Заметки культурного энтомолога
Несколько абзацев, посвящённых «Году литературы в России» и не только ему
Может быть, кто-то не заметил, но ушедий 2015-й был у нас в стране «годом литературы». Следующий будет посвящён уже кино – наши соболезнования и кинематографу тоже. Мне кажется, что, помимо победных реляций и выпивки-закуски по случаю присвоения новых званий и раздачи премий, само событие заслуживает всё-таки хоть небольшого, но общественного резонанса, иначе оно останется «цеховым» – погружённым в питательные воды писательско-издательского симбиотического океана. На поверхности этой огромной массы жидкости не появляется для стороннего наблюдателя практически ничего – лишь изредка разбегутся круги на том месте, где литературная рыбка покрупнее съела другую, помельче. Иногда лопнет пузырёк сероводорода над местом скопления гниющих древних литературных водорослей. И снова – тишь да гладь, и даже ветры общественных перемен не создают волн. Море литературное – это Мёртвое море. Хотя, в отличие от природного прототипа, населено плотно. Однако, тяжела его соль и выталкивает она на поверхность всякого случайного ныряльщика, заставляя беречь глаза от разъедания, стоять по стойке и самостоятельно обмазываться целительной осадочной грязью.
Что поделаешь… Реликт. Древность.
1. Выживание и размножение
Во времена перестройки я с любопытством наблюдал, как складывается карточный домик, составленный из «просоветской» и «антисоветской» литератур. Обе утратили главное: смысл существования. У просоветской литературы умерла кормушка. У антисоветской исчез враг. Со всех сторон – из станов бывших непримиримых врагов – доносились горькие стенания по поводу того, что обретший свободу народ не востребовал свободную культуру, а кинулся к халявным доходам. Что ж – кого воспитывали, те и пришли. Поздно пить боржом. Надо опять выживать и размножаться, но уже по новым правилам.
2. Возрождение и процветание
Сразу оговорюсь – до процветания ещё далеко. Но возрождение идёт полным ходом, причём возрождается вовсе не забытая и заброшенная настоящая человеческая литература, а та же самая – насекомая. В потрёпанном хитине, с оторванными ножками и крылышками, с частично утраченными яйцекладами. Но – возрождается. Её даже атомная бомба, говорят, не берёт – подумаешь, перестройка.
Новым методом выживания для официальной хитиновой литературы стала массовость процесса. Умнейшие особи достаточно быстро сообразили, что в информационную эпоху и в годину общей нереализованности в обществе будет как никогда востребована система имитаций. Виртуальная реальность. Иллюзорные, но яркие и многочисленные регалии. Способ найти свой собственный заметный рейтинг в общественной системе координат. И началось…
Фокус данной системы в том, что она заменяет принцип «дорого, но мало» на принцип «дёшево, но большим тиражом». На выходе сумма получается одна и та же – часто вторая куда поболее. А потому сейчас даже странно не быть членом Союза писателей. Странно не быть награждённым каким-нибудь литературным орденом. Странно не стать лауреатом. Дело недорогое – вполне по средствам вновь образуемому среднему классу. Думается, когда историки будущих тысячелетий отряхнут прах с архивов нашего времени, они поразятся тому, как много было у нас литераторов. А если сотрутся электронные носители, то, по свойственной потомкам страсти романтизировать прошлое, они ещё и гениями будут считать всех, кто жил в эту нашу эпоху. Главное, чтобы не прочитали ничего из написанного теперь – иначе их ждёт большое разочарование…
3. Анализ и резюме
Голосов, одни из которых провозглашают торжество современной литературной мысли, а другие – её полное и окончательное умирание, примерно поровну. Примерно поровну и умеренных: одни констатируют подъём, а другие – деградацию. Однако имеет смысл ввести в обиход хотя бы точки отсчёта, относительно которых мы замеряем движение (или его отсутствие). И, как мне кажется, эти точки примерно таковы:
а) Читатель.
Простите, господа, но читателя-то у нас сегодня практически и нет. Грамотность повальная (с которой тоже далеко не радужно) – ещё не формирует читателя. Читателя создаёт общественное сознание, испытывающее потребность узнать мысли других, чтобы сформировать собственные. Если мне кто-то сейчас скажет, что эта потребность в нашем обществе заметна, я попрошу доказательств. Мне представляется, что её как раз-таки и нет. Если кому-то и интересны чужие мысли, то на 99% для обеспечения собственной безопасности или для создания себе максимально комфортных условий заработка (наживы). Это – да. Это есть. Но это не делает читателя. А следовательно, литература нынешняя направлена просто «в никуда». В пустоту. Как тот актёр, что читает свою роль пустому залу.
Когда речь пойдёт о создании такого литературного процесса, который своим существованием вызывает в обществе желание соприкасаться и продолжать, – вот тогда поговорим. Пока этого нет – нет никакого прогресса.
б) Осознание сказанного в предыдущем пункте должно было бы в идеале рождать в сегодняшних литераторах глубокий творческий поиск. Писатель и поэт, понимая, что оказался в ситуации, когда язык обеднён, общественные связи нарушены, а основ для создания новых ещё не появилось, должен был бы, по идее, докапываться до тех глубин человеческого сознания, которые позволяют человеку чувствовать себя человеком, а не насекомым. Апеллировать к ним. Создавать примеры и аналогии. Выстраивать новый «кодекс человечности»… Собственно, сегодня более всего востребован тот самый процесс, на плечах которого мировая литература стояла со времён Древней Греции. Сперва – эйдос. Потом уже сюжетные линии, персонажи, символы. Только вот насчёт эйдоса как-то слабовато… Не подскажете, где взять?
