Вячеслав Лобачёв

Вячеслав Лобачёв

Четвёртое измерение № 36 (528) от 21 декабря 2020 года

Родом из СССР (часть 9)

Начало см. в №-№ 457458459502503, 504, 526, 527)

 

Родные и неизвестные

 

В жизни человека иногда наступает момент, когда ему хочется узнать, кем были, как жили его предки. Семейные предания не всегда точно передают картину тех или иных событий ваших дальних родственников, смазывается временная карта, не всегда прослеживаются причинно-следственные связи. И кого можно назвать дальними родственниками? Родных бабушек и дедушек? Конечно, нет. Они прямые ваши предки второго колена. Но даже и о них мы мало что знаем.

Коллаж Владимира Белякова.

 

Что и говорить – XX век жестоко прошёлся по российским семьям: войны, коллективизация, Большой террор – все эти катаклизмы истории коснулись практически каждой семьи, очень многое было утрачено, в первую очередь – родственные связи. Особенно грустно, что были потеряны архивы, а в некоторых случаях их сознательно уничтожали.

Надо понимать, что история страны неразрывно связана с судьбой каждого человека. Поэтому историю рода надо прослеживать через призму того временного отрезка, в котором жил интересующий нас индивидуум.

Создание генеалогического древа можно приравнять к научной работе, а то и к написанию диссертации. Его можно будет считать полноценным лишь в том случае, когда имеется подтверждённая дата того или иного события.

Зачем же необходимо знать историю своего рода? Не только ради любопытства. Дело в том, что в истории становления любого государства, как и в истории личной жизни, всё повторяется, и обычно на более высоком уровне. Знание своей родословной помогает: в случае необходимости приходит на помощь генная память, и все известные нам предки включаются в эту работу. Чем больше мы знаем о своих дальних родственниках, тем более высокую помощь они нам могут оказать.

Сюда же следует подключить свою интуицию. Она редко нас подводит, если вы ей полностью доверяете и сразу принимаете то решение, которое она подсказала.

Также нельзя забывать, что знание истории рода делают нас сильнее. Если наши предки смогли достичь определённых успехов в жизни, то почему тогда нам не сопутствует удача? Что мы упустили в своей жизни?

Комаров Вячеслав Васильевич 1950 год.

 

Случается, что мы плохо знаем судьбу самых ближайших родственников. Вот такой пример: что я знаю о своём деде Комарове Вячеслав Васильевиче – отце моей мамы? Да практически ничего, хотя застал его последние годы жизни. В связи со своим малолетством многие факты его биографии я не узнал, они исчезли с ним навсегда, и нет возможности их восстановить...

А что помнится? Попробую дать информацию в виде новостной ленты. Родился 25 августа 1883 года, в Орле; поступил на математический факультет МГУ, который закончил с отличием; поверил попу Гапону, принял участие в подаче царю петиции; сразу же после расстрела демонстрации бросил в Неву нательный крест и стал атеистом; решил посвятить себя педагогической деятельности, начал преподавать математику гимназистам в городе Сестрорецке; в неформальных встречах с друзьями часто проскальзывало название кафе «Хромая собака»; потом Тюмень, встреча с Колчаком, переезд во Владивосток; 1936 год, смерть моей бабушки Оли, которую, естественно, я никогда не видел; возвращение дедушки Славы в Москву; 49 лет преподавал математику в гимназиях и школах, при этом все его ученики, которые поступали в технические вузы, сдавали экзамен по математике только на «отлично», не пользуясь услугами репетиторов.

Конечно, о дедушке можно написать и более подробно, так сохранился его «Трудовой список» – аналог нашей «Трудовой книжки». Только думается, что написанное выше позволяет представить степень одарённости и характер моего деда. К сожалению, я ничего не знаю и вряд ли что узнаю о его родителях.

Комаров Вячеслав Васильевич ушёл в мир иной 29 декабря 1962 года.

 

Привет из 1738 года!

 

Честное слово, известие о том, что прародитель нашего рода по женской линии со стороны отца, родился 24 декабря 1738 года в Австрийской империи, повергло меня в состояние ступора.

Неужели из такого далека расставлены вехи нашего появления на свет? Но клянусь, в этом никакой моей вины нет, как и в том, что если несколько сократить приставки «пра», то получается, что Йохан Франц Иосиф Лисснер является для меня трижды прадедом, прекрасно понимая, что такого понятия в генеалогии не существует, я сознательно ввожу его для облегчения разбора родословной. Ведь у Йохана было десять детей, такое же количество было и у одного из его сыновей Франца. Дальше начинается неуправляемая термоядерная цепная реакция по расщеплению прошлого основателя династии с периодом полураспада в одно поколение. В сохранившейся «Семейной родословной» даны имена всех детей, их годы рождения, в некоторых случаях и смерти.

Кстати, а вам ничего не напоминает фамилия Лисснер? Кое-кто, возможно, вспомнит её к концу очерка.

А пока будем придерживаться того направления, которое выбрали. Конечно, в «Родословной» появляются неточности, и просто путаница, поэтому все сомнительные места мы отбросим, оставив только то, что доказано документально. Совершенно точно известно, что правнук Йохана Лисснера – Эрнест Антонович Лисснер решил оставить для последующих поколений историю своей семьи. Это было разрозненное повествование, с нелогическими перебивками и хронологическими перескоками, написанное готическим рукописным шрифтом, трудно переводимым и читаемым.

Эрнест Антонович Лисснер

 

Следует отметить, что если Йохан Лисснер имел статус купца, то его сын Франц начал жить ремеслом, занимался ткацким производством. Наверняка этим же делом занимались и его дети.

Один из его сыновей Антон как специалист ткацкого дела был приглашён в 1826 году в Варшаву, то есть пересёк границу Российской империи. И если сегодня достаточное количество молодых людей мечтает о ПМЖ в любую развитую страну, то два века назад население Западной Европы искало свою судьбу на просторах России.

Антон 1 февраля 1828 года повенчался в Варшаве с польской пани Доротеей Минульска, 1809 года рождения – лютеранской веры. Когда Доротея умерла, он женился на Софии, урождённой Лерх. Две семьи, в каждой дети, всего 12 человек. Каково? Попробуй-ка, прокорми всех!

Далее Эрнест Антонович подробно описывает жизнь своих братьев и сестёр, а я всё не могу дождаться, когда эта рукопись продвинется к нашим дням.

Из этих отрывков складывается впечатление: обедневший в северо-западном захолустье текстильщик пытался с наскоку «покорить» столицу. Но австрийскому подданному не удавалось исполнить свою мечту.

