Все стихи Владимира Николаева
Берег
Стою у берега заворожённо.
Бездомный ветер сонно листья крутит.
Один листок, упав, осел в болотной мути –
И небо корчится гримасой обнажённой:
Лазурь, смеясь, вскрывает бездну мрака,
И солнце дохлое висит бельмом незрячим.
Глухая пелена во рту горячем
Висит, немотствуя молчаньем праха.
Повсюду жизнь. Понуро бродят лоси.
Со зверской силой дятел долбит древо,
Как будто в знойное вгрызаясь чрево.
Потоком рыбу на восток уносит.
Пора и мне вскочить верхом на рыбу.
Часы сломались ангелам в угоду.
Тяжёлый горизонт свисает глыбой
Над берегом
и тупо
смотрит
в воду.
2012
Болотный сёрфинг
катаюсь на сёрфе по окрестным болотам
быстро катаюсь спина мой парус
стремительно огибаю большую трясину
несусь по топям
на ходу срываю бруснику и клюкву
орошая язык и нёбо их терпким соком
выруливаю к берегам соснового бора
из-под доски искристым веером брызги
ветерок обдувает моё лицо и спортивную мою фигуру
быстро катаюсь
никто не может за мной угнаться
2011
В закатных сумерках
В закатных сумерках темна моя светлица.
Волною вздорной от угла и до угла,
Врезаясь в стены, глухо плещет мгла,
Да так, что черепа костлявый дом дымится.
Вдруг что-то скрипнуло: должно быть, половица
Под чьей-то поступью. Пронзило до нутра.
В подушках рыщут языки костра.
Уже двенадцать, но ещё не спится.
К сигарам тянется усталая десница
И спичек ищет. Было ли вчера –
Уже неведомо. Звереют вечера,
Да так, что черепа костлявый дом дымится.
Мне вечность шепчет: «Всё одна темница;
Что здесь, что там – везде одна тюрьма».
Пытая прочность сонного ума,
Стремятся тени с темнотою слиться.
Звенят в ночи игольчатые спицы.
В провалах времени зловещая игра:
Там духи коротают вечера –
Да так, что черепа костлявый дом дымится.
Сверкнёт впотьмах убогая зарница –
И тут же гаснет. Стонут закрома,
И в грёзах сумрачных белеет Кострома,
Да так, что черепа костлявый дом дымится.
Мелькают в воздухе задумчивые лица.
Избыток фосфора рисует по углам
Нездешний, похитительный бедлам,
И я кричу: пусть этот миг продлится!
Дымится череп! Ум столбом клубится!
В закатных сумерках темна моя светлица.
2012
В краях бесконечной тоски
Безжалостно плавило солнце
В безвременье павший уют.
Ушли навсегда богомольцы
Туда, где нектар подают.
И страшными были находки
В краях бесконечной тоски.
Всё словно осело. И лодки
Чернели вдали у реки.
2013
Венчание неба и ветра
Где много мудрости, там много и печали.
Застыв к утру, колокола молчали.
Молчал камыш. Молчал ветвистый дуб.
Присев в сторонке, старики молчали.
И в тишине молчал старинный сруб.
Где много мудрости, там много и печали.
Сельчане Небо с Ветром обвенчали.
Невеста Небо плакала всю ночь.
Но поздно. Да и что могло помочь!
Всю ночь по избам женщины кричали,
Залётных духов отгоняя прочь.
Где много мудрости, там много и печали.
Под утро Ветер всем селом встречали,
Приветствуя радушно – хлеб и соль! –
И яростно кружились хороводы
До рваного, кровавого восхода.
Явилось Солнце – и утихла боль.
2012
Говорила
Говорила: «Я слезами омою твои колени».
Говорила: «Хочешь, воды из колодца тебе принесу в ладонях?»
А потом омывала слезами его колени.
Приносила воды из колодца ему в ладонях.
Говорила: «На раны твои наложу повязки».
Говорила: «Росой увлажню твои усталые веки».
Как лебяжий пух наложила на раны ему повязки.
Увлажняла росою чистой его усталые веки.
Говорила: «Тоскуют по неге твоей полевые травы».
Говорила: «В саду без тебя тишиною замолкли птицы».
Тосковали по неге его полевые травы.
Без него тишиною в саду замолкали птицы.
Говорила: «Буду облик твой и звук голоса твоего лелеять».
Говорила: «С тобой журавлями взлетим на небо».
