Юнна
Мориц

Сатир с русалкой, античная картина

Русалки вышли петь на берега 
О том, как жутко с ними жизнь шутила. 
А в лунном свете—на ногу нога!— 
Кутил Сатир, проказник и задира, 
И гладиолусов трубящие рога 
Цвели всю ночь на голове Сатира! 
  
Пил натощак рогатый весельчак 
Свое вино, силен был в чертовщинах! 
Кривой и острый разумом тесак 
Ему рассек две косины в морщинах — 
Чтоб он косил на свет сквозь полный 
     мрак, 
Который позже наступил в Афинах. 
  
Русалка с лилией, проросшей в волоса, 
К зеленой заводи спускается с откоса. 
Уж так косят ее русалочьи глаза, 
Уж так на пьяного Сатира смотрят косо — 
Как будто некая незримая лоза 
Сплела их с детства интонацией вопроса. 
  
Сатир теряется и думает:–Нельзя 
Так много пить... Я тварью стал лесною, 
Сестра-русалха недовольна мною,— 
Уж так косят се глаза, мои глаза... 
Я зарасту травой, она — волною, 
Но это—воля случая, буза! 
  
Мы с ней за ручку с матерью родною 
В одном и том же детстве шли но зною 
Искать прохладу. Зрела бирюза, 
И рдело золото, и пахло душной хною... 
И нить прохлады стала основною, 
Ведущей темой! И одна гроза 
Прохладой окатила проливною, 
Меня — лесною, а ее — речною, 
Так просто, за красивые глаза!.. 
  
Сатир с Русалкой. Брат с сестрой. Черту 
     к черт 
Сложив, получишь выкройку погони 
За тенью, за прохладой в духоте! 
И в эту ночь, на золотом холсте, 
Они — как линии одной родной ладони. 
Как фосфор, льющий только в темноте 
Свой дикий свет. Как зернышки в лимоне. 
Как двойня, тайно вздрогнувшая в лоне. 
  
И узкие глаза сестер-русалок 
Уж так косят, что будет просто жалок 
Любой, кто усомнится в полноте, 
В семейном духе мировых гармоний!