Повезло одному из его сыновей Эдуарду, который хотел посвятить себя медицине, и который выбился в люди. Он окончил университет в Санкт-Петербурге и начал работать врачом. Вначале – в Петербурге, потом его перевели на Валдай. Там он женился на дочке помещика Александре Бреновой. Но его знания и опыт потребовались в Вышнем Волочке, а затем в Одессе. В браке у Эдуарда Антоновича родилось пятеро детей.

Эдуард Антонович Лисснер

 

В памятной книжке Одессы за 1901 год в списке должностных лиц числиться «Городской врач – статский советник Лисснер Эдуард Антонович». Обращение к такому чину было «Ваше высокородие». В середине XIX века «статский советник» замыкал первую группу чиновников. Она объединяла представителей высшей номенклатуры, которые имели особые привилегии и высокие должностные оклады.

Наконец повезло и Антону Лисснеру. Он создал в Петербурге чернильное производство, и его семья разбогатела.

Интересно, как в «Семейной родословной» о своей женитьбе сообщает Эрнест Антонович, какое смешение кровей! «Повенчан в Санкт-Петербурге в Реформаторской церкви пастором Далтоном с Генриеттой Штраус, урождённой БюррэВитрон 25 ноября 1867 года. Моя жена родилась в Санкт-Петербурге от брака Фредерика и Вильгельмины Бюррэ 14 февраля 1843 года. Она жила с первым мужем уже три года».

То есть, Эрнест у некого Штрауса увёл жену. До первого замужества она была Генриетта Фредериковна БюррэВитон. Отец её Фредерик Бюррэ – француз, мать Вильямина Витрон – эстонка (это установили потомки Лисснеров). Впоследствии французское отчество «Фредериковна» произносили и писали на русский манер – Фёдоровна.

Вскоре после женитьбы Эрнест решил отделиться от отца и жить самостоятельно. Так летом 1868 года молодая семья перебралась в Москву. Супруги прожили вместе свыше сорока лет. На первых порах они жили на съёмной квартире в Овчинниковом переулке в Замоскворечье. У них родилось семеро детей, появилось 14 внуков. Среди этих детей и Шарлотта Эрнестовна Лисснер – моя прабабушка.

Шарлотта Эрнестовна Лисснер, 5 лет

 

Почти 30 лет семья Лисснеров прожила в Замоскворечье, купила «на Канаве» дом – угол Кузнецкой улицы и Клементьевского переулка. Глава семейства развивал чернильное и ваксильное производство.

Вот как газета «Вестник Замоскворечья» (№ 13 за 2000 год) пишет о доме в Кузнецкой слободе:

«Улица Новокузнецкая начинается от Климентовского переулка одноэтажным домом жёлтого цвета. Скромное неброское здание, выступающее ризалитом в три окна за красную линию улицы, – это уникальный памятник архитектуры: палаты постройки середины XVIII века, правда, перестроенные в XIX веке.

Жилой этаж палат первоначально был поставлен на высокий подклет, а теперь он более чем на полутораметровую (!) глубину ушёл в землю. В обоих уровнях сохранились своды. Характером планировки здание напоминает «образцовые» проекты «палаток для подушного сбора». Возможно, палаты строились как административный центр, а впоследствии были приспособлены под жильё».

«Самыми ранними из известных хозяев палат были чиновники, затем домом-усадьбой владели купцы. В 1880-х годах она принадлежала фабриканту Э.А. Лисснеру. При нём с востока к палатам пристроили трёхэтажный объём».

Примерно так выглядел один из цехов типографии

 

В марте 1871 года Эрнест Антонович Лисснер основал типографию. Предприятие именовалось «Э. Лисснер и Ю. Роман». Здесь по заказам печатали серьёзную художественную и научную литературу.

В 1882 году мой прапрадед принял Российское гражданство, а спустя три года был официально причислен в Московское купечество, во 2-ую гильдию. Чтобы добиться этого звания, надо было иметь капитал в 100 тысяч рублей.

Дела в типографии пошли так успешно, что дали возможность приобрести недвижимость в самом центре Москвы, в Крестовоздвиженском переулке, 9. «Подворье Лисснеров» включало в себя не только жилые апартаменты, но и типографию, а несколько позже и частную студию. Семья сохранила за собой и домовладение в Замоскворечье на улице Кузнецкой 1.

Надо отметить, что чем глубже корнями семейство Лисснеров проникали в московскую землю, тем сложнее они воспринимали родной язык. Так Лидия Юнг рассказывала, что для неё немецкий язык был иностранным и довольно трудным для освоения. По происхождению она в основном немка с примесью французской и эстонской крови от бабушки Генриетты и какой-то доли польской от прабабки Доротеи.

Кстати, ещё раз, а вам о чём-то говорит, с чем-то ассоциируется фамилия Лисснер?

Тогда напомню, что у Эрнеста Антоновича было четыре сына, и одного из них назвали также Эрнестом. В отрочестве он «проходил практику» на производстве Ивана Сытина, осваивал основы ремесла. Повзрослев, стал работать в семейной лисснеровской типографии: сначала корректором, потом рисовал виньетки к печатным изданиям. Постепенно, опытным путём он освоил искусство иллюстрации книг. Вскоре Эрнест понял, что ему необходимо художественное образование, и поступил в довольно зрелом возрасте – 26 лет – в Императорскую Академию Художеств в Санкт-Петербурге, в которой обучался восемь лет.

В начале прошлого века Эрнест Эрнестович знакомится в Москве с курсисткой Александровского института благородных девиц, дворянкой по рождению, Екатериной Дмитриевной Мамышевой. Она появилась на свет в 1880 году в городе Устюжна Вологодской губернии.

Екатерина Мамышева в костюме американской индианки.

 

23 апреля 1901 года они обвенчались в Домовой церкви при Военном Госпитале в Лефортово.

О родителях моей прабабки известно совсем мало. Её мать Марфа Фёдоровна Мамышева из крестьян, умерла в 1904 году. Отец – дворянин, полковник Дмитрий Петрович Мамышев – учился в Петербурге, участник Севастопольской кампании, неоднократно был ранен, имел множество орденов.

Здесь требуется небольшое отступление. Устюжна древний русский город на сто лет моложе Москвы. Туда впервые я попал в марте 1993 года. Меня пригласил на свой юбилей замечательный поэт родом из тех мест Алексей Васильев. Кроме того, там поселились мои северные друзья Ирина и Владимир Беляковы. Поэтому два-три раза в год приезжаю в Устюжну повидаться с друзьями и поохотиться. Даже не столько поохотиться, сколько побродить по лесам, отречься от московских дел. И даже после того, как не стало Васильева, я всё равно часто бываю в тех краях. Теперь я понимаю, в чём дело: зов крови!

