На каждом – каждом – из которых

Опять распяты Ты и ты…

К губам Твоим смеясь подносим

Вчерашний уксус я и я.

 

И вот эти стихи – тоже настоящие…

 

Я ведь тут, с тобою рядом, на дне колодца.

Михаил Анищенко (посмертно, Шелехметь) –

победитель

международного поэтического

конкурса «45-й калибр»,

обладатель гран-при,

приз президента Союза писателей XXI века

Евгения Степанова

 

Игорь Царёв (посмертно, Москва) –

победитель

международного поэтического

конкурса «45-й калибр»,

обладатель гран-при,

приз президента Союза писателей XXI века

Евгения Степанова,

приз литературно-музыкального салона

«Дом Берлиных»

Андреева Ольга (Ростов-на-Дону, Россия)

Белкин Борис (Ньюарк, США) –

приз президента Союза писателей XXI века

Евгения Степанова

Данилова Стефания (Санкт-Петербург, Россия) –

приз президента Союза писателей XXI века

Евгения Степанова

Делаланд Надежда (Москва, Россия)

Ковальджи Кирилл (Москва, Россия)

Кольцевая Виктория (Ровно, Украина)

Кондратьев Констанин (Воронеж, Россия)

Пайков Валерий (Бнэй АИШ, Израиль)

Панасенко Игорь (Апатиты, Россия) –

приз вице-президента APIA

в Северной Америке Сергея Плышевского

«Атлантифик»

Парщикова Людмила (Липецк, Россия) –

приз главного редактора «45-й параллели»

Сергея Сутулова-Катеринича

«Лель и параллель»

Полетаева Анна (Ереван, Армения) –

приз президента Союза писателей XXI века

Евгения Степанова

Пузыревская Лада (Новосибирск, Россия) –

приз президента Союза писателей XXI века

Евгения Степанова

Ракитская Эвелина (Москва, Россия) –

приз литературно-музыкального салона

«Дом Берлиных»

Сипер Михаил (Масарик, Израиль)

Шенфельд Ольга (Чикаго, США)

Якобсон Григорий (Нью-Йорк, США) –

приз президента Союза писателей XXI века

Евгения Степанова

Яропольский Георгий (Нальчик, Россия)

Борис Винарский

 

В списках значился: R020

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

Письмо в Карелию

 

Милая! через тысячу тонн проводов

как незнакомца читаешь меня на сайте.

Если бы голос тебе был докрикнуть готов,

он бы кричал «не бросайте!..».

 

Знаешь, в Москве сейчас пасмурно, дождь;

только что всполохи в тучах немых прогорели, и

судя по Яндексу, если ты подождёшь,

скоро начнутся дожди и в Карелии.

 

Город мой так изменился, так поплохел,

всё здесь чужое в такт общему подражанию,

люди настолько убоги, что хочется (hell!)

плюнуть в лицо каждому горожанину.

 

Время с пространством слились в одно вещество

через дефис, может быть, запятую.

Как ты там, милая? Я ничего.

То есть вообще ничего – пустую…

 

Наталия Кравченко

 

В списках значилась: R026

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

* * *

 

Взвалю на чашу левую весов
весь хлам впустую прожитых часов,
обломки от разбитого корыта,
весь кислород, до смерти перекрытый,
все двери, что закрыты на засов,

вселенское засилье дураков,
следы в душе от грязных сапогов,
предательства друзей моих заветных,
и липкий дёготь клеветы газетной,
и верность неотступную врагов.

А на другую чашу? Лишь слегка
её коснётся тёплая щека,
к которой прижимаюсь еженощно,
и так она к земле потянет мощно,
что первая взлетит под облака.

 

Андрей Канавщиков

 

В списках значился: R034

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

Игра

 

Как в детстве весело играть,

Как звонок смех в саду летящий,

С веранды, знаешь, смотрит мать,

И ты – весёлый, настоящий.

 

В игре ты видишь лишь игру,

Ей отдаваясь беззаботно,

И мчишься, только на ветру

В глазах предательски-щекотно –

 

Предощущеньем взрослых слёз,

Когда чужая давит сила,

Когда игра идёт всерьёз

И жизнь давно нас подменила.

 

Садовых листьев чёрный дым

Унёс в невиданные дали.

«Как мало пожили...» – твердим.

И эхо слов: «Не доиграли...»