Говорила – и всё плотней кольцевали тучи
Надежду и ужас
В огромных её глазах.
2013
Город, движение, копоть
Вот люди движутся, как узники Химеры!
Снуют по подворотням день-деньской
Их тени жёлтые с повадкой воровской –
Как на экран раскинутой портьеры,
Отброшенные давкой городской
На тщетный блеск витрин,
Где сумраки товаров,
На полках сгрудившись в безвылазную мглу,
Сулят им бездны грёз, соблазнов небывалых
И судорожных ласк в домашнем их углу.
А там, в долине грёз,
В углу заветном этом,
Безудержно царит над бытом та же мгла,
Сжимая жизни круг в движенье деловитом
Тьмы призраков вокруг комода и стола,
Нависших потолков, домашнего убранства,
Парфюмов и шкафов, кастрюли кислых щей,
Что воздух гонят прочь из тесного пространства,
Бесчисленных вещей,
Вещей, вещей, вещей.
Увидев нищету их бедственных движений,
Иной воскликнет: «Вот творения венец –
Бесславно жизнь прожить в плену отображений,
В прославленном раю раздавленных сердец!»
Но глас не долетит до городского люда,
Закрученного в цикл своих профанных тризн.
И вот: всё те же щи! Расставлена посуда.
И в жерле огненном изъеденных сосудов
Струится копотью их жалкий героизм.
2011
Дверь
Он дверь открыл, а дверь была такая
Тяжёлая... и будто золотая.
И пели птицы райские в саду,
Звенел весенний воздух. Пролетая,
Мелькнула тень. И он, почти в бреду,
Промолвил тихо: «Я туда пойду».
И он вошёл. А день такой слепящий!
И чудилась река рукой манящей,
И где-то там, на берегу реки,
В беседке, на воздушный храм похожей,
Среди цветов сидели старики.
Ему кивнули. Он кивнул им тоже.
Был сладок воздух. Радужной волной
Клубился аромат над головой.
Он никогда не ждал такого чуда.
Ему открылась новая земля:
Лазурь и васильковые поля.
Не замечая, он вошёл туда, откуда
Возврата нет...
....................................
Его накрыл невыносимый свет.
2013
Зеркальные хороводы
Всё под ветром скрипит и качается… Так и живём.
Иногда даже кажется: это и правильно вроде,
Жизнь как жизнь, не бывает ошибок в природе.
Пусть идёт как идёт. Ну а лишнее смоет дождём –
Тем, который приносит с собою большую волну,
Тем, что дни напролёт будет литься и литься, и литься
И легко, незаметно в бурлящий поток превратится,
Всё, что есть в этом мире, силком увлекая ко дну.
В нём деревья и звери, и люди, и скалы, и птицы
Закружат хороводом, сливаясь в воронку одну.
Что, не веришь? И ладно… Но всё ж: посмотри на Луну!
Тусклый свет её вновь обещает большие приливы.
Посмотри, как продрогшие травы дрожат на холодном ветру,
Как, склонившись от страха, трепещут под ветром оливы,
Как все твари земные спешат в свои норы забиться
И в расселинах скал затаились испуганно птицы.
Это всё только сон, говоришь, это всё только снится…
Ладно, сон. Но в его бесконечном зеркальном плену
Отражается сотнями граней таких хороводов круженье,
Что возможности нет воспротивиться этому сну
И глаза отвести от бездонных глубин отраженья,
А в глубинах – недвижный всевидящий глаз как скала,
И вокруг зеркала, зеркала, зеркала, зеркала, зеркала…
2012
Над озером
Над озером слова мироточили.
Набрал погонщик в ковш воды студёной
И в тишине, холодным сном сведённой,
Укутал плечи в тёплую овчину.
Внизу, в долине, пламенела осень.
В немотной неге друг – прохладный камень.
Беззвучно птицы мимо пролетали.
В лохмотьях туч зияла неба просинь.
О, дление! О, выход за пределы! –
Минута зыбкая уединённой тайны,
В которой слышен тихо шёпот дальний,
И чьё-то призрачно мерцает тело,
Что ангелы в объятье заключили.
Казался вечностью звенящий стон минуты,
Так долго был – и оборвался круто…
Над озером слова мироточили.
2012
Непушкинское
Мы памятник себе воздвиг нерукотворный.
Возле гранита блещет друг проворный.
И птица-голубь, возложив помёт
На голову словесности героя,
Приветствует крылом его покой,
Среди теснин вознёсшийся горой.
