Виктория Панина

падаю господи падаю

не за что зацепиться

в незавершенность досадную

непоседевшей ресницей

словом из песни

пророчеством

камнем с высот скалистых

падаю в одиночество

рифменное многолистье

в потустраничное веянье

в лёд серебристого солнца

звук моего падения

в чьих-то сердцах отзовётся

Заложено кусками грязной ваты

Небесное немытое окно.

Над городом расправлено щербато

С вороньим ворсом грубое сукно.

Под ноги взглянешь – что ни шаг, то «мина»

И миной отдаётся на лице.

Уродливых сугробов гнутся спины,

Попавшие под мартовский прицел.

Зажата Тверь меж серых параллелей,

Запуталась - где небо, где земля.

И только храм, возвышенный и белый,

Парит, всем очищение суля.

И, вытащив за шкирку из подполья,

Свершив большое чудо, как пустяк,

Весна спасает и несёт в подоле,

Нас - только что родившихся котят.

***

Так и вижу тебя: отрешённого от любви.

Ты уходишь, объятьями новой весны обвит,

В тяжеленой кожаной куртке из США,

С лёгким регги, беспечно звучащим всегда в ушах.

Беспощадно распята на куртке твоей звезда,

Как ладонь, как любовь, как душа моя, навсегда…

Ты, похожий на Бонда, уверен, красив и свеж,

Растворяешься тенью смелых моих надежд.

Исчезаешь бесстрашно в чужую судьбу, во тьму.

Быть счастливым – твой главный плюс вопреки всему.

Так и вижу тебя: отрешённого от меня.

Без меня,

одного,

выходящего из огня.

***

Скрипка сломалась. Бьётся в висках орган

И заунывную тянет, стараясь – громче.

В корни твои когда-то вплёлся цыган,

Вот и бредёшь из дома выгуливать ночи.

Я отнимаю себя у тебя по частям:

Сердце и разум, тело и полквартиры.

И без отцов-привидений детей растят,

Не пропадая в душевных озоновых дырах.

Стены разделят мою и твою кровать

И жизни

в прямом и переносном смысле.

Я - одиночка-жена и нормальная мать.

А если будет нужно - медведица гризли.

В свете уставших от крайностей загсовых ламп

Определят нас друг другу, как лишнее в почках.

Шлёпнут, как жирную точку, конвейерно штамп

Официальной матери-одиночке.

***

Войны растрёпанные волосы

Лежат у мира на плечах.

Молитвы тихие, вполголоса -

Глазами в небо, при свечах -

Никто не слышит.

Дышит порохом

Изнемождённая земля.

И змейкой огненные всполохи

Выписывают вензеля,

Стелясь ожогами и шрамами

По коже мирных городов.

И дым плывёт клубами рваными

Над горем матерей и вдов.

Войны нечёсаные локоны

Всеобвивающим плющом

Закрыли и глаза, и окна нам

И всё растут, растут ещё…

Седые, спутанные, грязные,

Развязаны, не сплетены…

И нужно нам…

Нет, мы обязаны

Отрезать волосы войны.

***