 

Сергей Скорый

 

В списках значился: R038

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

* * *

 

 

Памяти Якова Рудя

    

Я не знаю, сколько проживу –

есть секреты за семью замками,

но всё чаще глажу я руками

эту землю, листья и траву.

 

И в былом каком-то пустяке

вдруг черты встречаю совершенства,

и неизъяснимое блаженство

дарит чья-то песня вдалеке.

 

А порой гляжу: на склоне дня,

по тропе на алом небосводе

мальчик, так похожий на меня,

босиком за горизонт уходит…

 

Анна Виноградова   

 

В списках значилась: R044

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

Я видела счастье. Оно под окном целовалось беспечно.

Ему облаков улыбались слегка кучерявые лица.

Какой-то прохожий не смог удержаться в течении встречном –

и просто взлетел, удивляясь, не в силах спуститься.

 

Я видела – руки на плечи легли, замерев на минуту.

Мгновенно набросила осень на них маскировку из листьев.

И только машины надменно и гордо гудели кому-то,

надеясь закончить свой день ослепительным блицем.

 

Не сможет насильно захлопнуть все окна стремительный ветер.

Ему не стряхнуть с рукавов и голов своенравную осень.

Посланец богов, он подхватит – и бросит в копилку столетий

заполненных счастьем секунд эдак пять... или восемь.

 

Иван Машнин

 

В списках значился: R046

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

Песси

 

За стеной соседи лаются,

Во дворе ларёк горит,

Что, когда и где взрывается –

Бодро диктор говорит.

И в газетах сплошь чернуха:

Кто, кого и как убил…

Книжку взял читать у внука –

Мужик собачку утопил.

Вон афиша на воротах –

Кинофильм «Угрюм-река»,

Драмтеатр – про Идиота

И даже в опере – «Тоска»!

…Остался только гастроном –

Заливать тоску вином…

 

Татьяна Аксёнова-Бернар  

 

В списках значилась: R049

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

* * *

 

Пошли в кафе – пить кофе с коньяком,

Где каждый пан панически знаком

Со стихотворной грамотой Бодлера

И вдохновлён Вийоном, для примера...

 

Пошли в кафе – пить кофе, есть салат.

Здесь каждый пан – поэт, а, значит, брат

Нам по перу и по дурной привычке –

Прикуривать от незажжённой спички...

 

Пошли в кафе – пить кофе и коньяк,

Здесь каждый пан – поэт и каждый пьян

Невыпитым ещё бокалом страсти

И ненаписанным шедевром... Здрасьте!

 

А вот и мы! А вот и наш бокал...

Здесь каждый – пан и потому пропал

В Отечества кофейной круговерти.

Жизнь выпита, есть только гуща смерти,

 

В которой мы пытаемся прочесть:

Кому – когда из тех, кто нынче здесь,

Чей жест любой до боли нам знаком...

– Что будет пан?

– Два кофе с коньяком...

 

Галина Щекина   

 

В списках значилась: R051

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

* * *

 

Он был чёрен, и худ, и ободран, –

Арестовано солнце за тучей –

И насмешливо лёгок, и бодр он,

Невозможный, ничей, неминучий!

Он родился, когда убивали,

Среди горя и тленности выжил,

Рай мифический нужен едва ли,

Ад кромешный привычнее, ближе.

Так возник человек издалёка –

Вечный путник без сна и приюта,

И повёл он презрительным оком,

Явно знак подавая кому-то.

Подносили шипучие кубки –

Отвергал и еду, и напитки.

Признавал лишь отраву и трубку,

Диких песен измятые свитки.

…Добираюсь до вас только к ночи.

А насчёт этой новой подборки –

Тот поймёт, кто смириться не хочет.

Гениально от корки до корки.

Не волнуйтесь, зашла на минуту –

Вам оставлю журнал и лекарство.

Мне назначено в шесть к институту,

Страшный дождь и в маршрутках мытарство.

В перегруженной памяти вашей

Я осталась в заляпанных ботах,

В детских двойках и рисовой каше –

Хохоча, и в слезах, и в заботах.

Но, скрывая тоску и усталость,

Удаляясь, как эхо аккорда,

Как собака с задумчивой мордой,

У дверей я осталась, осталась.

 

Борис Вольфсон

 

В списках значился: R054

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

Кто я?

 

Если волка посадить на цепь,

взвоет волк, ну а потом, глядишь,

и залает, и начнёт вилять,

увидав хозяина, хвостом.

