Юрий Мандельштам

Юрий Мандельштам

Вольтеровское кресло № 4 (316) от 1 февраля 2015 года

Отчаяньем, болью, стихами…

 

 

Борису Дикому

 

Любви и вдохновенья больше нет,
Остались только: пристальность и честность.
И вот – смотрю со страхом в неизвестность
И вижу тьму (а раньше думал – свет).

 

 

 

Пред ослеплёнными глазами

светилась синяя звезда.       

Н. Гумилёв

 

Бывало – с полузвука, с полуслова
Рождалась музыка твоих стихов.
Ты вспоминал зачем-то Гумилёва,
Но был тебе не нужен Гумилёв.

Над островами солнечной пустыни,
Над радостью неопытных страстей,
Твоя звезда – ничем не хуже Синей – 
Тебе светила золотом лучей.

Как было тяжело с таким сияньем
Тебе расстаться. Наступила ночь
С отчаяньем, сомненьем и незнаньем.
Ты плачешь, но тебе нельзя помочь.

Теперь узнаешь ты, что боль напрасна,
Что есть любовь, но счастья нет в любви,
Что даже музыка не так прекрасна,
Как верил ты. И всё-таки живи.

 

 

 

 

«Верность? Любовь? Довольно.
Я не могу. Не хочу.
Мне больно, мне слишком больно,
Ты слышишь – я закричу?»

 

И разнимаются руки,
Освобождаешься ты…
В твои неверные муки,
В безжалостные мечты,

 

В сомненье – в твоё сомненье,
В безрадостный хаос твой
– Без гордости, без сожаленья,
Как в омут. Вниз головой.

 

                      

 

 

Всё то же – люди, имена и лица.
Неясный свет, обыкновенный свет.
Беспутная Лилит, почти блудница,
Какой ты можешь обещать ответ?

 

Ночной кабак, безлюбое веселье.
Тебе – угар, а мне – чужой позор.
Туманит отвратительное зелье
Поклонников неискушенный взор.

 

Но как проста пустая мелодрама –
Кто с этой мутной страстью не знаком!
Зачем ты уходила от Адама,
Чтобы вернуться в облике таком?

 

Я сам беспутный, но совсем иначе.
Тебе хоть блуд, а мне жестокий стыд.
В случайном счастье, в легкой неудаче,
Ты ничего не объяснишь, Лилит.

 

 

 

В любви, как в злобе, верь, Тамара…

М. Лермонтов

 

Как неожиданны и редки

Такие встречи. Первый зов

Прелестной венской оперетки

И безошибочных стихов.

 

Но самые скупые строфы

От перебоев не спасут,

И рдеет отзвук катастрофы

В сладчайшей музыке минут.

 

Не уклоняться от удара,

Душа права, и жизнь права.

В любовь, как в злобу, верь, Тамара?...

Но распыляются слова.

 

 

Холод

 

1.        

Морозный ветер с Востока.

Спокойствие и печаль.

Всё это неправда. Только

И правды теперь не жаль.

 

Мне холодно… Не согреться…
Любовь? До самого дна
Промёрзло любовью сердце.
Но и любовь не нужна.

 

2.

…Но не скажу, как прежде: рифмы плохи,
Не соблюдён размер, не те слова.
За окнами, в протяжном зимнем вздохе,
Сухая пыль, опавшая листва.

И в сад больничный зимняя прохлада

Из неизвестных сфер, из позабытых мест
Спадёт – и снегом зазвенит окрест

Не знающая рифм прохлада.

 

 

 

Моя дорога, столько лет всё та же!

Уже давно я знаю каждый камень.

Её мне память, как всегда, подскажет

Под низкими ночными облаками.

 

Иду наедине с самим собою.

Ночной холодный воздух сушит слёзы.

И только ветер набежит порою,

Пересечёт мне путь своей угрозой.

 

Да запоздалый путник, озираясь,

С улыбкой недоверчивой и странной

Сторонится, чтоб не задел, шатаясь,

Ночной бродяга, сумрачный и пьяный.

 

Мой милый друг, остановись, послушай!

Осушит ветер стынущие слёзы…

Всё меньше сил, шаги мои всё глуше…

Дай руку мне… Не слышит. Слишком поздно.

 

 

 

Проходят дни за днями, а наша цель не ближе.

В круговороте пёстром изменчивых недель

Мелькает волос русый, мелькает локон рыжий.

Проходят дни за днями, а всё не ближе цель.

 

И нежными руками, и влажными губами,

И светлыми глазами, в которых синий свет,

Мы не приблизим цели! Проходят дни за днями,

А наша цель не ближе, а нашей цели нет.

 

 

 

Юрию Терапиано

 

Ночная мгла качается,
Уходит из-под ног,
И глухо начинается
Бессвязный диалог.

 

О чём? Я сам не ведаю.
Слова, слова, слова.
Но сбивчивой беседою

Томится голова.

 

Расти, разноголосица
Бессонницы моей!
Мне прерывать не хочется
Невольный звук речей.

 

До утра цепью длинною
Бесцельно доплыву,
И ночь моя невинною
Предстанет наяву.

 

Мне в этот бред не верится,
Душа не тем жива.
Мели, ночная мельница,
Слова, слова, слова…

 

 

 

Сердце, сердце, что с тобой сегодня?

Или чёрный кофе слишком крепок?

Или было выкурено много,

Слишком много крепких папирос?

