Юлия
Драбкина

* * *

Заболеть основательно, слечь, чтобы 
     банки, компресс, 
чтобы на ночь тебе гоголь-моголь и 
     тёплый «Боржоми», 
чтобы толстый, набитый соломою мишка 
     воскрес, 
старики зашептались на идиш в 
     родительском доме, 
чтобы «Выйди и вынеси мячик!» орали 
     внизу, 
на любовь колдовали ромашками – по 
     лепесточку, 
чтоб сидеть на дощечке над ванной с 
     ногами в тазу, 
чтобы мама порой заходила поддать 
     кипяточку. 
  
Что я делаю здесь, отражённый от памяти 
     тать? 
Где тот мост через ванну над паром 
     кипящего детства? 
До каких величин мне ещё из любви 
     вычитать, 
за собой только бурую струйку рисуя в 
     наследство? 
Посмотри, не умея разумную взять 
     высоту, 
никому не оставив ни слова в прощальном 
     конверте, 
на разбитых коленях совсем по другому 
     мосту 
я иду, раскачавшись, и он перекинут над 
     смертью. 
  
Близорукий мой ангел, ужели не видишь, 
     как я, 
словно папиной запонкой, жизнь 
     застегнув неумело, 
раздираю судьбу о шипованный край 
     бытия? 
Бормоча неразборчиво «В том, понимаешь, 
     и дело…», 
потирая крыло, подставляет худое плечо 
     – 
опершись, осторожно спускаюсь в свою 
     непогоду, 
и ногам, беспокойным на этой земле, 
     горячо, 
будто мама опять подливает горячую 
     воду.