В этом месте по вполне понятной причине имеет смысл показать одно из стихотворений поэта.

 

Весёлый полдень застит мгла

Из глубины озёрной сини.

Тревогу бьют колокола:

Спасайте, женщины, Россию!

 

Россия. Колокол. Родная

Земля отцов. Их кровь и пот.

На поле русском –

рожь без края,

А в семьях русских – недород.

 

Всё меньше глаз озёрной сини.

Всё меньше радости в заре.

Спасайте, женщины, Россию,

Рожайте русичей земле!

 

Эрнест Эрнестович Лисснер был учеником у Ильи Репина. Сразу после окончания Академии, в 1909 году, прадед принял участие в пользовавшейся тогда огромным успехом выставке Товарищества передвижников – 37-ой по счёту. Поэтому современники и относили его творчество к художественному течению «передвижников».

А Вам знакомы эти работы?

Думаю, что все, кто имел счастье или несчастье учиться в 7 классе, видели в учебнике истории иллюстрации, взятые с картин Э. Лисснера «Соляной бунт», «Медный бунт» или «Изгнание поляков из Кремля». Только мало кто обратил внимание на фамилию художника.

В интернете их намного больше.

Эрнест Эрнестовович Лисснер, 1925 год

 

Эрнест Лисснер приобрёл популярность в народе как художник-баталист. Его работы находятся не только в частных коллекциях, но и в крупнейших музеях страны.

«Соляной бунт». Эрнест Лисснер

 

Своим творчеством Эрнест Эрнестович радовал и детей. Его иллюстрации к русским народным сказкам, помогали ребёнку осмыслить текст, впитать в себя дух России. Они до сих пор переиздаются многими издательствами тысячными тиражами, радуя детей и их родителей.

Многие говорят, что творчество Лисснера-иллюстратора в чём-то схоже с работами Ивана Билибина. Но это далеко не так. Два самобытных художника, два добрых приятеля, были близки по духу, но не более того. Свой талант иллюстратора они проявляли по-разному. Сравните сами их работы и убедитесь в этом.

В дом Лисснеров в Крестовоздвиженском переулке приходило много именитых гостей. Квартира художника стала превращаться в салон. Сюда были вхожи братья Чехова: Михаил, Александр, Иван. Неизвестно, посещал ли эту квартиру сам Антон Павлович, а вот его супруга Ольга Книппер-Чехова, обрусевшая немка-лютеранка, приходилась дальней роднёй Лисснерам, и, конечно, была знакома с моим прадедом.

Ольга Книппер-Чехова, приблизительно 1915 год

 

Иногда в гости к художнику заходил великий балетмейстер Мариус Петипа.

Интересно сложилась судьба брата Эрнеста – Генриха Эрнестовича Лисснера, преуспевающего бизнесмена. В 1914 году он купил доходный дом на 3-й Мещанской, ныне улица Щепкина, дом 3. По утверждению некоторых потомков брата, здесь был первый в Москве, и, скорее всего в России, мусоропровод – якобы издатель лично придумал и запатентовал его. Другие говорили, что он выполнен по западным образцам.

Началась I Мировая война. Немцы наступали. Такое отчество (Оскаровна), такое вероисповедание (евангелически-лютеранское) становилось опасным. К тому же у купеческой дочери Лидии было австрийское гражданство, как и у матери Шарлотты Эрнестовны – по мужу и отцу Оскару Юнгу.

Лидия Оскаровна Юнг, моя прабабка. 1910 год, ей 13 лет.

 

К началу XX столетия немецкая колония в Москве насчитывала почти восемь тысяч человек. Майское поражение российской армии спровоцировали всплеск недовольствия «внутренними» немцами. В ночь с 28 по 29 мая произошли погромы, грабежи, пожары… Имущество многих «вражеских» фирм было полностью уничтожено. Переходя от магазина к магазину, от квартиры к квартире толпа методично громила их.

На фото: дама в центре – Людмила Эрнестовна Юнг, слева от неё сидит молодой человек в очках – Николай Георгиевич Лобачёв, мой дедушка, справа от Л.Э. Юнг сидит Лидия Александровна Лобачёва, моя бабушка. Стоят: высокий молодой человек в очках Александр, рядом с ним, самый молодой, Серафим. Мои двоюродные дедушки

 

В 1915 году Лида в возрасте 18 лет выходит замуж за Николая Георгиевича Лобачёва. В связи с этим моя бабушка автоматически получила российское гражданство. Впредь дочь Шарлоты Юнг стала называться Лидией Александровной Лобачёвой.

Октябрьский переворот экспроприировал собственность Генриха Эрнестовича. У него отняли доходный дом, дачу и оставили одну комнату в его же бывшем доме. Не обделили и работой – бывшему процветающему бизнесмену нашлось место дворника в некогда принадлежащем ему доме. В здании провели «уплотнение» и заселили всяким сбродом.

В связи с угнетающей обстановкой в Москве, мои бабушка и дедушка в 1926 году переселились в Подмосковье на станцию «Белые столбы». Там они занялись крестьянским хозяйством. Дела пошли прекрасно: смогли обзавестись своим домом, коровой, лошадью…. Но грянула коллективизация. Чтобы не попасть в разряд «раскулаченных», они мгновенно распродали своё хозяйство, и дедушка Коля в 1930 году уехал на Дальний Восток искать работу. Бабушка Лида с двумя детьми на время оставалась в Москве, а когда всё стало на свои места, отправилась к мужу на берег Тихого океана во Владивосток.

Попал под жернова истории и младший брат Эрнеста – Василий Эрнестович Лисснер.

Василий Эрнестович Лисснер

 

В 1937 году его арестовали как «врага народа». Василий уже был под подозрением у органов, как домовладелец, и его арестовывали в 1918 году. Кроме того, до революции он служил в самолётостроительной конторе «Юнкерс», а затем «Сименс» в Москве.

Когда Василия Эрнестовича арестовали, то единственный его сын отрёкся от отца: Борис Васильевич работал в НКВД. Есть свидетельство о том, что об отречении – в силу необходимости – он сам сообщил отцу…

Потомки отыскали документальные сведения, подтверждающие изложенный факт:

 

«Василий Эрнестович Лисснер (род. 28.12.1878 года в Москве). Арестован 14 августа 1937 г. Приговорён: ВКВС (Военная коллегия Верховного суда) СССР 3 октября 1937 года, обвинён в принадлежности к иностранной разведке.

Расстрелян 3 октября 1937 года. Место захоронения – Москва, Донское кладбище. Реабилитирован 17 января 1997 года ГВП РФ. (Главная военная прокуратура Российской Федерации.)

Источник: Москва, расстрельные списки – Донской крематорий».

