Подборка стихов, участвующая в конкурсе «45-й калибр – 2017»

Роман Смирнов

РФ, Электросталь


Экзистенциальное

За спиной оставляя места, 
равнодушные к исчезновенью 
твоему, переулком осенним 
ты идёшь и считаешь до ста: 
ста любых вариантов пути, 
что не в Рим, а единственно – к моргу; 
ста минут разобраться во многом, 
ста секунд, чтоб решиться пойти. 
И решимость та будет гадка, 
и признанье себе нестерпимым. 
Вскрикнет ворон предчувствием мнимым, 
предпоследним призывом гудка. 
Словно в поезд садиться пора 
где тоска обнимает за плечи, 
и Малевич Малевич Малевич 
за вагонным окном до утра... 

спатьпораспатьпораспатьпора


Рыбы

Долгие долгие зимы. 
Мутные проруби дней. 
Дворники – чёрные мимы. 
Резкие смены теней. 
Серые здания-шубы, 
улицы, взятые в плен: 
был бы неузнанным Шуберт 
там, где не к месту Шопен. 
Города поднятый ворот 
пальцами каменных труб. 
Прячутся псиные своры 
в полуподвальный тулуп. 
Встречные люди, что рыбы, 
чувствуют Божью уду, 
ловкую ловкую, ибо 
небо есть прорубь в пруду.


За дверью декабря

За дверью декабря себя не узнаю. 

Заёмной новизны в себе не ощущаю. 

Забрали журавли, летевшие на юг, 

осенние стихи. Прощаю им. Прощаюсь 

с короткою строкой, похожей на штрих-код, 

с недолгой частотой наполненности смыслом, 

и с тем что, говорят, приходит так легко, 

но прячется в словах, не видимое из-за… 

Ещё один пролог, не то чтобы скорбя, 

а мысленно смеясь над скоростью попыток, 

я заново начну за дверью декабря, 

себя не распознав, но вспомнив про убыток.


Озимые

                        К пустой земле невольно припадая...
                        О. Мандельштам 



Из глубины, так давящей на плечи 
Невозмутимо и невыносимо, 
Переболев, совсем по-человечьи, 
Идёт на звук, наверх ползёт озимый. 
Пока ему не мать сыра землица, 
И стебелёк не должен корневищу –  
Свобода там, где высоко и чище, 
Где нет возврата к глубине и глине. 
Растёт росток, безудержно змеится. 
Когда сгниёт забытая зерница, 
Ему на плечи ляжет первый иней. 



Теперь учиться жить, держась за воздух. 
Ветра умеют и ласкать, и ранить. 
Внушать свободу свойственно тирану, 
За жизнь и смерть – одни – вручая звёзды. 
Ценна возможность в каждом индивиде, 
Существовать, не думая о плате 
За существо, и в этом постулате 
Есть часть того, что ценится в свободе. 
Так почему ж не попытаться, выйдя 
Из глубины, скрепить священной нитью 
И чернозём, и двери небосвода.


Часто снится

Часто снится: какой-то киношной, 
сериальной как будто звездой 
я бегу, молодой и промокший 
под весенней гремящей водой. 
Неуёмный, свободный, глазастый, 
и наивный в стремленьи одном 
на эскизах потёкших остаться 
акварельным, хотя бы, пятном – 
в этих улицах, вывесках встречных, 
в этих ретроназваньях дворов, 
там, где дворник всегда гуттаперчив – 
виночерпий вечерних даров; 
там, где окна открыты и лица, 
где слова не предтеча словца, 
и желанье учить и учиться – 
в твёрдом рукопожатье отца; 
где затёртая ручка дверная 
до зеркального вида, там, где 
прямо скажем, эпоха иная, 
в потолочной своей высоте; 
там, куда возвратишься притихший, 
к этим улицам, лицам, двору, 
к этим стенам – и вечным, и бывшим, 
к этим хлябям небес поутру.


Перейти к странице конкурса «45-й калибр – 2017»