* * *
Всяк, не зависимо от чина,
Сегодня ясно сознаёт:
С изобретеньем вазелина
Шагнуло общество вперёд.
И, если власти лик сержантский
Возникнет, высадивши дверь,
Стоять в позиции гражданской
Не так болезненно теперь.
* * *
Когда захочется творить,
Подумай, что по всем приметам
Поэтом можешь ты не быть...
И значит нефиг быть поэтом.
* * *
Нелюдимо наше море.
Суша тоже нелюдима.
Да и небо нелюдимо,
Откровенно говоря.
Жизнь у нас – не санаторий.
Не курорт она, вестимо.
Нелюдимы наши люди…
Море – ладно. Люди – зря.
Размышляя о Северной Корее…
Выйду в сени, из кружки запью седуксен.
Ты не в сердце моём, Ким Ир Сен.
И стою не в раю, и уйду во грехе,
Не согретый идеей чучхе.
И чужда мне паньхваньского шлюза вода.
И помпезность Пхеньяна чужда.
Мне до дрожи родная земля дорога,
Где своих мудаков – до фига.
Стремление ввысь
Покорно в «накопителе» потеть,
Хотеть взлететь и, наконец, дождаться
Посадки – шанса быть на высоте,
Посредством авиации гражданской.
И получать с подноса карамель,
Потом – традиционный лёгкий ужин.
И улетать за тридевять земель!..
Где тоже нахер никому не нужен.
* * *
Хорошо жить в Москве
И скучать по Сибири,
Где тебя, как теперь ты уверен – любили…
Где в пуху тополя
И в порезах скамейка…
Где в асфальтовых трещинах – детства копейка.
Закатилась. Упала ребром. Не достанешь.
Но печалиться вряд ли от этого станешь.
Это Память махнула сосновою лапой.
…А туда, где болит, подорожник приляпай...