 

Вот такая история. Мне кажется, что она интересна сама по себе, и даже не потому, что я принадлежу к роду Лисснеров. Это Сага протяжённостью в два с половиной века. Это время, спрессованное в два десятка страниц машинописного текста.

Конечно, этот рассказ далеко не полный, можно сказать, что выплескана в свет сотая часть истории рода Лисснеров, того, что мне известно, что хранится в «Семейной родословной» Эрнеста Анатольевича Лисснера. А сколько в ней содержится загадок, неточностей, порой обычной фантазии, попытки соблюсти причинно-следственные связи!

Сегодня «Родословная…» является основным документом для всех родственников, которые хотят восстановить своё прошлое. По непроверенным данным, сейчас над этой проблемой бьются 12 команд, каждая из которых рассматривает свою ветвь родства. Считается, что во всём мире проживает свыше двухсот потомков Йохана Франца Иосифа Лисснера.

Напомню, что мой прадед Эрнест Эрнестович Лисснер родился в Москве в 1874 году, умер в 1941 году. Похоронен на Немецком кладбище в Москве.

«Изгнание польских интервентов из Московского Кремля. Октябрь 1612 год». Эрнест Лисснер

 

Хроника составлена Людмилой Маслюковой, женой моего двоюродного брата Валентина Маслюкова, в 2016 году.

За что ей ОГРОМНОЕ спасибо!

 

Дорога к храму

 

Она у всех своя. Крещёные дети не осознают проделанное над ними таинство, и уже повзрослев, принимают для себя решение: нужен им Бог или нет. Сейчас пошла мода на увлечение церковью. Молодые люди в возрасте до тридцати лет, а некоторые и постарше, крестятся, совершают обряд венчания, стараются принять церковные каноны. И в этом нет ничего плохого. Но это только мода. Она, как и любая другая, быстро проходит. Остаются в вере те, кто искренне связал себя с Небом.

Помню, что в шестом классе меня выгнали со второго урока (не помню за что). Я болтался по школьным коридорам и вдруг обнаружил для себя стенд, который до этого видел сотни раз, но не обращал на него внимание: «Религия – опиум для народа». Стоп. А что такое опиум? На стенде об этом ни слова. И тогда в оставшиеся перемены начал обращаться к разным учителям с вопросом: «Что такое опиум»? И не получил ни одного вразумительного ответа. «Гадость, дрянь, зло, яд, пакость», – так они охарактеризовали это химическое соединение.

Придя из школы, за полчаса кое-как сделав уроки, вышел погулять. Друзья уже начали гонять мяч. И тут ко мне подходят два взрослых парня лет семнадцати.

– Это ты интересовался опиумом? – спрашивает один их них.

– Я.

– Ещё рано. Начни с анаши – 80 копеек косячок. Ну, как?

– А что такое анаша?

– Попробуешь – узнаешь, – ответил второй парень.

80 копеек для меня были большими деньгами. Судите сами: 10 копеек – цена детского билета в кино, 20 копеек – брикет «Пломбира», две копейки – выстрел из духовушки в тире… Но я промышлял игрой в «пристенок». Надо было своей битой ударить таким образом, чтобы она как можно ближе упала к бите соперника, до которой можно было дотянуться вытянутыми пальцами руки. Иногда «пристенок» приносил мне до сорока копеек в день.

У меня как раз оказалось при себе 81 копейка. Мне скрутили козью ножку. В то время я начал подворовывать у деда папиросы: одну «беломорину» за два дня. Гадость, конечно, несусветная, но что не сделаешь ради пижонства?

Поэтому смело затянулся предложенным косячком. И почти сразу, не останавливаясь, потекли слёзы, возник сильный кашель, начало чесаться всё тело.

Хватило одного раза, одной затяжки, чтобы я навсегда забыл про наркоту. Значит, правильный лозунг висел в школьном коридоре. Если от анаши стало мне так плохо, то чтобы случилось бы от опиума? Выходит, что и все другие религии такая же гадость?

В те годы мы жили в коммунальной квартире на шесть комнат. Все её жильцы, за исключением одной молодой женщины Катерины, были атеистами. Катерина же пела в церковном хоре, и по этой причине с ней почти никто не разговаривал. Её даже считали в чём-то убогой.

Чем становился старше, тем чаще задумывался о смысле бытия, как возник человек, почему столько миллионов людей верят в бога.

Дважды попадал в ситуации, когда не знал: выкручусь или нет. Никогда не учил, и не запоминал молитв, но в тот момент слова, обращённые к Богу, возникли сами собой, и я выцарапался из тех обстоятельств.

С возрастом начал знакомиться с религиозной литературой. Читал не только Библию, но и Коран, и Тору. Не всё полностью, но представление об этих религиозных направлениях имею.

И вот 15 лет назад я совершил большой грех с точки зрения Всевышнего. Я стал крёстным отцом у внучки моих устюженских друзей Ирины и Володи Беляковых, не будучи сам крещённым. И смотрю, в жизни, после этого что-то пошло наперекосяк. Чтобы исправить свою оплошность перед Богом, я крестился (тогда мне было уже за шестьдесят).

Не хочу сказать, что я воцерковлённый человек. В Храм хожу по большим праздникам, иногда ставлю свечки за здравие и за упокой. Службы посещаю редко, а всё потому, что плохо себе представляю, как следует вести себя в Храме. Так что Бога я скорее держу в себе.

Примерно в том же возрасте, когда я «разбирался» с опиумом, узнал любопытный факт из нашей семейной хроники. Оказывается, мамин дедушка – мой прадед – служил священником, и у него было десять детей. Мама часто вспоминала село Двуречки в 15 километрах южнее Липецка, где она провела раннее детство.

Намного позднее я задался вопросом, над которым долгое время искал ответ: почему в семье с такими религиозными корнями напрочь отвергли Бога? Разобрался в этом не скоро. Вспомните, какое было время, какие гонения обрушились на церковь, священнослужителей, сколько их погибло в лагерях и ссылках, сколько было расстреляно. Так вот, чтобы обезопасить семью от подобной участи, из дома было выброшено всё, что как-либо связано с религией.

Оказывается, что желание узнать подробности жизни нашего прадеда возникли и у моей сестры. 23 февраля этого года, в отвратительную снежную погоду, посадив за руль племянника, мы отправились в путь. Шоссе было свободно в обе стороны, но из-за ненастья мы эти триста километров проехали за шесть часов.

Наконец, и Двуречки! Прямо перед въездом в село висел баннер, перед которым мы были вынуждены остановиться. Видимо, так поступали все водители, впервые оказавшиеся в этих местах.

Назовите ещё какой-нибудь населённый пункт с населением около двух тысяч жителей, где родились пять Героев! Я такого не знаю.