 

Хорошо, не волк, но волчий сын

или внук привыкнет и начнёт

лаять, и вилять хвостом, и грызть –

нет, не цепь, а брошенную кость.

 

Волки станут псами и, из рук

дожидаясь ласки и еды,

никогда смотреть не будут в лес,

даже если их не покормить.

 

Я – сын волка, я ещё не пёс,

но уже не волк – не тот кураж.

Я привык ходить на поводке,

но пока его не полюбил.

 

Я на воле выжить не смогу,

а в неволе – смертная тоска.

Днём я всё же лаю на котов,

но скулю и вою по ночам.

 

Ирлан Хугаев  

 

В списках значился: R057

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

Антиподы

 

У обскурантов нет курантов,

но есть пожарный с каланчой

предупреждать смутьянов Кантов

и Диогенов со свечой.

 

И вовсе не такой повеса,

и не охоч до равных драк:

он – мракобес – боится беса,

предпочитающего мрак.

 

Зато святители с очами

И просветители, очки

Воздев на нос, мерцают сами,

Не зная страха бдят ночами,

Как звёзды или светляки.

 

Днём не заметишь светляка,

А в ночь видать издалека.

Но как средь бела дня прекрасен

Камзол навозного жука!

 

Елена Иванова

 

В списках значилась: R059

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

Сегодня

 

Утро настало, и Солнца державу

Дланью возносит над миром Восток.

К вечеру пальцы устало разжал он –

В огненный

Солнце скатилось

поток.

 

Замер, зверино принюхался Запад…

Кровью запахло. Прихлынула тень…

Чья

   загребает державу ту

лапа –

Это покажет нам завтрашний день.

 

Спуталось всё: предсказания ложны,

Знаки обманны старинных примет.

Сумрак ли в мире сгустится тревожный?

Иль воссияет невиданный свет?

 

Что там замыслил Верховный Правитель?

Прочны ли обручи звёздных орбит?..

Все говорят: поживём – и увидим.

Только бы взять нам на жительство вид…

 

Виктор Шаханин   

 

В списках значился: R060

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

За пазухой

 

Загремят под дождь раскаты грома,

Или снег повалит за окном –

Я живу за пазухой у дома,

Обогретый светом и теплом.

Чистый воздух, речка и деревья

Утопают в тишине святой –

Я живу за пазухой деревни,

Позабыв о жизни городской.

Сбросив суеты постылой гири,

Созерцая вечность бытия,

Я живу за пазухой Сибири –

Не забыла милая земля.

Ощущая мощь единой силы,

Пусть зовут заморские края,

Я живу за пазухой России,

Оживает Родина моя!

Оборвётся где-нибудь дорога,

Всё пройдёт, забудутся стихи.

Хорошо за пазухой у бога,

Но смогу ли отмолить грехи?..

 

Ольга Неподоба

 

В списках значилась: R064

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

Фотография парнишки  

 

Снаряжение парнишки, не пришедшего с горы…

Сиротливые излишки в пыль проигранной игры…

Три железочки, шнурочек, каска, штопаный рюкзак,

Да блокнот где пара строчек про любовь и просто так…

 

Фотография парнишки… пара общих горьких фраз,

Не герой, не покоритель…

                        В первый раз он, в первый раз…

Над хребтом ревёт вертушка, плачет женщина в пальто,

В этой сломанной игрушке не узнал его никто.

 

На ветру, сжимаясь в стайку, ждут девчонки грузовик,

Парни курят без утайки, старший сушит пуховик…

Изумленье до одышки, обломившийся карниз…

Вся история парнишки …

                      не спустившегося вниз.

 

Александр Гумённый

 

В списках значился: R065

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

жена модница

 

жена модница ушла

в салон красоты

а я подумал

хорошо бы сделать

маникюр души

чтобы никто не заметил

какие мы ранимые

 

Илья Клейнер

 

В списках значился: R068

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

исцеление

 

JK

 

слабым шершавым светом

брезжит подобно мести –

утро наглеющим фертом

в синем чулке из шерсти.

 

пыльных вещей склад,

приторный лад музыки,

лень источает взгляд,

мокрые губы Юдифи

 

память – морская звезда

или плавниками рыба

мерцающая всегда

в сумеречном порыве.

 

как галилейский гость,

сердце спокойно тронешь

кудрями, венчиком роз,

вдруг хрипловатым тоном.