 

Или ты к волненью не привыкло?

Или горе больше не под силу?

Или стала непомерна тяжесть

Накопившейся любви?

 

Сердце, сердце, ведь ещё не время!

Только ты не отвечаешь, сердце,

Бьёшься, обрываешься, трепещешь,

Мучаешь бессонницей меня.

 

 

 

Сначала весна и таянье,

И небо в закатном огне.

Потом тишина и сомненья,

И нежность в такой тишине.

 

Потом – удивленье и жадность,

И радость и мука моя.

Потом пустота, беспощадность,

Безжалостность небытия.

 

И всё. Даже трудно поверить,

Что это любовь. Пустота.

Быть может, любовь, да не та…

Что, если ещё раз проверить?

 

 

 

Электрический запах озона,

Вдалеке нарастающий гром,

И огромные, в полнебосклона,

Чёрно-синие тучи кругом.

 

Ты, я знаю, грозы не боялась,

И теперь, со слезами в глазах,

Не в испуге ко мне прижималась,

Не защиты просила в слезах.

 

Никому не расскажешь словами

Про молчание, нежность и стыд.

И тогда разорвался над нами

Ослепительный метеорит.

 

Я проснулся от ливня и грома.

Сон счастливый был всё-таки сном.

В одиночестве сонного дома

Отзывался насмешливый гром.

 

 

 

Сколько нежности грустной

В безмятежной Савойе!
Реет вздох неискусный

В тишине и покое.

 

Над полями, в сиянье
Тишины беспредельной,
Реет вздох неподдельный,
Как мечта о свиданье.

 

Этой грусти без края
Я значенья не знаю,
Забываю названье

В тишине и сиянье.

 

Реет лёгкая птица,
Синий воздух тревожит.
Если что-то свершится…
Но свершиться не может.

Что же, будем мириться

 

С тишиною и светом

Этой грусти бесцельной,
С этим летом и счастьем
Тишины беспредельной.
 

 

 

Посвящается Кети Гарон*

 

Стояли мы вдвоём, а ты прошла;

Своей сияя простотою,

И руку ты пожать ему дала,

Слегка кивнув мне головою.

 

———

 

Я долго вслед тебе смотрел с тоской.

Да, я люблю тебя, чем дальше, тем сильнее,

Огонь во мне, посеянный тобой,

Стерев преграды, пламенеет.

 

———

 

Я без тебя – тепла лишённый свет,

Я без тебя – без хлеба нива,

Я – музою оставленный поэт,

Симфония без лейтмотива.

 

Апрель или май 1925 года

———

* Это раннее стихотворение Юрия Мандельштама публикуется впервые.

                       

 

Шахматы

 

Борису Феерчаку

 

Как вырваться из призрачной неволи

Живых фигур и мертвенных людей?

Несутся кони, лёгкие до боли,

И не найти защиты у ладей.

 

Всё те же шестьдесят четыре клетки

И будничный неотвратимый страх.

Возможные удачи слишком редки,

А там – позорный пат и грубый шах.

 

О, напряженье долгого турнира!

Окупит ли поездку пятый приз?

Как вырваться из призрачного мира?

Наверх нельзя, конечно – только вниз.

 

Всё ясно для любительского глаза,

Не то, что мастеру: спасенья нет.

В удушье боли, нищеты и газа,

В холодной комнате… Какой просвет!

 

 

                                

Молчите, проклятые книги,

                                  Я вас не писал никогда…    

А. Блок

 

Ты знаешь ли это мученье?
Один, у чужого окна,
Молчанье и сердцебиенье,
И там, за окном, – тишина.

 

Я сердце сжимаю руками.
О, как неразборчивы мы!
Отчаяньем, болью, стихами –
Но только бы прочь из тюрьмы.

 

И вот я накликал свиданье.
Любовь. Но поют петухи.
И разве мое ожиданье
Похоже ещё на стихи?

 

Уже приближаются сроки.
О, как неразборчив я стал!
Молчите, проклятые строки:
Я вас никогда не писал.


 

 

Тревога пьяная, привычная,
Привычный, пьяный разговор,
И эта музыка скрипичная…
Опять… Но до каких же пор?


И сердце бьётся, обрывается,
И сердце, под скрипичный вой,
Из душной залы вырывается
В бессонницу, домой, домой!

 

 

 

Какое счастье! Горный воздух,

Альпийский ветер, тишина,

Ночное небо в низких звёздах,

Ночное озеро без дна.

 

Проходит медленное лето.

И вот — рассеется туман,

На солнце искрится Монблан.

 

Да существует ли все это?

И сердцу чудится обман.

 

 

 

Не потому, что близок мой черёд:
Он, может быть, настанет и не скоро.
Не потому, что смерть меня влечёт
(О, вечный ужас смертного позора)…

 

Но с каждым днём – во мне, вокруг меня –
Темнее тени боли проблеск тайный,
И свет ночной живее света дня,
Незабываемый и неслучайный.

 

 

———

Подборка стихов Юрия Мандельштама подготовлена Еленой Дубровиной. Большинство стихов, приведённых в этой подборке, были напечатаны в книге:  Юрий Мандельштам. Собрание стихотворений. Russian Émigré Literature in the Twentieth Century, vol. 3. Edited and with an Introduction and Notes by Ed Weeda. – Hague: Leuxenhoff Pubishing, 1990. Архивные материалы предоставлены внучкой поэта Мари Стравинской.