Басинских В. Л., Бахаев С.А, Литаврин С. Г. – это лётчики-истребители. Они вернулись с войны, работали в Двуречках. Героями стали за количество боевых вылетов и сбитых фашистских самолётов.

Сержант-пехотинец Присекин Т. З. погиб бою в 1944 году в Польше, положив из пулемёта уйму гитлеровцев. Похоронен в Варшаве.

Флёров И. А. был первым командиром дивизиона ракетных миномётов «Катюш». Когда 6 октября 1941 года в Смоленской области его машина попала в засаду и была окружена, командир взорвал себя…

Звание Героя России дали Иван Андреевичу Флёрову посмертно, и то лишь в 1995 году. И молодцы местные власти, которые не стали акцентировать внимание на этом обстоятельстве. Все они Герои СССР. А почему бы нашей власти не присвоить звание Героя России Александру Невскому, Денису Давыдову, Михаилу Скобелеву? Разве они не Герои?

Вот мы и достигли цели нашей поездки – Храм святителя Николая Чудотворца.

Когда едешь в незнакомое место, то никогда не знаешь, как там тебя встретят, но всегда надеешься на лучшее.

В Храме на лавочке сидело семь клуш, которые тихо гуторили между собой. Поздоровались, спросили, что им известно о нашем прадеде священнике Михаиле Романовском. Оказывается ничего. А на наш вопрос: «Появится ли в Храме настоятель?» сказали, что отец Виктор очень занят, у него венчание, и крещение, и он освободиться не скоро.

Решили осмотреть Храм. Поразили Царские врата – слишком уж богаты для сельской церкви.

 

А левую половину Храма занимала бывшая трапезная, на своде которой мы обнаружили такое памятное послание:

 

Это к вопросу об «опиуме». Можно неделями ходить по школьным коридорам, и не замечать, что написано на стенде. Так и эти клуши, всю жизнь посещавшие Храм, не удосужились прочитать, что у них висит над головой.

Появился отец Виктор, и сразу вокруг него возникла толпа прихожан. Пришлось применить некоторую смекалку, чтобы оказаться рядом с батюшкой. Я в двух словах объяснил ему причину нашего появления в Двуречках. Он попросил немного подождать и скрылся в алтаре. Народ с любопытством нас рассматривал, сразу видно, что не местные, «понаехали тут».

Вскоре появился отец Виктор. Он сообщил нам, что наш прадед похоронен внутри церковной ограды, сразу за алтарём. И совсем недавно кто-то из наших родственников, кажется, один из руководителей ФСБ по Тамбовской области, поставил прадеду новый памятник.

Памятник выглядел солидно, но не броско. Да, если бы не погода!

На подножье памятника выбита краткая биография прадеда. Вот этот текст:

«Романовский Михаил Васильевич родился 21 мая 1856 года в селе Вешаловка Липецкого уезда в семье потомственного священника Романовского Василия Львовича.

В 1879 году окончил Тамбовскую Духовную семинарию. 20 июня 1892 года по личному прошению переведён в Николаевскую церковь села Двуречки священником, где прослужил почти 30 лет.

Являлся заведующим церковно-приходской школы.

Награждён набедренником, скуфьёй, камилавкой, многими искренними признательностями и благодарностями и денежными премиями.

Избирался на окружные Епархиальные съезды.

Пользовался уважением и доверием прихожан.

В 1907–1911 годах при Тамбовском Архиепископе Кирилле заботами священника Михаила Романовского построена Трапезная площадью 912 кв. аршин.

Умер в 1927 году.

Отцу Михаилу от потомков к 150-летию со дня рождения».

В тексте указаны награды, которыми был удостоен Михаил Васильевич Романовский. Вряд ли кто назовёт их предназначение.

Набедренник. Даётся не раньше 3-х лет от хиротонии в священники. Носится через левое плечо, спускаясь на правое бедро. Символизирует духовный меч Божьего слова.

Камилавка фиолетового или лилового цвета. Награждению подлежат достойные священники не ранее чем через 3 года со дня награждения набедренником. Это головной убор цилиндрической формы.

 

Скуфья́ (греч. головное покрывало) – головной убор священнослужителей и церковнослужителей, представляющий собой остроконечную шапочку, у священнослужителей – из бархата. Покрывает голову до бровей, а ее складки образуют знамение креста.

 

 

Что ещё можно рассказать о прадеде? К сожалению, очень мало, не смотря на то, что у него было десять детей. Имеется единственное фото моей бабушки Оли, которая умерла в 36 лет. На снимке она вместе со своей единственной дочкой Таней, моей мамой. Маме четыре года.

 

 

Единственный, кто мог рассказать в деталях о своей жизни в Двуречках, была моя двоюродная бабушка Вера, которая часто вспоминала те годы. Это была властная, самолюбивая женщина, которая, если бы не наше время, вполне могла сойти за помещицу. По своей глупости, очень многое, что я от неё слышал, пропускал мимо ушей. Однако кое-что удалось запомнить. Так она до конца своих дней дружила с сыном своего кучера! Ведь у каждого ребёнка был свой экипаж!

 

О современной жизни она судила по своему опыту проживания в Германии в 1912 году, где находилась на лечении. Находясь в столь юном возрасте, а она была ровесницей века, Верочка Романовская смотрела на мир через призму политической жизни страны пребывания, и во всём одобряла действия местной власти. Несмотря на войны, на наши отношения с обеими Германиями – «Они ещё объединятся!» – утверждала баба Вера, (а этот «прогноз», я впервые услышал от неё в 1972 году), и переубедить её, сбить с толку было невозможно.

Надо сказать, что баба Вера была очень набожным человеком. Когда позволяло здоровье, она не пропускала ни одной серьёзной службы, ни одного церковного праздника. Наступило время, и ей стало тяжело выходить на улицу. Тогда из Патриархии ей пришло благословление на право проводить все церковные таинства дома, что называется «с домашней церковью».

Помню, в начале 1982 года я заглянул к ней в гости. Весь обеденный стол был завален поздравительными открытками. С её позволения я прочитал одну, и попросил разрешения переписать текст. Меня тогда поразил необычный язык этого послания. Вот оно:

«С Рождеством Христовым!

Дорогая Вера Михайловна!

В светлые дни Великого события, когда Сын Божий пришёл на Землю и стал Дитятей Девы, примите и от меня поздравление с праздником Рождества Христова.

Благодать Богомладенца да сохранит вас и в это лето в добром здравии.

Недостойный протоирей Александр Дронов,

С домашней церковью».