 

Олег Копылов

 

В списках значился: R069

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

Светят

 

Подсолнухи над городом вразлёт

Так ослепительны так желчны

так прекрасны

что злые гости города не властны

над тем что было что произойдёт

 

И мрак и вихрь

И ужас и чума

престолы и господства

власти силы

всё в стороне

подсолнухи красивы

красивы

светят

светят

что там тьма

 

Медлительная девочка зима

срывает лепестки

в подольчик млечный

Но свет не меркнет

ведь

Подсолнух вечен

И светит

светит

светит

что там тьма.

 

Александр Волин

 

В списках значился: R070

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

* * *

 

Я теперь живу под Москвою

И не верю сам, что живу,

Я похож на чудо морское

Или детский сон наяву.

Я вожу пустую посуду,

И к вожжам окаянным привык,

Дал мне кличку смешную «сударь»

Пьяный кучер, седой старик.

 

Я и сам уже очень старый,

Я забытый герой былин,

Семь веков я скитался с табором,

Засыпал в золотой пыли,

Просыпался в лучах рассвета

И плясал, как чёрный огонь,

И скакал я быстрее ветра –

Вороной первозданный конь.

 

И седок мой летел, как птица,

Но куда-то текли года,

Люди стали, теснясь, коптиться

В душных каменных городах.

Век привольный в былины канул,

И повсюду волшебник злой

Заколачивал землю камнем,

Разлучая людей с землёй.

 

И шныряет, снуёт повсюду

Пробивная орда машин.

Я вожу пустую посуду,

В этой жизни я стал чужим.

Видно, ветер, да степь, да воля

Только нам нужны, лошадям,

Может люди тем и довольны,

Что толкутся по площадям?

 

Людям жить по особой моде,

Эту моду им и менять.

Но всегда по старинной морде

Эти люди гладят меня,

Люди часто толкутся рядом,

Ждут, чтоб я им что-то сказал,

Лошадиным печальным взглядом

Погружаясь в мои глаза...

 

Ия Кива

 

В списках значилась: R071

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

Малыш и Карлсон

 

Малыш Карлсону пишет:

 

«Я очень боюсь здесь спиться,

Тут полно собак, но так не хватает людей,

В хороводе теней попадаются самоубийцы

И больные саркомой, раком и СПИДом,

Это место все называют концлагерем Freedom,

Ты по карте быстро найдешь, прилетай поскорей».

 

Карлсон пишет в ответ:

 

«Растолстел. Заржавел пропеллер.

Да и бомж я давно, на крышах теперь не живут,

По ночам, как и прежде, будит северный ветер,

И летаю сомнамбулой лишь при полной луне,

Хоть нигде не прописан, жду тебя в гости ко мне,

Я сейчас на пустом корабле, в одной из кают».

 

Голубиная почта работает без выходных,

Чтоб прочлись все слова, что доверили карандашу,

А к Стокгольму, тенью шурша, подступил птичий грипп,

Малыш Карлсону пишет, а Карлсон в ответ – Малышу.

 

Эльдар Ахадов

 

В списках значился: R075

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

Закрой глаза

 

Закрой глаза и загляни туда,

Где голоса, звеневшие когда-то,

Ещё текут, струятся, как вода,

Которой нет начала и возврата.

Закрой глаза, и ты увидишь их,

Друзей, тобой отчаянно забытых:

Дурашливых, весёлых, молодых,

Не спившихся, не хворых, не убитых.

 

И ты увидишь там, на глубине,

Где всё дрожит, мерцает и таится:

Туманный свет в распахнутом окне,

Счастливые, смеющиеся лица.

Вода на миг застынет, как стекло,

Скользнут и растворятся отраженья…

Не бойся слёз, когда оно пришло

Единственное правильное зренье.

 

Наталья Троянцева

 

В списках значилась: R077

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

Нектарин в пору зрелой груши

 

Плодов столь сочно обнаженье,

Что, нетерпенье возлюбя,

Вторгается воображенье

Всем существом – само в себя,

Уравнивая неизменно

В так вожделенном полусне

Плоть мирозданья во Вселенной

И женский силуэт в окне.

 

Анвар Исмагилов

 

В списках значился: R081

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

* * *

 

Словно стеклянные

   бокалы разбиваются где-то вдали.

Неужели мы всё же увидимся, два волчонка

                                             Даррелла иль Сальвадора Дали?

Или так и останемся

   густо залитыми фресками на внутрицерковных сводах,

и не увидит никто, и не воссияет природа,

и промолчит насмешливо вечность – много мните вы о себе!

