* * *
М.Г.
Так бывает подчас:
Сны роятся у глаз
Неоформленным звуком и цветом.
И преследует нас –
Хоть стихи, хоть рассказ
Написать и о том, и об этом.
Ты не веришь сперва,
Но приходят слова
Сквозь закрытые окна и двери,
И слепит синева,
И звенит тетива,
И являются знаменья веры!
Но счастливые сны
Лишь во сне нам даны…
Стихи
Стихи – стихия. Отзвук древних кличей.
Первичных вод необъяснимый зов.
Кощунственный языческий обычай
Единство совпадений и различий,
Как будто замыканье полюсов.
Тревожный шёпот девственных лесов.
И это сочетанье неизвестных.
Кромешность тьмы во облацех небесных.
И рвётся дух из пут и рамок тесных.
И голос плоти – словно Божий глас.
И мир страстей переполняет нас –
Святых и грешных. Только бы не пресных…
Заклинание
Мы – не рабы. Рабы – не мы.
Из довоенного «Букваря»
«Рабы – не мы». – Коварная судьба
Смутила нас турусами пустыми.
А к ним в придачу – торная тропа
С подъёмами и спусками крутыми.
«Рабы – не мы!» Пусть гром или стрельба –
Бредём к местам, что названы святыми,
Глотая пот солёный, как рапа, –
Незрячие, ведомые слепыми.
А под ногами снежная крупа
Сменяется ручьями грязевыми.
Мы – как верблюды: два пустых горба
И тяжкая поклажа между ними.
Мы – не рабы? Завет или мольба?
Мы – не…? Мы – да! И станем ли иными?
Выбор
Просыпаюсь в слезах,
весь во власти ночного кошмара,
Потому что со мной
постоянно во сне говорят
Незабвенные тени из страшного Бабьего Яра,
И тоскуют и плачут они,
Видно, нет им покоя,
поскольку сбежали от кары
Негодяи,
которые зло и доныне творят,
Попущением Божьим
багрово пылают пожары,
И гудит, призывая к погромам,
преступный набат.
Но в ответе ли Бог,
что разбой и кровавая свара
Нашу землю терзают
десятки столетий подряд?
Мы – не стадо давно,
не табун,
Нам доверил Господь выбирать:
или в рай, или в ад.
Мы – держатели воли.
Хранители Божьего дара.
Это мы виноваты.
И я больше всех виноват.
Истина
O, sancta simplicitas!*
В чём истина? Как в суматохе дней
Понять необъяснимые явленья
Почти в преддверьи светопреставленья,
Которое чем ближе, тем страшней?
В надежде докопаться до корней,
Постичь таинственные откровенья,
В миры, где исчезают заблужденья,
За нами козни, казни и успенья,
Костры, распятья, вечные гоненья…
Старушка в наш костёр кладёт поленья
В порыве агрессивного смиренья.
И, может, истина открыта ей.
*О, святая простота! – восклицание, приписываемое Яну Гусу (1415 год),
Ветер
Космических глубин тревожный звук,
Вещает нам крутую непогоду.
И чёрный ветер налетает вдруг,
И небо опрокидывает в воду.
Как будто дьявол, выйдя на свободу,
Мечтает взять кого-то на испуг.
А мы, вослед Синдбаду-Мореходу,
Спешим туда, где зыбкий полукруг.
Пусть риск непредсказуемых разлук
Не помешает нашему походу.
Молясь компасу, картам, эхолоту,
Давай, кораблик! Ходу, милый, ходу!
Нас ждёт своя Америка, мой друг.
Чудеса
Кто в чудеса уверовал, тот ждёт,
Что будет, по Господнему веленью,
От нищеты и горя избавленье,
Открывшее благодеяньям счёт.
Кто в чудеса уверовал, тот ждёт,
Что в нём самом возникнут измененья
И явятся тревожные сомненья
В юдоль, где всё известно наперёд.
Кто чуда ждёт… А кто совсем не ждёт,
Отлично зная, что за ним грядёт
Побед ничтожных, горьких поражений,
Потопов, извержений и затмений…
И он не так уж глуп.
Наоборот.
Элегия
Очаг в дому, дарующий тепло –
Что есть желаннее такого дома –
Там женщина светло и невесомо
Как жаль, что столько времени ушло.
Как хорошо, что мы сто лет знакомы
И в наши пусть не очень-то хоромы
Что к нам, нежней свирели, громче грома,
Стучалось Благовещенья крыло.
И, значит, новый день зовёт в дорогу.
Ты полежи, поспи ещё немного.
Я первым встану. Мне не тяжело.
* * *
Уходят неизбежно дни куда-то
В жестокое безмолвье пустоты.
И вспоминаешь имена и даты,
Утраты, беды, беды и утраты,
Живые и погибшие мечты,
И как ты был, униженный, разъятый,
Свой путь, достойный мужа и солдата,
Такой благословенный и проклятый
И женщину, которая когда-то
Была всегда, конечно, виновата
За всё, что сделал и не сделал ты.
Сновидения
За наши многотрудные года
И тяжкие страдания – отрада:
Доверчиво открытые врата
В таинственность заоблачного сада.
Там вечное блаженство и прохлада,
И родников прозрачная вода.
А мне приснятся зной и холода,
Дороги, самолёты, поезда,
Такая бесконечная страда,
И хор венчальный. И твоя фата.
И даже неприметная ограда,
Которая в печальный день и час
Навек вторично обвенчает нас.
* * *
Пускай даны предначертанья свыше,
Но всё равно скребутся в тишине
Сомнения, как серенькие мыши
Или сверчок, укрывшийся в стене:
Не торопись, не ошибись, гляди же,
Что для тебя, а что годится мне –
Упрятаться ли в незаметной нише,
А может, в бой врываться на коне.
Чей выбрать путь – героя или труса,
А может быть, не избегать искуса,
Благословив стремительность паденья
В последнее заветное мгновенье,
Когда сомкнётся Вечность за тобой.
Хорал
Не восторги салютов,
не гулкий раскат канонады,
Постоянно звучащей
у дальних и ближних застав, –
Это наши сердца разрываются,
словно гранаты,
Отработав своё и стучать на пределе устав.
Отгремело – и всё!
И утрата – почти не утрата.
Лишь закат разольётся по небу,
суров и кровав.
Аккуратно расставлены точки.
Закрыты наряды.
И никто не расплачется,
нас поутру не застав.
Мы обрящем покой.
Только он – небольшая награда
Тем, кто с детства трудился,
усталость и хвори забыв,
В чьих руках и перо,
Сочиняли вовсю
то весёлый, то грустный мотив.
Значит, мы поживём!
Мы такое сумеем, ребята,
Чтобы каждый из нас
мог по праву гордиться, что жив.
© Ян Торчинский, 1999–2009.
© 45-я параллель, 2009.
Подборку составил Игорь Иванченко.