Юрий
Левитанский

* * * 

Меж двух небес 
              (начала и конца), 
меж двух стихий 
              (как в кресле брадобрея – 
меж двух зеркал), 
              стремительно старея, 
живёшь на этом тесном пятачке, 
в двух зеркалах бессчётно повторяясь 
и постепенно в них сходя на нет, 
там, за чертой, 
              за гранью дней и лет, 
последним звуком нисходящей гаммы. 
 
Две бронзы. Две латуни. Два стекла. 
Два тонких слоя ртутной амальгамы. 
Вот тайна и развязка этой драмы. 
Меж двух стихий 
               (начала и конца), 
меж двух страстей 
               (как в кресле брадобрея 
     – 
меж двух зеркал)... 
                Гораций и Катулл, 
Шекспир и Дант сидели в этом кресле. 
Они ушли. Они навек воскресли 
и в глубине зеркал остались жить. 
 
Ну что ж, мой друг, 
                 приходит наше время. 
Эй, брадобрей, побрить и освежить!.. 
И вдруг поймёшь – 
                ты жизнь успел прожить, 
и, задохнувшись 
              (годы пролетели), 
вдруг ощутишь, 
               как твоего чела 
легко коснулись вещие крыла 
благословенной пушкинской метели... 
 
Ну что ж, мой друг, 
                  двух жизней нам не 
     жить, 
и есть восхода час 
                  и час захода. 
Но выбор есть, 
            и дивная свобода 
в том выборе, где голову сложить!