Юрий
Кобрин

Из цикла «Ангел в сирени»

Пока

Пока голова не отрезана

Европа блудит языком,

и иглы ИГИЛа не брезгует

лизнуть, пригрозив кулачком.

Ей мнится, что слюбится-стерпится,

пощады не жди, не проси…

Успеет взмолится ль на вертеле:

«Россия, прости и спаси…»

17.08.2015. Брюссель

Право

Поэтов любят после смерти,

строчкослагателей при жизни.

И всё же выстоять сумейте,

когда вы не нужны отчизне.

Страна – родимая

и зверь она!

Страна – в надежде

                и изверена…

Аршин сломали,

                не измерена

                             страна –

республика-империя.

Канат над пропастью

                             натянут,

ступай над жизнью

                необыденной:

и ладан в ней, и смрад

                             портянок,

            и этим мы

     кого обидели?! 

Что не скажи, то в пику ндрава

постмодернистского плевателя.

Мой слог давно имеет право

сам выбирать себе читателя.

14.07.2014

…Сказку жаль

Миф «…от моря до моря» в темя

год за годом вбивают в народ.

А пока на Литву хризантемой

кареглазой солнце плывёт…

Полумесяца серп наточен,

ищет горло дамасская сталь,

миф «…от моря до моря» точно –

сказка детям. И сказку жаль…

18.10. 2015

Заложник

Ехидный голос из зала:

«Это о ком, о Литве или жене?»

Свыше, ох, сорока лет терплю в плену,

я уже заражён стокгольмским синдромом

и железную цепь я свычно тяну

от аэропорта, вокзала к дому.

В истеричный вернувшись свой неуют,

что до нервов искусан бешеной лаской,

где в углы закатилась сверкучая ртуть,

я вхожу, улыбаясь: «Каторга, здравствуй!».

Я вдохнул отравленный воздух-дым,

да, конечно, и сладок он, и приятен,

как тогда, когда был сам молодым,

всякий встречный, когда

                           твой друг-обниматель.

Авангардная рифма кровь и любовь

новизною пронзала душу и тело,

и хрустела в зубах забавно морковь,

и сластил языки поцелуй неумелый.

Да, полвека почти что в плену терплю,

где в любую секунду жахнет шахидка.

Но успею ли выдохнуть ей: люблю

до разрыва двоих связующей нитки.        

16.08.2015. Бельгия

Ангел в сирени

Выйдешь, закуришь, дымком проникающим сыт,

глянешь вокруг, и навалится скука:

город немее, чем брошенный памятью скит,

и тишина надрывается в уши без звука:

не по тебе ещё колокол молча звонит,

не по тебе скорбно воет на кладбище сука.

Чу! Вот откуда-то сбоку шмыгливо возник

скользкий старик, притворившийся интеллигентом,

по театральному он маскирует свой лик,

вечный агент зашифрован тройною легендой.

Вывернет слово, поверившего улестит,

скос подбородка смягчая улыбкою кроткой,

прикус гадючий ползучей учтивостью скрыт,

загримирован по-мастерски шёрсткой-бородкой.

…в мусорном баке копается ветхий старик,

тусклая радость слезится с бомжиного века,

корку нашёл! Исторгает утробою вскрик:

– Без справедливости нетути прав человека!

Тихо кругом. Лишь ворона перо распахнёт

над не единожды раз поругаемым храмом

чёрным лохмотьем, над свежестью пушкинских нот

и над лоснящимся по-европейскому хамом.

Всё суета. Вот над Вильнюсом Ангел плывёт,

крылья его в лепестках белоснежной сирени.

Это Господь нам надежду в Спасенье даёт,

в то, что услышим мы голос нежнейшей свирели.

Жизни докука уже не берёт в оборот,

есть милость-прелесть в таком её многообразье

даже, когда лжой пятнает тебя косорот,

Ангел в сирени цветущей над Вильной плывёт,

и потому расточаются беси и врази…

21.05.2013 – 21.05.2015

Из цикла «Жёсткие катрены»

Лермонтов

За выпад шпажный лермонтовской лиры

кто из друзей его не осуждал?

Мишель гармонии искал в подлунном мире

и, не найдя, мишенью став, упал…

Блок

«In versus veritas*», – cначала

он на салфетке написал…

И зачеркнул. Хрусталь бокала