Зараза
Молчание, предполагаемое золотым цветком, вблизи выглядело распухшим на губах герпесом, оставалось ждать времени осыпания больных лепестков. Под которыми, быть может, сохранилась хоть одна серебряная капля.
Достаточно, чтобы проснулась река. Она вырастет и найдёт своё Синее море, понесёт по нему «Пинты» и «Ниньи», угадает по тоскливым крикам и холодному смеху соловьёв побережья, с первого поцелуя ветра вспомнит древнюю песню волны и ответит ему ликующим океанским штормом.
Ещё она вспомнит душное царство костей и червей, где родилась беспризорным ребёнком случая – несчастного или счастливого, но всё равно родилась, чтобы однажды уйти к солнцу и Синему морю и никогда не возвращаться. Это она знала наверняка, хотя черви ничего не могли рассказать ей о солнце, а кости о море, но то, что она больше не вернётся, было известно любому.
Зеркало и маленькая девочка
Как-то я сидела в своей комнате, слушая ветер за окном и стараясь подобрать слова для его песни. И вдруг послышался грохот, чей-то смех и шлёпанье босых ног на веранде. Я вышла, чтобы посмотреть. Рамы были открыты настежь, и ветер хозяйничал на веранде, наполняя её радостным настроением и запахом свежей зелени. Занавески всеми силами пытались сорваться со своих мест и умчаться в весёлом танце на свободу.
Я хотела закрыть рамы, но остановилась возле зеркала, висевшего на стене, чтобы собрать рассыпаемые ветром волосы. И то, что я увидела в зеркале, поразило меня ещё больше: по веранде бегала маленькая девочка в белых трусиках и с розовым бантом на голове. Она радостно смеялась, пытаясь поймать залетевшую птичку.
Пугаясь танцующих занавесок, не зная, что ей делать, птичка кружилась в пространстве зазеркалья и неожиданно села на моё плечо.