вы – единое целое, а прочие ищут уюта в сиротской судьбе.

 

Да, соглашаюсь покорно, выю подставив свою,

под дребезжанье аккорда, под хулы и помойную вашу струю –

чистого от природы не сможет никто превозмочь

день – пусть будет ваш, трезвый и алчный день,

нам же оставьте ночь! Ночь! Ночь!

 

Там мы останемся в малой клетушке три на пять, нечего взять.

Только луна взойдёт и будет победно сиять,

и Орион призывно большой туманностью будет зиять,

не надо туда смотреть – можно сойти с ума

под этим раскидистым небом райских кущ,

а ты посмотри на себя – ведь это же ты сама!

 

В бледно-сиреневом мареве лунных бликов, гуляющих по стене,

словно волшебные листья сумаха, блуждающие по спине,

пахнущие увяданьем августа и даже серпом сентября,

ровно готовящим жертвенник для костра без тебя.

 

Так и проходит жизнь. Рядом мы и вдалеке.

Порох в пороховницах, кони стоят налегке,

тихо прядая ушками, но молчит серебряная труба.

Стонет выпь вдалеке, болотная даль груба.

 

Что ми шумит – банально, а ложится на слух и поёт.

Брось же печали свои, ещё предстоит перелёт

с дальнего берега в тихий лесной уголок.

Но ведь не для того я принцессу сюда уволок!

 

Смехом зальётся она, увидав медвежий убогий уют,

и в маленькие ладони, припевая, тряпку большую возьмёт,

выгнав меня, бездомного, из дому, как я думал,

на улицу – чтоб ни гу-гу-ни-ни-ни!

Вот и попробуй фальшивым уютом её обмани!

 

Впрочем, я не об этом.

Трудно быть и жить рядом с поэтом.

Одновременно.

 

...Ом мани падме хум...

 

Александр Гусев

 

В списках значился: R082

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

Передозировка наркотиков

 

он умер от передозировки наркотиков

она умерла от передозировки наркотиков

они умерли от передозировки наркотиков

ты умер от передозировки наркотиков

ты умерла от передозировки наркотиков

вы умерли от передозировки наркотиков

я умер от передозировки наркотиков

мы умерли от передозировки наркотиков

 

президент говорит о передозировке наркотиков

главная новость передозировка наркотиков

в москве плюс пять и передозировка наркотиков

мид назвал передозировку наркотиков

салют в честь передозировки наркотиков

россияне отдохнут на передозировку наркотиков

снижены цены на передозировку наркотиков

 

передозировка наркотиков выстрелит

молилась ли ты на передозировку наркотиков

люблю тебя передозировка наркотиков

погиб поэт невольник передозировки наркотиков

преступление и передозировка наркотиков

война и передозировка наркотиков

даша васильева и передозировка наркотиков

 

славой жижек о передозировке наркотиков

карл маркс и передозировка наркотиков

экзистенциальная передозировка наркотиков

расовая передозировка наркотиков

революционная передозировка наркотиков

классовая передозировка наркотиков

религиозная передозировка наркотиков

мировая передозировка наркотиков

 

Виктор Владимиров

 

В списках значился: R083

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

В этом городе

 

В этом городе больше дворов, чем дворовых собак,

в этом городе жизнь лишь в торговых рядах и шалманах.

О щербатый асфальт спотыкается тень моя так,

что наличная медь салютует победно в карманах.

 

В этом городе если и движется время, то мимо и прочь,

оставляя для прошлого чёрные дыры и ниши.

Здесь с горбатых окраин стекают и утро, и ночь.

В этом городе ночь мне была долгожданней и ближе.

 

Воздух детства ищу, как последнюю ищут любовь,

в переулках кривых, жертвах костного туберкулёза.

Я пролил в этом городе первую сладкую кровь,

и пролью, вероятно, последние горькие слёзы.

 

Я брожу по нему, я – один из нечастых гостей,

ощущая в себе то варяга, а то пилигрима.

Этот город – осколок двух разных

                                                   империй до мозга костей,

или вечное «и» в столкновении мира и Рима.

 

Я брожу по нему не один в свой последний приезд,

вместе с тенью своей на стене составляющий сэндвич,

и когда темнота бутерброд этот медленно съест,

значит солнце уже закатилось всем телом за Гринвич.

 

Я любил его улицы, их речевой вавилон.

Я люблю его весь, вместе с жовто-блакытной облаткой,

этот город поехавших крышей домов и племён,

то есть истинный город времён развитого упадка.

