Владимир
Строчков

Автоапология

Кто поёт в терновнике, кто в овсе,

кто во ржи,

кто кропает эссе

в поле у межи,

но все, все,

как один, виновники.

Так не пой!

Не пой, красавица, ты при мне,

не пой этих Песен Песен.

Может быть, я тупой,

но этим и интересен…

Да! Ещё не пой при луне,

а также в безлунные ночи,

в звёздные и иные. Короче,

никогда не пой. Я тупой. Я не

хочу это слушать.

Наелся, сыт.

Удались в овсы,

за межу, в терновник –

и молчи. Молчи! Затыкаю уши.

Я тупой прозаический сукин сын.

Но зато самый лучший.

Самый лучший не-слушатель из всех:

чукча не читатель, чукча писатель.

Это мой терновый венец в овсе.

Это я пою. А вы отстаньте.

И, пожалуйста, встаньте,

когда я пою!

Я пою для Вечности, не для вас,

моя песня губит смертного человека.

Вот я прокашлялся…

– Р-раз-раз-раз!.. –

и пою в микрофон салона клас-

сиков ХХІ века.

* * *

Вот мы пишем, пишем письмена свои на воде,

чтоб они уплывали к народам с течением вод,

но становятся воды, цветут и гниют. И в беде

опускаем мы руки тогда и бормочем: – Ну, вот!

А потом мы пишем свои письмена на песке,

чтоб они на века здесь остались окаменев.

но приходит ветер и сдувает их, и в тоске

мы не в силах скрыть разочарованье и гнев.

И тогда на бумаге мы пишем свои письмена,

знак за знаком плотно их располагая в ряд,

чтобы они сохранились на вечные времена

потому что рукописи, говорят, не горят.

Но приходит огонь, и бумага горит в огне

с письменами ли, без, и опять мы бубним: – Беда!

Неужели такого места на свете нет,

чтобы можно было писать письмена навсегда?

Мы обманный и грешный, гречневый, манный люд

 с той далёкой поры, как сидели ещё на горшке.

Кто из нас, доказавши всем, что он не верблюд,

всё равно головой не застрянет в игольном ушке?

Но нельзя ли хоть руку просунуть, хотя б одну,

чтобы там, у порога, вписать на входную скрижаль

письмена наши многострадальные? Ну,

может, можно?.. 

С излишней силой

(ламентации)

Откроешь кран с излишней силой – и весь промок.

Закроешь кран с излишней силой – сорвался кран.

Откроешь дверь с излишней силой – сломал замок.

Закроешь дверь с излишней силой – в стене проран.

А то сорвал с излишней силой на днях стоп-кран.

Вчера ввинтил с излишней силой сто ватт в патрон.

Плечом задел с излишней силой подъёмный кран.

Что делать мне с излишней силой, сплошной урон.

Вдохнул разок с излишней силой – аж ветер стих.

Вздохнул разок с излишней силой – сортир снесло.

Стих написал с излишней силой – ни к чёрту стих.

Хотел взлететь с излишней силой – сломал крыло.

Любил одну с излишней силой – ушла с другим.

С другим дружил с излишней силой – теперь враги.

Хоть расшибись с излишней силой – не ставят в грош.

Вот так живёшь с излишней силой – гладишь, помрёшь.

* * *

Что ты там делал? Искал? – пробел, сигнал.

Что за сигналы? Что за пробелы в них?

Пурпурнооким кролем робел, сигал?

Кролем ли, брассом – лишь бы пребыть, в живых

числиться, братец кролик, и уцелеть.

Что за искания? Ищет что своровать

новое мышление, серое, как подклеть,

шустрое и трусливое, под кровать

шасть из-под шкафа, из-под кровати шмыг,

до заиканья – сигнал, пробел, пробел…

дальше уже не нужен, отказывает язык.

Что за крупа в мешках? Продел, продел.

Что ты проделал с нами? Проел, прогрыз,

краснокрасным крысом продел судьбу

в нору, но дальше ставит предел прогресс,

дальше крысиный яд, мышьяк в еду, в среду,

дальше вместе подохнем, лапкой суча

азбуку Морзе в морге – пробел, сигнал.

Что за сигнал? Труба? Слушайте все! Сейчас –

Армагеддон, Рагнарёк, потец, финал.