И прежний враг придёт с копьём к граниту.
Зловеща бровь его, глава плющом увита.
Он тоже в вечность навсегда войдёт,
Блистая горделивою осанкой,
И, громовито возгласив осанну,
С победным кличем вновь певца убьёт.
Блаженна память. Срочно ставьте свечку.
Любимый профиль нанести на печку,
Употребив картонный трафарет, –
Наидостойнейший и древний способ помнить
О том, что был поэт, но сгинул, сволочь.
О том, что был, но, к счастью, больше нет.
Сквозь годы грозно дышит ветер сорный.
В руинах памятник нерукотворный.
Как муторно! Какая ерунда!
Какая вязь пустая в позолоте!
Смотри, как гаснет красота в полёте!
Смотри, как звук смолкает навсегда!
2013
Осеннее отплытие Чацкого
Славно слагаются ночи у нас в деревне!
Трубы печные дымят сладковатым дымом.
То чернолицый дед чиркнет проворно кремнем,
То его баба ворчливая где-то чихнёт уныло.
А у соседей изба ходуном от движенья ходит,
Рухнет того гляди – кажется нам. Но нет же!
Крепко стоит! На отплывающем пароходе
Я затаился в каюте. Но лица вокруг – всё те же.
Кто там сказал, что в сердце кочует пламень?
Молния там и гром! А на лице – улыбка
Глупая, как обычно. И даже бездушный камень
Сыпется в прах от неё в реверансах хлипких.
Вот и гудок! Отплываем! Под небо взлетают шапки
Провожающих завсегдатаев, радостных выше крыши:
Дескать, ещё приезжайте и, в общем, добро пожаловать
В наши родные края, что тише болотной тиши.
Качается под ногами палуба. Я заперся в каюте,
Как от глубоких омутов в ветхой болотной мути,
Дабы на пряники щёк наложить белила,
Пока зима их снегом не завалила.
2011
Пальто Сэлинджера
Славно ловится рыбка-бананка.
Ветер с рожью играет в лото.
Кто-то с удочкой, встав спозаранку,
В кашемировом бродит пальто.
В кашемировом
Бродит
Пальто...
2013
Песочные часы
На ссылку вечную в далёкий Улан-Батор,
На всё готов… Но в сумраке печном –
Одна зола, и в облаке ночном
Ко мне является безумный Прокуратор
В просторной тоге; рядом – взвод солдат,
Блестят мечи, в очах огонь пылает;
Все ждут чего-то, пристально следят
За тем, как время струйкой убывает
В часах песочных. В каждой их фигуре
Как будто подлинность запечатлел Творец
Всего, чему положен свой конец,
Пока не гаснет свет в комендатуре;
И в напряжённой их мускулатуре –
Покой змеи, застывшей пред броском.
Обрывки прошлого проходят вереницей
Пред взором мысленным; корябая носком
Проплешину в прогнившей половице,
Я больше не могу смотреть им в лица –
И тоже наблюдаю за песком.
2012
Поэт в бреду
Поэт в бреду: субстанция распада,
Эфирной мощи нервный тихоход.
В чаду летает Парка, как менада,
Сияет вся, с собой зовёт.
Вечерний сад. Дымящаяся осень.
Юдоль и горний мир. Вечор и днесь.
Поэт в бреду: в мозгу ютится просинь
И взвесью бродит колдовская смесь.
Оскал волхва. В зрачках – туман и море.
И вот – о чудо! – жгучий света луч
Пробился вдруг из глубины, и вскоре
Как будто солнце, выйдя из-за туч,
Восходит царственно над временами.
И молкнет всё: гром тишины! Пиит
Из сора дней рождается пред нами
И легче сердца над землёй парит.
2012
Путник
Чернеет ворон на погосте.
И кто-то тихо, как во сне,
Идёт один с точёной тростью
По бесконечной белизне.
Безмолвно, словно не разбужен,
В даль, непостижную уму,
Идёт. Ему никто не нужен.
И он не нужен никому.
2013
Сон невесты ветра
Тени дубов протянулись к сосцам точёным.
Сборы медов обернулись пчелиным жалом.
В море нектара бесчувственно и обречённо
Голое тело богини в траве лежало.
Солнечный луч головою упал на лютик
Нежно, боясь потревожить сон полевой богини.
Раннее утро. Поодаль толпились люди
И ожидали, когда же ветер её обнимет.
2013