 

И пока я не знаю: теперь он мне друг или враг? –

нас сближают портреты его новоявленных денег.

Уплывает перрон и весь город в сплотившийся мрак,

а динамик в купе надрывается, как неврастеник.

 

Дарья Хмелёва

 

В списках значилась: R089

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

* * *

 

Использовать бы сто веков

На понимание Вселенной.

Вдруг существует сто миров,

Где все телами также бренны.

И сколько в тех мирах Богов?

Кто к ним взывает ежедневно?

И сколько в тех молитвах слов?

Которые поют смиренно...

 

Сергей Арутюнов

 

В списках значился: R091

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

* * *

 

Подустав материться

В этот век молодой,

Под струю антифриза

Подставляя ладонь,

Не узришь в откровеньях

Сколько ни диогень,

Ледяной муравейник,

Половодье огней.

 

Где киношку крутили,

Зазывали в игру,

И дымили градирни

На холодном ветру,

Где когда-то в двадцатом

Закрутилась юла,

И текла по фасадам

Предрассветная мгла.

 

Провода обрывая,

Синевато искря,

Дребезжали трамваи,

Полыхала заря.

Тлела смысла щепотка

Через телебубнёж,

И хотелось чего-то,

А чего, не поймёшь.

 

Понапрасну пророчим,

Прорываясь вперёд:

Кто родился рабочим,

Так в говне и помрёт.

Сколько оземь ни бейся,

Сколько муки ни дли,

Не расслышится песня

В очерствелые дни.

 

Елена Хейфец

  

В списках значилась: R092

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

* * *

 

Дождь, расплескав алмазов россыпь,

Украсил зонтики и лица.

Так август по дворам струится,

Стекая в солнечную осень.

 

Так ускользающее лето,

Стараясь сгладить впечатленье,

К столбам прибило объявленье:

«Проходит все. Пройдёт и это».

 

Татьяна Виноградова

 

В списках значилась: R094

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

* * *

 

Уходим в миф. В ненастную мечту.

Уходим навсегда из вашего штрих-кода.

России больше нет. Но в мифе я прочту

Благую, тяжкую, живую память рода.

 

Писать о том, что вижу за окном?

Ещё, быть может, в гражданина поиграться?

Россия сожжена. И дом – не дом.

И только в мифе свет живой остался.

 

Перун и Велес, Мокошь и Дажьбог,

Русалки, дисы и вилисы, помогите!

Лес вырублен. Болит его фантом.

Вы, пращуры, на бой благословите!

 

Уходим в миф, в ненастную мечту...

Но стонет Иггдрасиль, и Ольга мстит древлянам.

Понеже – есть предел. Мы перешли черту.

России нет. Есть только миф кровавый.

 

Мария Беленькая

 

В списках значилась: R095

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

   

* * *

 

На блузке срываются петли и каждое слово, как выстрел…

Тобою дожжённая спичка, наложница чьих-то ночей…

Смахнув рыжеватые пряди, уйдёшь нарочито и быстро,

Оставив меня за дверями «потерянных в прошлом ключей».

 

Проверено: в доли секунды, протягивать руки – ближе,

Попробовать отвернуться, попробовать стать ничьей…

Порочного шёлка платье опять на крючок нанижешь –

Мою козырную роскошь – рыдать на твоём плече.

 

Лариса Белевич

 

В списках значилась: R098

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

* * *

 

Спасибо, Всевышний, за горечь и сласть,

За то, что когда-то не дал мне упасть,

За мрак полуночный, за ласковость дня,

За то, что трясёшь и лелеешь меня.

За боль униженья – повышенный чин,

За яркость горенья и тленье свечи.

 

Спасибо, Всевышний, за небо и твердь,

Спасибо за жизнь и спасибо за смерть.

 

Геннадий Кацов

 

В списках значился: R100

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

* * *

 

Последнее – тридцать одно…

То дождь повсеместно рассеян,

То память: всё помнится, но

На сером, на сером, на сером.

 

И смазанность контуров, букв

Продрогших на мокрой газете –

Когда бы вошёл кто-нибудь,

Он стал бы последним на свете.

 

Прощальный, промартовский гром

В отсутствие света и тени

Как напоминанье о том

Единстве меж нами и теми.

 

Елена Бровкина

 

В списках значилась: R101

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

* * *

 

Легко, бездумно, громогласно,

В порыве злого торжества

Мы в ближнего швыряем страстно

Немилосердные слова.