Никаких подвижек в этом направлении пока не видно. Что-то есть, конечно, но никак не системообразующее. Очаги выживания на общем поле, хорошо засиженном насекомыми. Когда саранча съедает урожай, в пищу годится и сама саранча, но это – не самая приятная диета. Но уж хотя бы понимать надо, что потеряно, что происходит, и к чему стремиться. Иначе несложно воспитать детей, которые слаще саранчи вообще никогда больше ничего не попробуют…
в) Вселенский собор.
Год литературы, который радостно констатировал победу халтуры в этом поле творчества на ниве России, должен был бы, конечно, пройти несколько иначе. Хотелось бы увидеть круглые столы критиков, на которых проводились бы понятные границы между писаниной и литературой. Хотелось бы, чтобы резюме этих круглых столов доносились до зрителей и читателей профессиональными популяризаторами. Хотелось бы покаянного возгласа какого-нибудь монополиста-издателя: «Простите меня за макулатуру!!! Больше никогда такого не издам». Хотелось бы, чтобы кому-то стало стыдно, а кому-то полегчало…
Когда у христиан возникали проблемы с догматами, что приводило к росту агрессивной ереси, они собирали Вселенские соборы. И даже из многих Евангелий каноничными сделали всего четыре. Просто чтобы не развращать верующих. При этом оставалось масса степеней свободы для всех, кто хотел жить по-другому – их просто не называли христианами. Аналоги есть в любой духовной школе. Есть некие духовные и нравственные каноны, нарушать которые нельзя. Иначе это уже не литературное творчество, а нечто другое, чему можно тоже подобрать симпатичное название.
Сегодня агрессия в мире захлёстывает. Одной из причин этого является то, что размываются границы допустимого: свободой именуется даже не пресловутая милицейско-протокольная «вседозволенность», но совершенно животная бездуховность. Поймите, совесть – это не часть «морального облика строителя коммунизма» и не часть «христианского мировоззрения». Это свойство человека, как части вида. При её отсутствии – он перестаёт быть человеком. Когда она есть – он может быть и коммунистом, и христианином, и мусульманином, и иудеем – да хоть хоббитом. Почему мы не говорим о том, что публиковать халтуру – бессовестно? Почему не говорим, что не знать лучших образцов отечественной и мировой литературы – позорно? Почему раз за разом вводим материальные критерии в ту сферу, где им вообще нечего делать? Почему нам самим от этого не совестно?
Давайте говорить о прогрессе именно в этом ключе. И плевать на всякие там убогие келейные насекомости, оставляющие некрасивые следы на гладких поверхностях творчества. Сможем? Если да, то прогресс состоится. Если раз за разом будем говорить себе: «Да, обязательно, но только не сейчас и не по этому поводу», тогда не надо плакать о халтуре и наглости насекомой литературы начала XXI века – мы сами создаём для неё пространство.
4. Что делать, когда уже понятно, кто виноват?
Ладно, покажу. Прежде всего, хочу предостеречь от попыток создания себе кумиров – говорить о любом нынешнем авторе как о полном и безусловном корифее я и сам поостерегусь, да и другим не посоветую Но есть и имена, и произведения, упоминать о которых хочется – они остаются в памяти, и как с хорошим романом, который читали раньше в отдельных выпусках журнала, ждёшь продолжения. Детальный литературоведческий анализ творчества каждого из тех, кого я собираюсь упомянуть, не входит в задачу этой публикации. Скажу общее: при желании, при известной настойчивости мы найдём в самых разных жанрах нынешней литературы тех людей, кто заставляет читателя задуматься, повременить, отбросить клише восприятия мира – как минимум, согласиться с тем, что мир хорош своим разнообразием, а несогласие – не есть повод для вражды.
А скольких замечательных поэтов мы потеряли уже в новом веке! В последние десять-пятнадцать лет от нас ушли те, кому бы ещё жить да жить – Александр Смогул, Валерий Прокошин, Михаил Анищенко, Игорь Царёв, Владимир Лавров, Игорь Меламед, Андрей Ширяев, Лев Болдов, Георгий Яропольский. С кем-то из них удалось пообщаться, кто-то остался в памяти только стихами, но само пребывание с ними на одном пространственно-временном отрезке уже было и остаётся знаковым. Они не просто «продвинули отечественную литературу», они стали её частью, её плотью и кровью…
…Трудно обсуждать что-то серьёзное с тем человеком, который за свои понимания и прозрения ничем не заплатил жизни. Чаще всего, эта литература лукава – в ней есть правильные слова, но нет чувства. А вот люди, чьи судьбы связаны с отечественным литературным процессом напрямую и навсегда, – они интересны. Главное – научиться их находить и отличать, и тогда творческая тишина XXI века вдруг расцветёт голосам людей талантливых, не отвлечённых стяжательствами и стяжаниями внешних регалий. И мы начнём долгий интереснейший разговор с современниками.
Специально для «45-й параллели»
Москва
Декабрь-2015
Фото автора