Александр Брунько
Господи, научи меня что-нибудь понимать
- Не пасть, но – сорваться, но – взмыть
- Ты мчишься – звездой-шалавой
- Я вернусь в этот город
- Моя любовь, моя тюрьма, моя шкала
- Над прогорклой землёй настаёт снегопад...
- Разве это я – о себе?
- Вот и Венера глянула мне в очи
- И была у поэта – была гитара
- Ты уговаривала: едем в Крым!
- Какой великий дождь стоит над Танаисом
- Пойми: мне страшно возвращаться
- Цветам Танаиса
- А плечи твои, любимая,– длинные, оленьи
- Деревенская, сирая, великопостная тьма...
- Где-то – в несбывшемся – скрипнет калитка
- Неужто, неужто бывает хуже?
- Мне страшно, милый друг, в Стране Кривых Зеркал
- Что там ночь?
- Золотая Диктатура Света!
- Воспоминанье освятит меня до слёз
- На высокой полонине – маки...
- Чардаш
- Мне вспомнился Владимирский собор
- Карета скорой помощи в ночи
- Роняет жизнь багряный свой убор...
- Начинается пурга
- Мама-молитва тихой Кирилловской церкви
- В инее, в инее, в инее
Дмитрий Гаранин
Без узды
- На выход!
- Колыханье по краям
- Я сижу тебя жду спокойно
- Эффект сцепленья домино
- Казино
- Как туго сжатая пружина
- От столкновения двух слов
- Склеротический сонет
- В дебрях культуры общения
- Я метареальности парапоэт
- Зреют ямбы под луной
- Длится пересменок бытия
- Клетчатка шахматной доски
- Как тётке сумасшедшей в манию
- Покажи мне свою пиротехнику
- К концу все хорошо всё заострись
- От трудов отдыхаю в палате
- Любовь – это начало, смерть – конец
- Задумайся о чём-нибудь глубоком
- По правде, я всего лишь текст
Вероника Долина
Зашивая себя как рану
- Некоторое время назад
- Мной себе запрещено
- За музыкой в соседнее село
- Допустить непросто
- А уж как моя мама плавала...
- Запечатав себя как сундук
- Покуда себя собираешь
- Букинисты несут мне словарики
- Человек, говори человеку «ваше величество»
- Моё животное болело
- В холодные очи Петренко Светланы
- У одних колечки светлые
- Где хочу – там и лечу
- Иногда мне снится
- От небольших жемчужных бус
- Со страховыми – в страховой
- Я видела тебя, мой городок
- Вчера на книжной ярмарке – всё было
- Ты знаешь, как я не умею
- Ты знаешь, не все удаётся
- Ты знаешь, никакой надежды
Максим Каминский
Надир
- Всё луна тебе, всё праздники осенние
- Подражание (За время, прошедшее с нашей последней встречи...)
- Как города, засыпанные снегом
- Город
- Когда тебе плохо, паршиво, поганно
- Из письма
- Простые рифмы
- Дождь льёт и льёт
- Подражание (Аромат бумажных цветов сводит меня с ума...)
- Поле васильково
- Когда меня бумажкой-промокашкой
- Старые, страшные, бездарные
- Лето смерти. Чёрный полдень. Марево
- Для падших женщин, наголо обритых
- Подсолнухи ван Гога – тоже люди
- Не галл, не римлянин, не иудей, не эллин
- Ангел смерти – я кормил его прямо с ладони однажды
Наталья Смирнова
«Кремнистый путь» Георгия Яропольского
особенности интертекстуального диалога-палимпсеста*
Что шепчешь ты, что мне подсказываешь,
Кавказ, Кавказ, о что мне делать!
Борис Пастернак
Спать охота – чтобы дуб склонялся,
чтобы голос пел.
Сергей Гандлевский
Часть I
Михаил Гаспаров, обращаясь к лермонтовскому восьмистишию Горные вершины (1840), обнаруживает интонационное, ритмическое, тематическое и смысловое движение текста Гёте в русской поэзии XIX-XX вв.1 Начавшись практически сразу, в 1848 году Розенгеймом (Тяжела дорога – Камень да песок. Ну, теперь немного, путь уж недалек…), это движение получает перманентный характер в силу целого ряда причин. Одна из них – экзистенциальный и таксономический характер концепта путь, приобретающий у Лермонтова качество некой универсальной мыслеформы, вбирающей в себя множество вариаций выражения трансцендентальной сути Поэта и его Пути.