этом иные споют,

Кому пожелаешь ты дать безграничное счастье.

Туманом на солнце – бельмо наползает на глаз,

И корчится стойкость в тисках исполинского змея.

Хотел бы на все положить – но положено класть;

Вердикт – утешением тяжким: распнут, но позднее.

Оратор искусный так вновь пробуждает толпу,

Но собственный голос – за гулом оваций – не слышит:

Агония веры рождает иную тропу,

Где праведность – суть заблуждений, ниспосланных свыше.

И капли дождя разлетаются оземь, как сон

С лучами рассвета – о думы, угрюмей вчерашних;

Но снова Судьба надевает дежурный камзол

И кротко встает за спиной – что незыблемый стражник.

Я не знаю иных путей – кроме тех, что ведут к обрыву

Независимо от чудес, что пророчит дорожный знак.

Это – длительная война с неготовностью быть счастливым

И стремлением умереть даже в самых завидных снах;

Наслаждение, где внутри – на потеху иным матрешкам –

Дальновидный зерно скорбей прозревает одним глазком…

Лучше просто прикрыть глаза – и мечтать о счастливом прошлом,

Где единую суть вещей не затронул еще Раскол.