А чем же занималась баба Вера, как проводила свободное время? А его у неё, по сути, и не было. Она вела переписку со всеми родственниками родных братьев и сестёр, знала всех и вся. В месяц она отправляла до пятидесяти писем, не меньше и получала. Эх, если бы знать раньше, что меня заинтересует моя родословная! А может быть, её архив сохранился, и удастся выйти на его след? Кто знает, кто знает…

Оказывается, когда мне пришлось работать на северах, в городе, в котором я жил, в то же время трудился и кто-то из моих родственников. Но не будешь же стоять на перекрёстке и кричать: «Кто тут потомок Романовского?!»

Зато, когда я искал встречи с Валерием Фридом – известным кинодраматургом, то баба Вера помогла мне в этом деле. Она долго мне объясняла, кем мне приходиться Фрид, но я понял только одно – «седьмая вода на киселе». Тем не менее, я был у него в квартире возле метро «Аэропорт», и мы проговорили с ним до позднего вечера…

Ещё баба Вера запомнилась тем, что она как-то необычно называла обычные вещи. Например, рассказывая о другом нашем родственнике, она представила его так: «Он японскую драку в институте преподаёт».

Многое забылось, улетучилось. Надо было записывать, да поздно локти кусать…

Успокоилось сердце моей двоюродной бабушки, когда ей было 93 года.

«Дедушка и внучек», работа Владимира Белякова.

 

С любовью к Камчатке

 

Побывать на краю земли и увидеть Камчатку мечтал ещё со школьной скамьи. Однако прошли годы, давно получен аттестат, а вот побывать там, увидеть, как над страной зарождается новый день, всё не приходилось. Да и билеты на самолёт о-го-го сколько стоили! А если сегодня на цены взглянуть, то и шапка упадёт!

И всё-таки мои пожелания осуществились. В 1987 году месяц провёл на Камчатке. Примерно две недели мы потратили на работу в Кроноцком заповеднике, и ещё столько же времени на изучение среднего течения реки Камчатки.

Конечно, это маленькая толика того, что представляет из себя полуостров. Тут и лежбище морских котиков, и безумное количество вроде бы таких доброжелательных мишек, на случай встречи с которыми обязательно следует иметь при себе фальшфейер. А сумасшедшие птичьи базары!

 

Никакое видео или фото не дадут исчерпывающего восприятия Камчатки. По полуострову необходимо пройтись пешком, попить вкуснейшей воды из многочисленных речек, и… даже надышаться гарью извергающегося вулкана. А если повезёт побывать в тех местах в августе, когда благородная рыба идёт на нерест, то не забудешь эмалированную миску с горкой красной икры и чёрным хлебом в придачу.

И всё-таки, почему меня так тянуло на Камчатку? И только недавно нашёл для себя ответ – зов предков! Оказывается, основателем рода Лобачёвых считается Алексей Лобачёв, который родился в 1750 году на Камчатке. И сразу возникает масса вопросов. А кто были его родители? Как они попали на Камчатку? И почему именно Камчатка? Ведь в царской России было утверждено четыре сословия: крестьяне, мещане, купцы, дворяне. Известно, что в открытие и покорение Камчатки большая заслуга казаков. Но сами казаки не входили в состав сословий. Точнее входили, но обособленно, как представители военного сословия…

У Алексея Лобачёва родился в 1775 году сын Кинно Алексеевич Лобачёв, а у него тоже сын Григорий Киннович Лобачёв в 1800 году… и вновь сын Ефим Григорьевич Лобачёв 1825 года рождения. (Давайте примем эти данные по умолчанию. Здесь высвечиваются имена рода Лобачёвых, даты их рождения, но никаких документов, подтверждающих эти события, не представлено. Однако хочется думать, что человек, составляющий эту схему, не из головы выдумал даты рождения и имена моих предков, хотя даты рождения кратны 25).

И тем не менее, известно, что Ефим Григорьевич и его жена Прасковья Васильевна (Пичугина) числились государственными крестьянами, жили на границе Тверской и Московской губерний. Мой прапрадед Ефим успешно занялся кожевенным делом, и его семья смогла выкупиться из крестьянского сословия и перешла в мещанское. А уже его сын Георгий из мещан выбился в купцы, то есть смог предъявить капитал в сто тысяч рублей. Позже Георгий Ефимович приобрёл хутор с земельным наделом в Белых столбах в Подмосковье.

Известно, что Георгий Ефимович был женат на Ирине Фёдоровне Моисеевой, и у них родилось 11 детей. К сожалению, пять из них умерли в младенческом возрасте.

В справочнике «Вся Москва» за 1901 год за семьёй Георгия Ефимовича Лобачёва числилось два дома по улице Зацепа – № 5 и № 3. Там же помечено: «Мануфактурное товарищество. Обувное заведение. Обувь готовая». В «заведении» по изготовлению башмаков, на первом этаже была лавка, где торговали готовой обувью и тканями. Это помещение выглядело приблизительно так:

С картины Якова Башилова «В мастерской сапожника».

 

Место, где находилась мастерская, как сейчас говорят, было весьма «проходное», приносило хорошую прибыль – ведь рядом находился тогда Саратовский, а ныне Павелецкий вокзал. Более того в середине первого десятилетия прошлого века предприятие Георгия Ефимовича Лобачёва удосужилось высокого звания: «Поставщик Двора Его Императорского Величества».

 

Моему прадеду завидовали конкуренты, и его в 1913 году скинули с трамвая.

Возглавил сапожное производство его старший сын – мой дедушка Коля. Но вначале хочется рассказать о своих двоюродных родственниках – бабушке и дедушках, ибо они этого достойны.

Моя бабушка Мария Георгиевна Лобачёва жила в двухэтажном доме на Суворовском бульваре, в ста метрах от Дома журналистов.

Напротив этого дома ещё до войны построили относительно высокое здание – Дом полярников, и примерно до середины 50-х годов по весне можно было наблюдать, как на балконах просушивались шкуры белых медведей.

Потом этот типичный для района Старого Арбата домик, в котором жила бабушка Маня вместе со своим братом Алексеем, снесли и на этом месте открыли очередной офис Сбербанка.

Бабушка работала биологом в лаборатории знаменитого генетика Николая Кольцова. Она принимала участие в борьбе с брюшным тифом в Киеве, ликвидировала вспышку чумы в Ростове-на-Дону, гасила эпидемию холеры в Астрахани. Если бы она дожила до наших дней, то все свои знания переключила бы на уничтожение коронавируса.

Бабушка Маня и я. Мне 10 месяцев.

 

Я в детстве очень любил бывать у неё в гостях, подниматься по винтовой чугунной лестнице на второй этаж, где меня ждали незабываемые пирожки с капустой.