Но сколько требуется силы,

Чтоб шёпотом произнести

И запоздалое «Мой милый!...»

И выстраданное «Прости…»

 

Александра Осинцева

 

В списках значилась: R103

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

* * *

 

Милый, слушай меня, ибо нет мне другого счастья,

Кроме слова к тебе, и протянутых всуе рук.

В час, когда глядишь мне в глаза с таким участьем,

Я, словно Ева, роняющая яблоко, роняю звук.

 

В час, когда ты спишь, Бог приносит мне весть благую.

Утро через портьеру густой преломляет свет.

Ангел крылья сложил. Ангел нежно в висок целует.

Бог с тобой. Лишь меня с тобой рядом нет.

 

Екатерина Полумискова

 

В списках значилась: R106

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

* * *

 

С кем ты нынче, Рассея моя горемычная?

Аки сокол паришь, али вьёшься ужом,

Иль как встарь, в кабаке попиваешь «Столичную»?

Только племя пропащее русскоязычное

Заблудилось давно в диком поле чужом.

 

Так давно, что пути не поведает верного

Ни журавль в небесах, ни синица в руке.

Кто-то виски хлебает от горя безмерного,

Кто ругает судьбу от предчувствия скверного

На великом, могучем своём языке.

 

А на родине тропками бродят туманными

Заплутавшие в необозримой стране

Коренные, свои, что слывут «россиянами».

Всё за длинным рублём да с пустыми карманами,

С вечной фигой в бездонной российской казне.

 

Эх, Рассея! Народ твой рассеялся по миру –

Чтобы выжить иль просто красиво пожить,

А без веры, любви да надежды – уж помер бы.

Не изменит удача счастливому номеру,

Не тужи, только вожжи покрепче держи!

 

С бубенцами на тройке – забава привычная,

Отлетела тоска да неволя опричная,

Русский долго седлает, да ездить мастак.

Где ты нынче, Рассея моя горемычная?

Словно сокол паришь или как?

Или как…

 

Валентина Монжаренко

 

В списках значилась: R107

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

Мой Пушкин

 

Как Пушкина читает Лановой! –

Приёмник источает душ мажорный,

вещая мне единственной волной,

что Пушкин подъезжает под Ижоры.

 

Вот он взлетает птицей на крыльцо,

и не Вельяшева*, а будто я встречаю

поэта, наливаю чашку чаю,

а он к моей щеке приник лицом.

 

И так порывист, весел и речист,

и пылок так, и так безмерно нежен,

и взгляд его по-детски безмятежен,

и как пред богом, сам душою чист.

 

Ещё не с ним пока что Натали,

над Чёрной речкой снег кружится белый…

Ах, если б так!

Но из своей дали

предотвратить беду я не успела!

 

Ну а пока – всё просто и легко,

лошадки у крылечка замирают,

и псы ижорские так заполошно лают,

и между нами время не легло.

 

И словно Пушкин, а не Лановой,

через века несёт мне весть благую,

и ямщичок с похмелки всё богует…

И длится жизнь за радиоволной.

 

---

*Екатерина Васильевна Вельяшева –

двоюродная сестра А. Н. Вульфа,

друга А. С. Пушкина, которой поэт

был увлечён в 1828 году. Одной из

этих встреч посвящено стихотворение

А. С. Пушкина «Подъезжая под Ижоры…»

 

Надежда Будаева

 

В списках значилась: R108

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

Колокольчик

 

Выше гор, выше неба и выше мерцания грёз,

Выше чувств, что венчают все смыслы бескрайней Вселенной,

Тоньше ласки лучей, тоньше грусти печальных берёз

Льётся песнь колокольчика чисто и так вдохновенно.

 

И от самых глубин охлаждённой веками Земли

Эта песнь отражается вширь полнозвучным каноном,

И, беспечно качаясь волнами, над светом летит

И игриво вращает планету своим перезвоном.

 

Благодатные звуки струятся по шёлку реки,

А на ней лоскутами небесными выкроен вечер

С голубыми топазами звёзд, чьи огни далеки,

До которых в глубокую ночь долетает лишь ветер.

 

Колокольчик так нежно лазоревой дымкой укрыт,

Так нарядно овит он в сплетённые косами травы,

Так тепло и душевно и так, безупречно звенит

Выше снов его голос тончайшею гранью октавы.

