От автора: один уважаемый критик принял этот рассказ за фантастический, подражание Стругацким. К сожалению, это быль.
Кликуху дали мне во дворе обидную. Я был тощим и роста среднего, зато на турнике солнышко крутил и через перекладину сигал лучше всех. Так что Блохой меня прозвали от зависти.
Когда случилась та заварушка на атомной станции, я как раз восьмой класс оканчивал. Мать радиации боялась, заставляла дома сидеть, только разве я слушал? Ага, счас! Гонял в футбол целый день, и ничего мне не делалось. Радиация, она на слабых действует. А кто крепкий – тому по барабану. Естественный, так сказать, отбор.
Ну вот, реактор этот рванул весной, а где-то в начале лета подваливает ко мне Сопля. Тоже кликуха ничего, да? Ну, его как раз прозвали за дело – он дохлячий, соплёй перешибешь, и вечно сморкается.
– Слышь, Блоха!
– За Блоху получишь, – спокойно отозвался я. Мы оба знали, я его не стану бить.
Переводы с немецкого
Rаiner Maria Rilke, Райнер Мария Рильке
Гефсиманский сад
Туда, где листья серые олив
шумели на пологом горном склоне,
весь серый сам, взошёл он, уронив
свой пыльный лоб на пыльные ладони.
Ещё и это. Это ли финал?
Уйти сейчас, когда я слепну, Отче?
Ты хочешь, чтобы я Тебя узнал,
когда Тебя нигде не вижу больше.
Я чувствую, что нет Тебя в камнях,
и нет ни в ком, и нет внутри меня.
Я именем Твоим хотел унять
людскую боль, а только навредил,
ведь нет Тебя – остался я один,
и стыд невыразимый впереди.
Потом сказали: ангел приходил.
При чём тут ангел? Если ночь пришла
и равнодушно тронула оливы.
Ученики заснули без молитвы.
При чём тут ангел? Если ночь пришла
в своей обычной траурной вуали,
какую надевала сотни раз.
(продолжение)
Начало см. в № 27 (483) от 21 сентября 2019
* * *
– Энкиду, верный твой приятель,
Вдруг не на шутку занемог. –
(Иштар, улёгшись вновь в кровати
Наш продолжала диалог).
Полудикарь, полуневежда,
Укрытый жрициной одеждой,
Сидел он подле её ног,
И лучше выдумать не мог.
– Потом с тобой он свёл знакомство,
К Уруку стопы обратив,
Близничное противоборство
В Древнешумерский нарратив
Внеся. И несколько историй,
Из череды сплошных викторий,
Оставили вы за собой,
Пока не встретились со мной.
Втроём нам в мире стало тесно.
Он умер, я же, как известно,
Была причиною тому.
Из нас кому-то одному... –
Прервавшись вдруг на полуслове,
Поникнув телом, хмуря брови,
Иштар молчала в тишине,
Предоставляя слово мне.
* * *
Поднявшись с грязного паркета,
Я книгу модного поэта
Читать на время перестал,
Раз мой черёд трендеть настал:
– Я вспомнил чудное мгновенье
На берегу реки Евфрат.