Бабушка Маня жила в двухкомнатной квартире вместе со своим братом Алексеем. Дедушка Лёша работал главным экономистом автобазы Академии наук СССР. Он был сильным человеком. Однажды прямо в подъезде его дома на него напали гоп-стопники. Он схватил их обоих за шкирку и стукнул лбами. В это время мимо дома проходил городовой. Он свистком вызвал карету, и увезли этих субчиков в околоток.

Ещё дедушка Лёша обладал удивительным музыкальным слухом. Он с сестрой часто посещал консерваторию, до которой было 15 минут ходьбы. Во время выступления музыкантов он безошибочно определял чистоту исполнения, мог определить какой инструмент и на какой ноте дал петуха.

Обидно, но про дедушку Серёжу я ничего не знаю. Как-то не всплывало его имя в семейных разговорах. В 1993 году я был в командировке в Красноуфимске и там на кладбище увидел могилу двоюродного деда. Для меня это был шок.

Так же мало знаю и про дедушку Серафима. Известно, что он служил старшим охотоведом в Алма-атинском заповеднике, изучал поведение ондатр, защитил кандидатскую диссертацию.

Наша семья долгое время жила в коммунальной квартире на Гольяновской улице. Комната 15 квадратных метров на пять человек. Меня укладывали спать на раскладушке, которую ставили под стол.

И вот, неожиданно для нас, на этой же улице дают двухкомнатную квартиру дедушке Саше. Он с семьёй долгие годы жил в Чирчике, в Узбекистане. Там находился крупнейший в стране электрохимический комбинат, на котором он работал главным инженером. Теперь дедушку Сашу перевели в Москву в Комитет по науке и технике. Иногда его подвозили домой на «Чайке», и нам, мальчишкам, это было удивительно.

У него было три сына, которые приходились мне двоюродными дядями. Старший – Борис всю жизнь проработал в подмосковных Подлипках, в «почтовом ящике», занимался разработкой ракетного топлива.

Средний – Кирилл, выпускник химического института имени Менделеева, связал свою судьбу с химией, на пенсию вышел «досрочно» в 55 лет, а через три года умер. Просто так в стране пенсионный возраст не снижают. Вредное производство потому и называется «вредным».

Младший сын Андрей был на год и два месяца старше меня. Я ему приходился племянником, а он мне двоюродным дядей, что служило темой вечных насмешек среди наших знакомых. Он также получил диплом в «Менделеевке», защитил кандидатскую диссертацию.

Я хорошо знал самого дедушку Сашу, так как часто бывал у них дома.

Но больше всего воспоминаний у меня накопилось про родного дедушку Колю. Он родился в Москве 9 мая 1891 года. Родители направили его учиться в одно из сильнейших учебных заведений страны – Коммерческое училище имени Цесаревича Алексея, впоследствии ставшее экономическим институтом имени Плеханова.

После окончания училища его отец, Георгий Ефимович, направляет старшего сына на стажировку в Англию изучать сапожное ремесло, различные механизмы. Естественно, что английский язык он освоил там в совершенстве. После стажировки, где бы дедушка Коля ни находился, он каждый день заучивал по десять новых английских слов, и достиг такого уровня, что в Америке его принимали за англичанина, а в Англии – за американца.

Когда не стало отца, дедушка Коля в возрасте 22-х лет возглавил производство. Не рисковал, дела вёл осторожно, выделял деньги на развитие производства. «Заведение» процветало, увеличился приток капитала. Был получен «царский» заказ на изготовление сапог для армии. Эти обстоятельства позволили юному по годам, но не по опыту предпринимателю приобрести автомобиль.

 

Напомню, что Замоскворечье было родным местом для семейства Лобачёвых: улицы Зацепа, Кожевническая, Пятницкая, Ордынка… точно так же, как, и для семейства Лисснеров.

И вот однажды на открытой площадке в 1915 году дедушка Коля увидел, как девушки играют в футбол! Это было равносильно тому, как если бы в Сахаре устроили гонки на оленьих упряжках! Собралась большая толпа болельщиков. Многим девчонкам не было ещё и двадцати лет. И здесь мой дедушка увидел Лидию Оскаровну Юнг, дочку известного художника Эрнеста Лисснера. Между ними пробежала искра, и вскоре состоялась свадьба.

Молодые супруги Лидия и Николай Лобачёвы. 1915 год.

 

И тут дедушка Коля совершает на первый взгляд безумный поступок. Он в 1916 году закрывает свой бизнес и становится одним из первых таксистов в Москве. Трудно объяснить его действия, но мне кажется, что дед предчувствовал Октябрьские события. Ведь тогда бы всю его собственность просто экспроприировали.

Однако работа таксистом оказалась не самым лучшим вариантом в жизни деда – почти всю прибыль съедали налоги. Пришлось изворачиваться из этой ситуации, принимать иное решение. И тогда дедушка Коля задумал сесть на землю, стать по нынешним временам фермером. Ведь Георгий Ефимович в своё время на станции Белые столбы, что находится по Павелецкой железной дороге, приобрёл хутор с земельным наделом. Один, без чьей либо помощи начал поднимать дедушка Коля свой дом. Ведь у бабушки Лиды родился первенец – сын Игорь, будущий мой отец, и она вновь была на сносях. Они приобрели лошадь, трёх коров. Молоко и сельхоз продукты продавали на станции. Так семья Лобачёвых прожила до 1930 года.

И вновь дедушку Колю не подводит интуиция. 30 января 1930 года выходит Постановление Политбюро ЦК ВКП (б) о мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации. Мгновенно продаётся всё хуторское хозяйство, бабушка Лида с сыном Игорем и дочкой Ирочкой перебираются к родственникам в Москву, а глава семейства уезжает на Дальний Восток в поисках работы.

Забегая вперёд, скажу: летом 1964 года мы с отцом пошли за грибами на станцию Белые столбы. Она тогда, как и сейчас, славилась, если так можно сказать, двумя учреждениями. Во-первых, (или, во-вторых) там находится известная на всю страну психбольница, а рядом со станцией нашёл себе приют архив «Мосфильмафонда», в котором хранится немыслимое количество кино и фотодокументов начиная с конца позапрошлого века.

Отец решил найти дом своего детства. Нашёл остов его фундамента. На глазах его заблестели слёзы. А грибов мы набрали две корзины белых. Их и сейчас там полно, только надо знать места.

А дедушка Коля устроился во Владивостоке третьим механиком на теплоход. Нашёл съёмную квартиру, вызвал семью. Так дедушка с бабушкой и прожили в этом доме все годы пребывания во Владивостоке.

 

«Дед» был отменным механиком – так на флоте зовут этих специалистов. Его каюта находилась рядом с машинным отделением, и если шум, исходящий оттуда, ему казался подозрительным, он мгновенно находил причины его возникновения.