 

Нахум Виленкин

 

В списках значился: R114

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

* * *

 

...она вошла в вагон

села напротив

положила на столик

черную мотоциклетную каску

с таким видом

будто это

голова Олоферна...

 

Елена Балагина

 

В списках значилась: R133

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

* * *

 

Войди,

       как в храм,

в осенний лес,

Войди,

      как в храм,

Где купол сосен – 

      до небес,

Наш Нотр-Дам.

Где мох цветной

      лежит в ногах,

Нежней

      ковра,

Где прелых листьев

      аромат

И – 

тишина!

Приди на день,

       зайди на час,

На пять

       минут,

Хоть иногда

       наедине

С собой

       побудь!

Почувствуй кожей

       этот миг,

Весь этот

мир!

Стволы берёз,

      как образа,

Чисты,

      светлы.

И пусть не знаешь ты

      молитв,

Ну, что ж

      с того?

В осенний лес,

      как в храм, войди

Без праздных

слов.

 

Андрей Галкин

 

В списках значился: R137

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

Рукописи

 

вы видали,

как горят рукописи?

рукописи горят плохо

 

видимо, плохие рукописи,

вот у них всё и через пень-колоду!

 

а хорошие – пых и готово дело

и от них сразу теплее

 

некоторые вообще как порох:

ба-бах – и срывает крышу

 

а зависит от того, чего в них понапишут!

 

когда рукопись поступает в редакцию

её так и проверяют:

 

пых – и нету? –

значит, хорошая была рукопись

можно было напечатать

 

Владимир Лавров

 

В списках значился: R140

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

Лицедей

 

Звук выпадает, как в расстроенном рояле,

О, этот жёлтый клавиш тишины.

С кем обменялся я в тот день ролями?

Кто автор пьесы? Кто из-за спины

Подсказывает жесты, фразы, чувства,

И занавес приподнимать велит?

Мой зритель! Ты на празднике искусства?

Нет, в балагане! Солнце, как болид,

Сгорело в небе и душа болит…

 

Я лицедей! Смешны мои попытки

Прожечь глаголом черствые сердца!

Я знаю, что пора, собрав пожитки,

Уйти в «бродячие»! За рюмочку винца

Смешить на площади народ, стуча по бубну,

Быть скоморохом, прибаутки петь,

За три копейки притворяться глупым,

За пятачок в сопелку просопеть

Мотивчик плясовой, притопнуть лихо,

Состроить рожу, шлепнуться на зад,

А вечером сидеть в потёмках тихо,

Забравшись незаметно в чей-то сад.

 

И если сохраню свою удачу,

То дурочка-девчонка прибежит,

Найдём стожок, а как же нам иначе,

Пусть месяц верный нас посторожит!

Весна! Любовь! Какая роль, однако –

Быть с ней неисчерпаемым всю ночь!

А на рассвете старая собака

Пролает в спину: Убирайтесь прочь!

 

Я лицедей! И гавканье привычно,

Почти аплодисменты для меня,

Прощай, девчонка! Знаю, что вторично

Меня отыщешь в сутолоке дня,

И мы продолжим диалог с природой,

Какой огонь сжигает мне нутро?

Всё будет так, клянусь своей свободой!

Прощай, девчонка! Где у вас метро?

Мне надо съездить за актёрским гримом,

Укрыть глаза от синей духоты,

Сегодня вечером попробую быть мимом

В большом театре города, где ты

Одна сидишь с цветами на галерке.

Прощай, родная! Помаши мне с горки!

Я непременно возвращусь во сне.

Пока, девчонка! Радуйся весне!

 

Екатерина Оленина

 

В списках значилась: R149

«45-й калибр» – из конкурсной подборки

 

* * *

Он был поэтом,

он был

шутом.

Скитался по душам.

И всем был странен.

Имел не сердце –

печали ком.

Звезды осколок

носил в кармане.

Царапал руны

на той коре,

что ободрал

с мирового древа

(то было древо жизни, скорей,

чем древо познанья

в саду, где Ева

с Адамом

польстились на хитрый плод,

сочтя любомудрие

слаще веры).

И руны ожили

в свой черёд,

и бытия

обнажили нервы.

Он был поэтом,

он магом был.

Скитался по городам

и весям.

Но в силу величья

его судьбы,

в них стало тесно ему

кудесить.

Солярный чёлн,

человек-каноэ,

плывя по травам

и палым листьям,

он оттого в мир уплыл

иной,

что в этом –

лимит красоты превысил.