Три года путешествий по морям, по волнам ещё больше укрепили знания Николая Георгиевича в английском языке, и ему предложили редкую для морского порта должность шип-чандлера, что дословно в переводе с английского означает «пароходный торговец» или судовой поставщик. В порту Владивостока он занимался тем, что обеспечивал торговые суда всем необходимым для дальнего заграничного плавания: продукты, вода, одежда, лекарства и так далее.

Вскоре началась война. По причине сильной близорукости и возраста дедушку Колю не взяли в действующую армию, а поручили принимать, сопровождать и сдавать военную технику, и другое оборудование, получаемое по ленд-лизу.

 

Вот на подобных судах типа «Либерти» он совершал рейсы из Владивостока в Сан-Франциско и обратно. Если приглядеться к фото внимательно, то на палубе можно обнаружить железнодорожный состав вместе с паровозом.

 

А вокруг шныряли японские подводные лодки.

Но у дедушки Коли была мечта: он хотел преподавать английский язык в высшем военно-морском училище во Владивостоке. Необходим был диплом. И вот Николай Георгиевич в период войны получает его, заканчивая заочно за два года хабаровский пединститут.

В 1947 году среди студенческих групп всех вузов страны прошёл конкурс на лучшее знание английского языка. Первое место заняли курсанты Владивостокского военно-морского училища, хотя иностранный язык не являлся у них профильным предметом.

Тётя Ира. 18 лет

 

Отец вместе с сестрой – тётей Ирой приехали из Владивостока в Москву получать высшее образование. Не сразу, со второй попытки отец поступил на географический факультет МГУ. Попутно он слушал лекции и на геологическом факультете университета. Тётя Ира, также с некоторыми проблемами, поступила в Первый Московский медицинский институт.

Дипломы брат и сестра получили в июне 1941 года. После прохождения военных курсов отца направили на фронт командовать группой специалистов по ремонту дальнобойной артиллерии. Тётя Ира работала по гражданской специальности – служила хирургом в дивизионном медсанбате.

И вот в апреле 1945 года произошёл редчайший случай среди фронтовиков, когда встречаются близкие родственники. Брат и сестра встретились в Чехословакии, и три дня провели вместе.

Чехословакия. Город Трнава. Надпись на обратной стороне снимка:

«Дорогим родителям! Мы вместе: 4, 5 и 6 апреля 1945 года».

 

Дедушка Коля более десяти лет, до конца своих дней, проработал старшим преподавателем английского языка во Владивостокском высшем мореходном училище. Скончался Николай Георгиевич Лобачёв в сентябре 1955 года и был похоронен с воинскими почестями. Он всю жизнь восторгался своей женой – бабушкой Лидой, с которой прожил без малого сорок лет.

 

О том, как любили и уважали дедушку Колю, свидетельствует такой факт, случившийся уже после его смерти. У него был друг – механик в морском порту. В 1935 году его на пару лет направляют на стажировку в Америку. Оттуда он в 1937 году привозит Форд последней модели. Автомобиль верой и правдой служил ему до 1961 года, и тут у него полетел задний мост. А друг уже занимал должность главного механика порта, и понятно, что возможности починить свою машину у него были неограниченные. Но ничего не получалось у наших умельцев. И тогда он пишет письмо на фирму примерного такого содержания: «Уважаемый господин Форд! Я такой-то был в Штатах на стажировке в 1935–1937 годах, где приобрёл Форд последней модели. Машина безупречно ездила по нашим разбитым дорогам, и ни разу меня не подводила. А тут вышел из строя задний мост. Не могли бы вы меня выручить с этой проблемой. И ещё вопрос: могу ли я конвертировать рубли в американском консульстве Владивостока, чтобы рассчитаться с вами? С уважением, имярек».

Примерно через два месяца на имя этого человека приходит по морю контейнер с сопроводительным письмом. Передаю его смысл: «Уважаемый Господин! Вы поставили нас в затруднительное положение, так, как названная вами модель Форда давно не выпускается. Однако наши мастера сумели изготовить мост по старым чертежам в единичном экземпляре. Извиняюсь, но без вашего ведома мы использовали ваше послание в рекламных целях. Чтобы компенсировать вам моральный ущерб, фирма дарит вам Форд последний модели. Также для успешного развития вашего предстоящего бизнеса дарим вам пять тысяч шариковых авторучек фирмы «Пакер». С уважением. Подпись: Форд».

Ничего себе история! Даже смахивает на анекдот! Но, тем не менее, это – правда! И, конечно, друг деда в те годы даже не мог и мечтать о каком-либо бизнесе. И вот он начинает направо и налево раздаривать четырёхцветные шариковые авторучки. Большую партию он отсылает в Брест бабушке Лиде, как знак памяти о её муже. Теперь уже бабушка Лида начинает раздаривать всем подряд эту необычную в те годы канцелярскую принадлежность. Мне досталось пять штук! Только продержались они у меня меньше двух месяцев. На одну я сел, другую потерял, третью украли, четвёртую сломал, с пятой тоже что-то случилось.

Отца демобилизовали в 1946 году. Осенью того же года он женился на подруге сестры по Владивостоку Татьяне Комаровой. Мама окончила педагогический институт и 39 лет преподавала математику в школе.

Папа и мама. Игорь и Татьяна Лобачёвы. 1946 год.

 

Отец всю жизнь прослужил геологом. За работу в Казахстане, где он занимался исследованием фундаментов для строительства ракетных шахт, был награждён орденом Октябрьской революции.

Интересно сложилась судьба у тёти Иры. Она 9 мая 1945 года вышла замуж за редактора дивизионной газеты, подполковника Сергея Маслюкова. Когда началась война с Японией, его направили на Дальний Восток. Победа. Служба на Украине. И новое назначение в 1955 году – Южно-Курильск, экзотическое место – остров Кунашир. Там семья Маслюковых прожила пять лет. И тут поступает очередное назначение: полковника Маслюкова направляют в Брест. Прихватив с собой бабушку Лиду из Владивостока, семья Маслюковых больше месяца на паровозе добирается до места назначения. По прибытии Сергей Маслюков стал одним из организаторов и создателей музея Брестская крепость, а когда открыли музей, стал в нём работать старшим научным сотрудником…

Всё, что здесь рассказано, в полной мере касается моих двоюродных братьев Василия и Валентина Маслюковых.

А всё, что здесь не досказано, то пусть дополнят наши внуки и правнуки.

Да, возможно предстоит неожиданная командировка на Камчатку. Поеду за новыми историями…

Хроника составлена Людмилой Маслюковой, женой моего двоюродного брата Валентина Маслюкова, в 2016 году.

За что ей ОГРОМНОЕ спасибо!